Поход Александра - Квинт Эппий Флавий Арриан

Нельзя считать источниками Арриана ни Ктесия, ни Гекатея, ни Геродота, ни Ксенофонта. Высоко ставил Арриан Эратосфена из Кирены, крупного ученого (III в. до н. э.), одного из руководителей знаменитой библиотеки в Александрии. Он считал его большим знатоком географии Индии, так же как и Мегасфена (IV в. до н. э.) и Неарха, флотоводца Александра, и использовал всех этих писателей, когда создавал свою «Индийскую историю» («Indica»). При всем уважении к Эратосфену Арриан не все его показания берет на веру. «Что касается меня, пишет он, — то я не во всем согласен с киренцем Эратосфеном, по словам которого, рассказы македонцев о том, что совершено богами, имели целью только польстить Александру и сверх меры возвеличить его»[49]. Арриан большое доверие питал и к Мегасфену. В своем труде он предпочитает пользоваться свидетельствами исследователей, лично наблюдавших события и объекты, о которых они пишут. А об Мегасфене Арриан знает, что Индия потому ему хорошо знакома, что он жил у Сибиртия, сатрапа Арахозии, и часто бывал у индийского царя Сандракотта.

Этот краткий перечень далеко не исчерпывает источников Арриана. Особенно мало мы можем сказать о тех писателях, на которых он ссылается, но которых не называет по имени. А таких было немало. Поучительным примером служит рассказ Арриана о столице Сарданапала. Содержание его таково: Александр вышел из Тарса и прибыл в город Анхиал, который, по преданию, основал ассириец Сарданапал. Внимание Александра привлек могильный камень Сарданапала, изображенного во весь рост. Руки его были сложены так, как складывают обычно при хлопании в ладоши. Под памятником находилась надпись на ассирийском языке. «Ассирийцы говорили, что это стихи».Дальше Арриан передает содержание надписи, в которой Сарданапал с гордостью сообщает о том, как он построил в один день города Анхиал и Тарс, и приглашает путников есть, пить и забавляться. «Все остальное в жизни не стоит и этого»: намек на тот звук. который издают хлопаюшие ладони[50]. Сарданапал не является исторически определенным лицом. В греческой литературе он выступает как человек, предававшийся всю жизнь чрезмерным наслаждениям. Он считал, что жизнь коротка, поэтому необходимо торопиться жить, чтобы не упустить никаких наслаждений. Кроме наслаждений, в жизни ничего ценного нет. Ряд писателей, высказывавшихся о Сарданапале, истолковывали жест ассирийского царя не как аплодисмент, а как щелчок, который своим кратким звуком символизировал никчемность, бренность всей жизни. Но в интересующем нас тексте несомненно говорится об аплодисменте, и Арриан, по-видимому, связал этот жест с приглашением веселиться. Археологические раскопки в этих местах и в наше время обнаружили фигуры, у которых руки сложены на животе, жест, который видевший не мог толковать как щелчок. Каллисфен (фрагмент 32) говорит, что Сарданапал был изображен с высоко поднятыми над головой руками, как для щелчка. Плутарх прибавляет, что поза ассирийского царя изображала «варварский танец», руки были подняты над головой. Стихи, которые якобы находились на этом памятнике, передаются самым различным образом. И только Каллисфен вместо слова «забавляйся» употребляет неприличное выражение, на которое намекает Арриан. У некоторых греческих писателей слова надписи приведены в стихотворной форме. По-видимому, в свите Александра знали греческую легенду о «Сарданапале». Она передается от писателя к писателю, начиная с Геродота (II.150). Увидев статую, они определили се как изображение этого классического прожигателя жизни. Жест этой статуи — сложенные на животе руки — они стремились примирить со словами греческих стихов. Прочитать эти слова вряд ли кто из свиты Александра был в состоянии. Откуда у Арриана сведения об этом эпизоде, сказать трудно. Афиней[51] ссылается на Аристобула, который в словах, чрезвычайно близких, говорит об этой статуе (цитата из Аристобула у Афинея дословная). Однако жест по Аристобулу — жест щелчка, произведенного одной рукой («свел пальцы правой руки, как для щелчка»), Арриан изменил описание жеста по-своему и этим создал версию об аплодисменто. Историю греческих стихов очень трудно восстановить: она к нам и не относится. Мы, таким образом, восстановили еще одно свидетельство Аристобула, любителя отступлений от хода рассказа и любителя легенд. Кроме того, мы убедились, что Арриан, пересказывая сведения источников, не всегда, видимо, был точен.

Войска Александра

Организационные формы армии Александра были в значительной степени унаследованы им от Филиппа[52]. Однако во время грандиозного, длительного передвижения войска на восток происходили значительные перемены в структуре войска, произведенные Александром или его помощниками по мере необходимости или по образцу персидских обычаев, которые Александр творчески воспринимал для того, чтобы поднять боеспособность македонской армии. По мере продвижения на восток македонцев становилось все меньше (из-за потерь в боях), так что без значительного привлечения туземного населения военные силы Александра оказывались явно недостаточными. Вовлечение местных жителей в армию имело своим последствием уравнение в правах македонцев и персов, участвовавших в походе. Организационные формы войска Александра Македонского определялись традициями тех отдаленных времен «гомеровской» эпохи, когда военные силы возглавлялись «царем» и его дружиной. В войсках Филиппа и его наследника «друзья» — члены дружины — назывались «гетерами». В других частях древнего мира они назывались на каждом языке терминами, означающими «друзья». Но гетерами обозначались вообще все близкие царю должностные лица. Этот термин у македонцев был идентичен термину гомеровского эпоса. У остальных греков он обозначал довольно узкий, замкнутый круг родовой знати. Традициями глубокой древности был освящен «совет гетеров», решавший наиболее важные вопросы в жизни государства. Но надо у честь, что у же Филипп вовлекал в свои военные силы немакедонцев. В таком пестром, смешанном войске наибольшим доверием были, конечно, наделены македонские воины и их военачальники — гетеры. Первоначально знать, т. е. гетеры, приближенные царя, были начальниками конницы. Конница в македонском войске распадалась на «илы». Существовало семь ил, носивших названия областей, из которых они набирались. Восьмая ила называлась «царской». Из названий ил по городам и областям можно заключить, что войско набиралось по территориальному принципу. Только восьмая ила создавалась по другому принципу и составляла нечто вроде царской конной гвардии. Верховное командование принадлежало «гиппарху» — начальнику конницы. Громадные расстояния, преодолеваемые македонским войском во время похода на восток, чрезмерное удаление от своей македонской базы, создание обширной разноплеменной империи за счет завоеванных земель — все это заставляло Александра пополнять ряды конных войск солдатами из других народностей и отказаться от территориальных прозвищ ил. Взамен этого вводятся гиппархии, подразделениями которых становятся илы. Термин «гетеры», кроме кавалерии, распространяется и на другие виды войск. Наряду с конницей гетеров македонское войско располагало и пехотой знатного, т. е. македонского, происхождения — это была «пехота гетеров». Ее иногда по виду построения называли «фалангой». Первоначальный состав этой пехоты в дальнейшем пополнялся солдатами немакедонского происхождения. Вооружение было тяжелое: шлем, щит, поножи и так называемая «сарисса», т. е. такое большое копье, которое нужно было держать обеими руками; оно служило для ударов по вражеской пехоте. Пешее войско разделялось на полки. Первоначальный принцип набора и для пеших полков был территориальным: по-видимому, князья приводили своих воинов из возглавляемых ими областей. Количество воинов, составлявших один полк, вряд ли было регламентировано. Пешие полки делились на «лохи», во главе которых стояли предводители лоха, или «лохаги». Лохи делились на «декады» под начальством «декадархов». Декада буквально значит «десяток», но это название уже в интересующее нас время имело чисто условное значение. Особую группу пеших войск образуют «щитоносцы». Точное значение этого термина неясно. Существует много толкований: одни полагают, что щитоносцами назывались воины, к обязательному вооружению которых принадлежит щит, в противоположность тем войсковым частям, которые щита не носили; другие думают, что щитоносцы носили щиты особой формы или размеров; третьи определяют их как особую часть войска, состоящую из оруженосцев царя. Часть щитоносцев составляет так называемую «агему». Так же как в коннице существовала царская ила, в пеших частях находилась «царская агема», или агема македонцев. Это была отборная часть пехотинцев.