Демон в моих глазах - Рут Ренделл

– И давно вы здесь живете? – спросил Антони, наморщив нос.

– Целую вечность и еще целый день. Но скоро я сматываюсь.

– И оставляет меня один на один с этим дьяволом в женском обличье, – добавил Брайан. – Без твоего умиротворяющего воздействия она меня точно прибьет, просто разорвет на куски.

– И поделом тебе. Так живут все, даже самые лучшие, семейные пары. Не на ложах из роз, а на поле битвы. Почитай Толстого, Лоуренса…

Они продолжали оживленно обсуждать Толстого и Лоуренса, пока наконец не вошли в «Водяную лилию». Заведение было набито под завязку. Здесь было очень сильно накурено и жарко. Антони первым заказал на всех – это было самое мудрое решение на тот случай, если ему захочется быстро уйти. Проделав это, он задал наконец вопрос, который давно вертелся у него на языке:

– И что вы здесь делаете?

– Пьем, – просто ответил Джонатан.

– Я не имею в виду данное конкретное заведение. Я имею в виду вообще – Кенборн-вейл.

– Пьем, спорим и занимаемся любовью.

– Например, здесь есть «Тадж-Махал», – вмешался Брайан. – Раньше он назывался «Одеон», но сейчас там показывают только индийские фильмы. А, ну и потом есть Рэдклиф-парк. А в Рэдклиф-холле бывают концерты.

– О боже, – простонал Джонатан. – Тони, будет лучше, если ты сразу зарубишь на своем носу – делать здесь нечего, кроме как пить. Вот в этом заведении. Потом есть еще «Далматинец», «Великий герцог», ну и так далее. Что же еще человеку надо?

Но прежде чем Антони смог ответить, в пабе появилась женщина, которая направилась прямо к их столу. Руками с грязными обломанными ногтями она оперлась на крышку стола и обратилась к Брайану:

– И какого черта ты здесь делаешь без меня?

– Но ты же спала, – объяснил Брайан. – Я не мог тебя добудиться.

– В кровати, пропитанной любовным потом и воняющей бостонским ликером, – вставил Джонатан.

– Заткнись и не выводи меня из себя, – женщина посмотрела на Дина взглядом, полным презрения, который женщины обычно приберегают для друзей своих мужей, которые, по их мнению, отрицательно на тех влияют. В том, что Брайан – ее муж, Антони не сомневался даже до того, как тот ее представил:

– Моя жена, Веста.

– Твоя жена Веста хочет выпить. Большой джин с тоником, – произнесла женщина, усаживаясь.

Она достала сигарету из своей пачки, а Дин – из своей. Но вместо того чтобы поднести ей зажигалку, он прикурил сам и демонстративно погасил огонь. Повернувшись к нему спиной, женщина чиркнула спичкой и глубоко затянулась. Антони с интересом рассматривал ее. Ей было лет тридцать пять, и она появилась в пабе, даже не попытавшись смыть с себя ту самую влагу, о которой раньше сказал Джонатан. Ее темные волосы были выкрашены хной и торчали клоками в разные стороны – они были похожи на неухоженные волосы ее мужа, только гораздо длиннее. Довольно сильно помятое лицо с жирной кожей. Тонкие губы. Большие коричневые злые глаза с красными прожилками. От нее исходил запах пачулей. Веста была одета в длинное платье из старого индийского хлопка, которое было украшено камнями и цепочками. На плечи наброшена мятая красная шаль. Когда муж принес ей ее джин, она обхватила стакан двумя руками и уставилась в него, как предсказательница, смотрящая в волшебный кристалл. Принесли еще три пива. Высказав несколько завуалированных оскорблений по отношению к Весте – она на них на этот раз внимания не обратила, а ее мужу они, казалось, даже понравились, – Джонатан начал обсуждать Ли-Ли Чан. Вот она была настоящая «штучка». И как он понимает всех этих строителей империи, которые с удовольствием меняли своих жен с обесцвеченными волосами на восточных любовниц. Просто настоящие цветы. И так далее и тому подобное. Антони решил, что на сегодня с него довольно. Годы, проведенные в закрытых школах, студенческих общежитиях и на съемных квартирах, научили его, что не стоит заводить друзей только ради их количества. В один прекрасный день может оказаться так, что у тебя действительно появится тот самый, настоящий и единственный друг, и придется потратить много времени и усилий, чтобы избавиться от всех остальных.

Поэтому, когда Брайан вслух принялся обсуждать дальнейшие планы на вечер, предлагая совершить гигантский паб-кролл [15], Антони твердо отказался. К его удивлению, Джонатан тоже отказался, сославшись на какое-то таинственное свидание. Веста, которая к тому времени стала больше похожа на зомби, чем на нормальную женщину, заявила, что она отправится по своим делам. Она свободная женщина, ведь правда? И она не для того выходила замуж, чтобы ее постоянно публично оскорбляли.

Антони даже пожалел Брайана, чье похожее на морду спаниеля лицо стало совсем несчастным.

– Как-нибудь в другой раз, – искренне сказал ему Джонсон.

На улице светило солнце, и в его распоряжении был целый вечер.

Рэдклиф-парк, подумал Антони, и сел на подошедший автобус К12. Парк был очень большим и совершенно нецивилизованным. Антони уселся на траву в том месте, где на ней лежала тень от платанов, и перечитал письмо Хелен.

Милый Тони, я знала, что буду скучать по тебе, но не подозревала, что это будет так тяжело. Мне все время хочется спросить, кому в голову пришла эта дурацкая идея. Но я знаю, что она пришла в голову нам обоим и почти одновременно. Ведь ни ты, ни я не сможем быть счастливыми, если нам придется скрываться и обманывать. Я знаю, что сама мысль о необходимости соблюдать тайну кажется тебе низкой и грязной, а я, я никогда не могла врать Роджеру. Когда ты сказал – или это я сказала, – что нам надо или все, или ничего, то ты, я, мы оба были абсолютно правы. Наверное, я совсем не умею ничего скрывать, потому что вижу, что Роджер почувствовал какой-то подвох. Он всегда был беспричинно ревнив, но никогда не позволял себе демонстрировать это. А сейчас звонит мне на работу по два-три раза в день, а на прошлой неделе открыл два письма, пришедших на мое имя. Одно было от моей матери, а второе – приглашение на показ мод, но я так и не смогла разыграть перед ним оскорбленную невинность. В конце концов, у меня действительно есть любовник, и я действительно обманываю своего мужа…

Ребенок, который играл на некотором расстоянии от Антони, так сильно ударил по своему мячу, что тот приземлился около Джонсона. Тот отбросил его владельцу. Смешно, но почему-то считается, что только женщины хотят выйти замуж и завести детей.

Я хорошо помню все, чему ты меня научил, все те принципы, вокруг которых человек должен строить свою жизнь. Прикладной экзистенциализм. Я повторяю себе, что не отвечаю ни за какого другого взрослого человека, и на этот свет я появилась не для того, чтобы удовлетворять желания Роджера. Но ведь я же вышла за него замуж, Тони. А выходя за него замуж, разве я не дала этим обещание отвечать за его счастье? Ведь у бедняги Роджера в жизни его было так мало. Я ведь никогда даже не притворялась, что люблю его. Я не сплю с ним вот уже шесть месяцев. Я вышла за него замуж только уступив его постоянному давлению – он ведь отказывался слышать мое «нет».

Антони улыбнулся, дочитав до этого места. Как же он ненавидел ее слабость, ее нерешительность. В ее личности были целые области, которые он еще и не начал понимать. Но вот здесь шла цитата из Баньяна, и она была полна здравого смысла.

Почему бы мне просто не рассказать ему все и не уйти? – Погрузись в вечность, даже если не видишь пути, выплыви или утони, попади или в рай или в ад. – К сожалению, здравый смысл на этой фразе и закончился. – Что это, страх или сострадание? Боюсь, что сострадание к нему у меня сейчас сильнее, чем к тебе, кто находится в одиночестве в Лондоне…

Антони сложил письмо и убрал его в карман. Он совсем не чувствовал себя подавленным, просто ему было одиноко. В конце концов, она может приехать к нему, ведь ее чувства слишком сильны, чтобы от них можно было просто так отмахнуться. Между ними произошли вещи, которые она будет вспоминать в его отсутствие, и эти воспоминания окажутся сильнее любого сострадания. Ну а что же теперь? Он еще раз отбросил мяч ребенку, повернулся на бок и заснул.

Проехав одну остановку на метро, Антони вновь оказался в Кенборне. На выходе из метро к нему подошел мальчишка и попросил «пенни для отличного парня Гая» [16].

– В сентябре? Не слишком ли рано?

– Приходится начинать пораньше, мистер, – ответил мальчуган. – А то как бы не обогнали.

– Но что-то я чучела не вижу, – рассмеялся Антони, протягивая ему десять пенсов.

– Вот на него-то мы с друзьями и собираем.

Неожиданно в голову Антони пришла идея. Ему нужна работа – по вечерам и, иногда, в уик-энд, – работа, которой его долго и старательно обучали… На часах было шесть. Он вошел в комнату № 2, написал письмо, надписал на конверте адрес и приклеил марку. На все это у него ушло не более десяти минут, но пока он этим занимался, в комнате так потемнело, что ему пришлось зажечь лампу-медузу.