Это подиум, детка! Сага о московских куколках - Маша Царева

Ответом на невинный вопрос стал неуместный соседкин смех – грубый, прокуренный, похожий на карканье кладбищенской вороны.

– Еще бы спросила, где твой будуар! И где твоя отдельная ванная с мраморным полом и золотым биде! Ты откуда такая взялась?

– Из N-ска, – послушно ответила Алена, все еще неловко перетаптываясь в прихожей, – так мне можно войти?

– Заходи уж, – без улыбки разрешила «радушная» хозяйка, – комната у нас одна. Я здесь первая поселилась, так что сплю на диване. А ты можешь выбирать между креслом – оно раскладывается – и раскладушкой.

Примерившись к старенькому креслу, от которого еле уловимо попахивало кошачьими испражнениями, Алена убедилась, что ее конечности торчат из продавленного ложа как минимум на полметра. Пришлось выбрать раскладушку – тоже видавшую виды, пронзительно стонущую при каждом вздохе «пассажира». Яна скривилась:

– Надеюсь, ты не ворочаешься во сне. А то у меня и без этих скрипов хроническая мигрень.

После этого Яна выделила ей две самые маленькие полочки шкафа и дальний уголок холодильника, строго-настрого предупредив, что воровать ее диетические йогурты, низкокалорийные мюсли и ветчину из индюшачьих грудок возбраняется под страхом насильственного выдирания волос.

– Еще нельзя брать мою зубную пасту, мой крем, мой тоник, мой шампунь, – строго перечисляла она, – мою одежду и мои, разумеется, колготки.

– Да не переживай ты так, у меня все есть, – ответила едва не плачущая, но все еще бодрящаяся Алена.

Заметив ее растерянность, Яна все-таки смягчилась и даже вручила ей кружку чаю – если чаем можно было считать едва теплую, отдающую хлоркой воду, в которой она небрежно поболтала спитым пакетиком.

– Да ладно, не переживай, не съем я тебя. Привыкнешь.

– Может быть, я сюда ненадолго, – слабо улыбнулась Алена, – вот начну работать, свою квартиру сниму…

И снова этот каркающий смех.

– Начнешь работать… – протянула Яна, внимательно ее разглядывая, – ну-ну. Не хочу тебя заранее разочаровывать, но найти здесь работу модели не так-то и просто.

– Но Валера пообещал…

– Рамкин здесь никто, – жестко перебила Яна, – последняя спица в колеснице. Всем заправляет Марина Аркадьевна. Если ей понравишься – у тебя есть шанс. Она решает, кого отправить на кастинг, а кого задвинуть в тень… Хотя, если уж она разорилась на твой авиабилет… Может, что из тебя и выйдет, ведь вообще-то она тетка прижимистая.

– Билет мне выбил Валера, – призналась Алена, – он говорит, что у меня потрясающий типаж.

– Да? Ну может быть… В конце концов у тебя есть рост, и это хорошо. Но у тебя нет груди, и это плохо. А вообще, модельный бизнес – штука непредсказуемая.

«Это точно, если ты тоже модель, с твоим-то жирком и квадратным подбородком», – подумала Алена, но вслух ничего не сказала.

– Я завтра в агентство иду, к десяти утра, – прихлебывая невкусный чай, сообщила она. Молчание Алену тяготило. – Валера сказал, что там будет какой-то кастинг. Может, меня и выберут. Конечно, я еще совсем начинающая и по подиуму не умею ходить. Но все-таки я – вице-королева красоты, может быть, это сыграет роль.

На этот раз Яна смеяться не стала. По-бабьи опершись подбородком на ладонь, она со вздохом покачала головой:

– И откуда ты только такая взялась, королева красоты?… Не понимаю, для чего Рамкин это сделал – притащил такую невинную цыпочку в наш террариум… Ладно, ты ложись спать. Похоже, время тебе предстоит сумасшедшее.

Следующим утром заполненный мрачными москвичами поезд уносил ее в центр города, на Тургеневскую. Алена жалась в уголке, раздавленная чужими потными телами, оглушенная хамоватой атмосферой московской подземки. Здесь никому ни до кого не было дела. Никто ни на кого не смотрел. Рядом с Аленой стоял юноша лет семнадцати, прическа которого представляла собою фиолетовый хохолок на бритом черепе. В его ноздрю было вдето стальное кольцо, бровь проткнута инкрустированной шпажкой и даже во рту, в устричной мякоти мельком вынырнувшего между губ языка она приметила нахальную серьгу. И никто не обращал на него внимания – словно такой внешний вид был нормой для этого безумного города. В вагоне стоял душный запах свежего пота («Это ж надо было умудриться – так вспотеть спозаранку!» – дивилась Алена) и дешевой парфюмерии. В конце концов она сконцентрировалась на собственных разношенных туфлях и, рассматривая въевшуюся в их морщинки грязь, старалась с буддийским равнодушием отрешиться от хамоватой Москвы, закипающим бульоном бурлившей вокруг.

Офис модельного агентства Podium Addict находился в симпатичном отреставрированном особнячке на Чистопрудном бульваре. Сверившись с табличкой, Алена надавила указательным пальцем на золоченую кнопку звонка. Немного нервничая, ждала ответа – а вдруг произошла какая-то ошибка и ее, золушку сибирскую, никто здесь не ждет? Кусала губы, мимоходом думая, что от этой дурной привычки придется избавиться. Как, впрочем, и от патологического отсутствия маникюра.

– Вам кого? – высоченная девушка появилась из-за двери так неожиданно, что Алена отшатнулась.

Тем более что ей казалось невероятным видеть перед собою особь женского пола, которая была выше самой Алены. Не об этом ли она мечтала, сдерживая злые слезы, вызванные насмешками одноклассников? Чтобы в школе появилась девушка, чья макушка будет возвышаться над Алениной, – тогда безжалостный объектив неприятного внимания переключится на нее.

Но стоявшая перед нею богиня в золотом, едва прикрывающем колени платье не выглядела жертвой нападок. Наоборот, вид у нее был еще какой самоуверенный. Хмурила изящно выщипанные бежевые бровки, поджимала подчеркнутые карандашиком губы, бестактно рассматривала Алену – от забранных в хвостик рыжих волос до кончиков стареньких туфель. У нее самой – не без легкой зависти отметила Алена – туфли были фантастические. Из мягкой золотистой кожи, на усыпанных зелеными стразами каблуках, с миниатюрной пряжкой. В моде Алена не разбиралась, но туфли эти словно кричали: «Мы стоим целое состояние!»

– Вам кого? – нетерпеливо повторила девушка и, казалось, уже была готова захлопнуть перед Алениным носом дверь, когда та наконец вышла из ступора.

– Мне Марину Аркадьевну Хитрюк, – слабо улыбнулась она, – я вчера прилетела из N-ска. С Валерой… Рамкиным. Она в курсе.

Поскольку девица в золотом молчала, Алена сочла нужным продолжить сбивчивые объяснения:

– Я королева красоты. То есть не совсем так. Королевой красоты Анжелика стала, а у меня специальный приз… Контракт с вашим агентством, неужели Марина Аркадьевна ничего не говорила?

Снисходительно усмехнувшись, церберша глянцевого мира слегка посторонилась.

– Ладно, проходите. Марина Аркадьевна у себя в кабинете. Вам нужно будет договориться с ней о дне фотосъемки. Вам сделают портфолио за счет агентства.

– Вот здорово! – искренне обрадовалась Алена.

Она почти не привезла с собою денег.

– В долг, разумеется, – невозмутимо продолжила секретарша, – потом, когда начнете участвовать в показах, постепенно расплатитесь. И за портфолио, и за квартиру.

– А когда я начну участвовать в показах?

– Девушка, не бегите впереди паровоза. Да, я вам настоятельно советую купить бревно. Поскольку денег на уроки дефиле у вас нет, бревно может оказаться полезным.

– Это еще зачем? – удивилась Алена.

– Походку отрабатывать, зачем же еще, – хмыкнула секретарша, – оборачиваешь бревно газетами, в много слоев. И ходишь. Сначала в тапках, потом на шпильках. Потом с томом большой советской энциклопедии на голове. Когда научишься филигранно держать равновесие на бревне, может, и на подиум выпустят.

– А это… не шутка?

– Какие тут шутки! Ты еще не разобралась, во что ввязалась? Тебе предстоит трудиться, работать на износ, работать каждый день. Если ты привыкла безбедно жить у мамочки, то лучше сразу возвращайся.

– Нет, что вы, – испугалась Алена, – я буду делать все, что потребуется. Кажется, с сегодняшнего дня у меня начинается новая жизнь!

– Ну-ну, – хмыкнула секретарша, которая и сама была из неудавшихся моделей, приехавших покорять Москву, – посмотрим, на сколько хватит твоего оптимизма, красавица.

Алене понадобилось всего полтора месяца, чтобы доказать известную московскую теорему:

Кефирная диета + вынужденное латание колгот – работа плюс-минус надежда на светлое будущее = жизнь провинциалки в большом городе.

Она просыпалась в восемь и полчаса ходила по обернутому газетами бревну. Шли недели, и она могла совершать это древесное дефиле, не открывая глаз, однако работу манекенщицы ей давать что-то не спешили. Алена исправно ходила на кастинги – иногда у нее бывало по пять-шесть кастингов в день в разных концах города. Но для съемок и показов выбирали других. Ей же оставалось уныло сплетничать в углу.