Таинственный противник - Кристи Агата

– Получили мою записку? Ну, так садитесь и рассказывайте все, что вы знаете про мою кузину.

– Вашу кузину?

– Ну, да. Джейн Финн.

– Она ваша кузина?

– Мой отец и ее мать были братом и сестрой, – педантично разъяснил мистер Херсхейммер.

– А! – воскликнула Таппенс. – Так вы знаете, где она?

– Нет. – Мистер Херсхейммер стукнул кулаком по столу. – Понятия не имею. А вы?

– Мы дали объявление о том, что желаем получить информацию, а не предлагаем ее, – сурово напомнила Таппенс.

– Полагаю, я это понял! Читать я умею! Но я подумал, может, вас заинтересует ее прошлое, а от вас я смогу узнать, где она сейчас.

– Ну, так расскажите про ее прошлое, – осторожно произнесла Таппенс.

Однако мистер Херсхейммер вдруг сделался очень подозрителен.

– Послушайте, – заявил он, – это вам не Сицилия! Не вздумайте требовать выкуп или грозить, что отрежете ей уши, если я откажусь. Здесь Британские острова, так что без шуточек! Не то я кликну того красавца полицейского, что я видел на Пикадилли.

– Мы вашей кузины не похищали, – поспешил объяснить Томми. – Мы сами ее разыскиваем. Нам дано такое поручение.

Мистер Херсхейммер уселся в кресле поудобнее.

– Выкладывайте, – только и сказал он.

Томми изложил ему тщательно проработанную версию исчезновения Джейн Финн, упомянув, что она могла случайно «вляпаться в какую-то политическую интригу». Себя и Таппенс он величал не иначе как «частными сыскными агентами», которым поручено ее отыскать, и посему они будут рады любым сведениям, какие им может предоставить мистер Херсхейммер.

Тот одобрительно кивнул.

– Что ж, пожалуй, я немного поторопился. Но Лондон меня допек! Я же ничего, кроме старикашки Нью-Йорка, не знаю. Валяйте задавайте свои вопросы, а я отвечу как смогу.

Молодые Авантюристы в первый миг растерялись, однако Таппенс тут же мужественно ринулась на штурм, начав с вопроса, заимствованного из детективов:

– Когда вы в последний раз видели покой… то есть, вашу кузину?

– Я вообще никогда ее не видел, – ответил мистер Херсхейммер.

– Как? – воскликнул Томми.

Херсхейммер повернулся к нему.

– А вот так. Я уже сказал, что мой отец и ее мать были братом и сестрой, ну, вот как вы. (Томми не стал выводить его из заблуждения.) Но они не очень ладили, и когда тетка решила выйти за Эймоса Финна, школьного учителишку где-то на Западе, мой отец взбесился и заявил, что если разбогатеет – а он уже был на пути к этому, – то ей от него ни гроша не обломится. Короче говоря, тетя Джейн уехала на Запад, и мы больше не имели от нее никаких известий. А старик разбогател. Занялся нефтью, потом сталью, поиграл с железными дорогами и, можете мне поверить, здорово тряханул Уолл-стрит! – Мистер Херсхейммер помолчал. – Ну, а потом он умер – случилось это прошлой осенью, и доллары перешли ко мне. И, хотите – верьте, хотите – нет, меня начала грызть совесть. Так и шипела мне в ухо: «А как твоя тетя Джейн там у себя на Западе?» Меня это в общем-то тревожило. Я ведь понимал, что Эймос Финн ничего не добьется. Не из того он теста. В конце концов, я даже нанял сыщика, чтобы найти ее. Выяснилось, что она умерла, и Эймос Финн тоже умер, но у них была дочь… Джейн… и на пути в Париж она чуть не пошла на дно с «Лузитанией», которую торпедировали немцы. Джейн спаслась в шлюпке, но в Англии про нее вроде бы никто ничего не знал. Я решил, что просто до нее никому нет дела. Вот и приехал сюда все выяснить. Для начала позвонил в Скотленд-Ярд и в Адмиралтейство[25]. В Адмиралтействе мне дали от ворот поворот, но Скотленд-Ярд любезно обещал навести справки. И утром ко мне даже явился от них человек за ее фотографией. Завтра сгоняю в Париж поглядеть, что там поделывает префектура. Если я буду гонять то в Париж, то в Лондон да хорошенечко их подстегивать, они зашевелятся!

Энергии у мистера Херсхейммера было хоть отбавляй, и Молодым Авантюристам оставалось только склониться перед ним.

– Ну, а теперь вы! – закончил он. – Вы чего-нибудь ей клеите? Ну, неуважение к суду или еще что-то, до чего можете додуматься только вы, британцы? Независимая молодая американка могла и не посчитаться с вашими военными правилами или инструкциями. Если я угадал и если у вас тут берут взятки, я ее выкуплю.

Таппенс поспешила его успокоить.

– Что ж, тем лучше. Значит, мы будем действовать совместно. Может, перекусим? Закажем в номер или спустимся в ресторан?

Таппенс предпочла ресторан, Джулиус не возражал.

Разделавшись с устрицами, они приступили к палтусу, и в этот момент Херсхейммеру принесли карточку.

– Инспектор Джепп, уголовная полиция. Опять Скотленд-Ярд. Еще один полицейский! Чего ему надо? Я ведь уже все рассказал первому. Надеюсь, хоть фотографию они не потеряли! Негативов нет – сгорели при пожаре в фотоателье. Так что это единственная ее фотография. Я раздобыл ее у директора тамошней школы.

Таппенс почувствовала смутную тревогу.

– А… а как была фамилия того, кто к вам приходил утром, вы не помните?

– Помню, конечно… Да, нет… погодите! Он тоже прислал карточку… А, да! Инспектор Браун. Тихий такой, ненавязчивый.

Глава 6

План кампании

О том, что происходило в следующие полчаса, лучше вообще умолчать.

Достаточно упомянуть, что «инспектор Браун» Скотленд-Ярду известен не был. Фотография Джейн Финн, без которой розыски ее полицией крайне затруднялись, исчезла без следа. Вновь победа осталась за «мистером Брауном».

Однако эта неприятность невольно стала поводом к raprochement[26] Джулиуса Херсхейммера и Молодых Авантюристов. Все барьеры разом рухнули, и Томми с Таппенс почувствовали, будто знакомы с молодым американцем всю жизнь. Оставив благопристойную сдержанность «частных сыскных агентов», они поведали ему всю историю совместного предприятия и услышали от своего собеседника вдохновляющее «Нет, я сейчас умру от смеха!».

Потом он повернулся к Таппенс и объявил:

– А я-то думал, что английские девушки какие-то пресные. Старомодные, благовоспитанные и шагу не сделают без лакея или оставшейся в старых девах тетушки. Видно, я отстал от жизни.

В конечном итоге Томми и Таппенс тут же переселились в «Ритц», чтобы – как сформулировала Таппенс – находиться в постоянном контакте с единственным родственником Джейн Финн.

– При такой формулировке, – добавила она, обращаясь к Томми, – никто и пикнуть не посмеет из-за расходов!

Никто и не пикнул, и это было прекрасно.

– Пора за работу, – заявила юная барышня на следующее утро.

Мистер Бересфорд отложил «Дейли мейл»[27] и принялся рукоплескать с таким энтузиазмом, что партнерша любезно попросила его не валять дурака.

– Черт побери, Томми! Мы же должны что-то делать, раз нам платят деньги!

– Да, боюсь даже наше милое правительство не пожелает вечно содержать нас в «Ритце» в роскоши и безделье.

– Ты меня слушаешь? Поэтому мы должны взяться за работу.

– Вот и берись, – ответил Томми, возвращаясь к «Дейли мейл». – Я тебе не препятствую.

– Понимаешь, – продолжала Таппенс, – я долго думала…

Ее перебили новым взрывом аплодисментов.

– Ну, хватит, Томми. Тебе тоже не помешало бы напрячь извилины.

– А что скажет мой профсоюз, Таппенс? Он строго-настрого запрещает мне приступать к работе до одиннадцати.

– Томми, ты хочешь, чтобы я в тебя чем-нибудь запустила? Мы должны немедленно составить план кампании.

– Вы только ее послушайте!

– Ну, так начнем!

В конце концов Томми пришлось отложить газету.

– В тебе, Таппенс, есть что-то от непосредственности гениев. Не томи, выкладывай. Я слушаю.

– В первую очередь, – начала Таппенс, – посмотрим, какие данные есть в нашем распоряжении.

– Никаких, – весело отозвался Томми.