Портрет синей бабочки - Ольга Заровнятных

Я слова не успела выговорить в свою защиту, возмутиться, да вообще придумать, что же сказать-то на такое? А Дрозд с Диной, приобнявшись, уже уходили в класс. Я стояла и хлопала им вслед глазами. Желания догонять их не было никакого. Готова спорить, они немедленно про меня забыли, едва рука Дрозда оказалась на талии Дины.

Гул обсуждающих меня голосов в коридоре стих, все занялись прерванной моим появлением болтовней. Все, казалось бы, вот она, долгожданная свобода от чужого пристального внимания. Ан нет. Из-за того же поворота, откуда перед этим вынырнул Дрозд, теперь вышел Никита. Они появлялись на мою беду, словно чертики из табакерки перед стойким оловянным солдатиком!

– Ты в класс? – по-дружески спросила я у него.

Дура, ей-богу! Я-то думала, что тот факт, что Никита заходил сегодня ко мне домой, куда я его даже не звала, каким-то образом нас сблизил, сделал не то чтобы друзьями, но хотя бы приятелями. Однако Никита от моего вопроса отпрянул, как от атомной бомбы. Он секунды таращился на мое лицо, а затем кинул презрительно:

– Пугало!

И посмотрел мне в глаза, весьма довольный, видимо, своим сравнением. Он уже собирался идти дальше, но тут я вскипела окончательно. Несправедливость всего вечера и так разрывала мне сердце, а тут еще и это словечко ударило в лицо, словно оплеуха. Я не выдержала и дала ответный удар. Только уже вполне осязаемый. Влепила Никите пощечину.

Думаете, мне все сошло с рук? И я, разом отмщенная, спустилась на первый этаж, уже не притесняемая никем, потому что все оценили мою победу по достоинству и больше не чинили мне препятствий? А потом отправилась домой, вдыхая аромат подтаявшего снега?..

В Никите, друзья мои, сработал тупой мужской инстинкт. Что означало две вещи: Никита не джентльмен и не обремененный тяжестью интеллекта человек. В общем, раздумывать он не стал, а просто со всей силы дал мне под дых.

Я первый раз в жизни ощутила нехватку воздуха. Наверное, так ощущает себя удавленник. Или утопленник. Или любой мальчишка во время любой драки, когда ему заезжают кулаком в солнечное сплетение. Я стала ловить ртом воздух, согнувшись в три погибели и в то же время ощущая боль в животе и головокружение.

Никита, повергнув врага, удалился в неизвестном направлении. Не знаю куда, я в это время полу кланялась. Да это и не важно. Вышедший в это время – а нет, пожалуй, не в это, а чуть позднее, у меня из-за удара все в голове сместилось – из класса Дрозд кинулся ко мне. Ну хоть кто-то в этот день повел себя по-человечески!

– Ты чего? – обеспокоенно спросил он, разгибая меня. – Живот болит?

Когда я разогнулась, то обнаружила, что плачу. Видимо, до того мое сознание было целиком занято болью и не отдавало себе – то есть мне – отчет в том, что по лицу текут слезы. Дрозд сразу все понял. Он оглянулся, гневно сверкнув глазами в поисках моего обидчика и, не найдя никого подходящего, спросил меня:

– Кто тебя ударил?

Я молчала, глотая слезы. Не хватало еще мне жаловаться. Да и втягивать во все это Дрозда тоже не особо хотелось. Я же понятия не имела, какие у него намерения. Что он вообще обычно делает в подобных случаях и как часто они происходят. Молча оторвалась я от стены, к которой обессиленно прислонилась, и пошла вон из школы.

Глава 10

Страшила

Проходя в холле мимо зеркала, я случайно посмотрела в него. Бог ты мой, видели бы вы, во что я превратилась! Если бы зеркала в нашей школе висели на каждом углу, да хотя бы даже в туалетах, того, что произошло несколькими минутами ранее, не произошло бы. Потому что я действительно была похожа на пугало.

Я никогда раньше не имела дела с карандашом для глаз. Откуда мне было знать, что он так просто не смывается? Возможно, мне нужно было воспользоваться мылом или специальным косметическим молочком, наподобие того, что стояло у мамы в комнате на туалетном столике.

Словом, по всему лицу у меня были густые темные разводы. Усы все еще угадывались, хотя и слабо. Наверное, об их былом существовании догадывалась лишь я по нечетким линиям. В основном лицо выглядело словно перемазанное сажей.

Вдобавок к этому из-под шляпы выбились пряди волос. Если бы все волосы разом – еще куда бы ни шло, так ведь нет, отдельные пряди свисали, точно пейсы. Приводить себя в порядок смысла не было. Все тотчас решили бы, что я красуюсь. А мне вполне хватило внимания Никиты.

Надвинув шляпу поглубже на лоб, я чуть ли не бегом выскочила из школы… И попала под первый весенний дождь. Это был не ливень, всего лишь мелкие капли, но и их оказалось достаточно, чтобы в скором времени промокнуть насквозь. Вот теперь я очень жалела о том, что на мне нет куртки.

Обхватив себя руками, будто это помогло бы мне согреться, я шла, глядя под ноги. Бумажная шляпа намокла, я видела краем глаза, как все более свисают ее края. Сейчас они были похожи скорее на юбку. Замечательно! Сама судьба была настроена против меня – если я не желала носить юбку на талии, мне приходилось носить ее на голове.

Дождь все усиливался, на улице резко темнело – это голубое небо перекрыли тяжелые тучи. Ветер дул резкими порывами, и я почувствовала, как меня пробирает насквозь. Ежесекундно шмыгая носом, я ускорила шаг. Прохожих вокруг поубавилось, а те, что торопливо проскальзывали мимо, были вооружены зонтами – вот что значит интересоваться прогнозом погоды!

Время от времени я резким движением руки стирала с лица влагу. Все движения мои были дерганые, будто внутри сломался какой-то механизм, отвечающий за слаженную работу моего организма. Может быть, так и было… Много ли человеку нужно, чтобы сломаться? А ведь на моем счету это поражение было далеко не первым.

И ведь все шло прекрасно до той поры, пока мои одноклассники не решили, что взрослеют. Можно подумать, взросление обязано вывернуть человека шиворот-навыворот. Все мои друзья, подыгрывающие мне и в розыгрышах, и в обычных играх, сдались на милость женской половины класса и стали подыгрывать теперь уже своим недавним противницам. Противницам – не совсем то слово, конечно. Понятно же, что мальчики дергали девочек за косички не чтобы их оборвать, а чтобы привлечь к себе внимание.

Хотите честно? Вот теперь, когда все обернулось против меня, я очень жалею, что защищала девчонок от мальчиков. Это была такая война по негласным правилам: мальчишки старательно подкарауливали девчонок, чтобы сделать какую-то пакость, причем не всегда безобидную. Если пакость удавалась, я, как борец за справедливость, гонялась за мальчишками – с линейкой или учебником и хлопала этим оружием их по рукам или даже голове – что подвернется.

Ну чего вы глазенки на меня вылупили? Ни о какой жестокости речь сейчас не идет. Я же говорю, таковы были правила, и все о них прекрасно знали, хотя и не оговаривали их ни разу. Я была единственной девчонкой из класса, которую мальчишки подпускали к себе, позволяя себя «наказывать». Да и хлопала я их не со всей силы, я же не больная на голову! И потом, не забывайте, мальчишки тогда были моими друзьями…

Пакости были разными. Самой распространенной было стулья мелом мазать. Когда девчонки к этому привыкли, то непременно сперва на стулья смотрели, перед тем как сесть. Это стал уже выработанный рефлекс – все равно что посмотреть направо-налево, перед тем как переходить дорогу.

Одной из достаточно изощренных пыток была коробочка с тараканами. Это мог быть как спичечный коробок, так и специальная коробочка в подарочной упаковке. Не знаю, как мальчишки добывали этих тараканов и, главное, где, но я к этому была причастна лишь постольку, поскольку знала о ее подготовке. Мальчишки демонстрировали мне коробочку, и мы с ними среди урока или после него с восхищением слушали вопль ужаса, несущийся от жертвы, обнаружившей «подарочек» в своем ранце.

Про разукрашенных крыс я уже писала. В этой затее я принимала непосредственное участие. Ну нравилось мне окрашивать мумифицированные крысиные трупики в разные цвета. Особенно в голубой. Они были похожи на специально созданные статуэтки. Не понимаю, почему девчонки их так боялись…

Что касается Дины, она прошла через все пытки. И я никогда не чувствовала себя за это виноватой. Наверное, мы просто хотели как-то очеловечить Дину, сделать ее одной из нас, а не той морской богиней, или русалкой, или кем там она себя воображала.

Я понимаю, почему мальчишки тогда напали на нее возле школы, почему произошел тот инцидент, после которого я вынуждена была с ней подружиться. Она ведь и на наши пытки реагировала иначе, чем нам того хотелось. А именно – ябедничала взрослым.

Перед теми разборками мальчишки затеяли очередной розыгрыш. Они все переменки травили девчонкам «Байки из склепа». Особенно напирали на одну: как-то раз в одном доме застрял между этажами лифт, а в нем в этот момент оказалась колдунья. Она была старой и боялась замкнутого пространства. Когда лифт застрял, она стала умирать от страха, но перед смертью прокляла лифт и каждого, кто будет в нем ездить. С тех пор этот лифт странствует по домам. Когда в него попадает человек, то лифт загорается, и человек сгорает заживо…