Пирамида баксов - Владимир Гриньков

– Потому что люди, – пояснил я, – а не собачки.

– То-то и оно, – загрустил Демин. – Прямо и не знаешь иногда, что делать.

– Жениться.

– «На всех жениться – паспорта не хватит». Русское радио. Там такой прикол озвучили.

Мы остановились на светофоре. И справа от нас машина остановилась, и слева. Демин завертел головой. Стекла у нас были тонированные, не очень-то снаружи разглядишь, кто тут в машине находится, а все-таки Илья ощутил беспокойство.

– А ведь ты рискуешь! – наконец осенило его. – Если меня действительно хотят убить, а ты находишься рядом, тебе ведь башку в два счета открутят на пару со мной.

– Не дрейфь! – посоветовал я. – И все обойдется.

Когда мы приехали в прокуратуру, обнаружилось, что пропуск выписан только на фамилию Демина. Я оценил предусмотрительность Мартынова. Он отсек меня от Демина в необидной форме. Не дал возможности присутствовать при его разговоре с Ильей. И там, в своем кабинете, в разговоре с глазу на глаз Мартынов с его опытом и профессионализмом раскрутит Демина в два счета.

– Ты там держись, – напутствовал я Илью. – Тебе жарко придется.

– А, чепуха! – отмахнулся он.

После того как он узнал, что его хотят убить, все остальное, наверное, казалось Илье малозначимым.

Он вышел из здания прокуратуры через несколько часов. Был уже поздний вечер. Стемнело, и включили уличное освещение. В сумраке лицо Демина казалось серым и старым. Или он действительно так неважно выглядел?

– Ты здесь? – удивился Демин, увидев меня и мою машину.

– Где же мне еще быть? – отозвался я. – Как у тебя дела?

– Нормально. Идем ко дну.

Когда Демин так шутит, это значит, что дела у него – хуже некуда.

– Расскажешь?

– Не хочу, – буркнул Демин.

Мы сели в машину.

– Куда едем? – спросил я.

Демин посмотрел на меня так, словно мой вопрос поставил его в тупик.

– Они посоветовали мне не возвращаться в свою квартиру.

Все логично. Если его там не убили в первый раз, то никто не может гарантировать, что именно там не будет предпринята повторная попытка.

– Едем ко мне, – определился я. – Переночуешь, а там решим, что будем делать дальше. Может быть, завтра тебе вообще уехать из Москвы? Хотя бы на время.

– Ты спятил? – встопорщил усы Илья. – У нас же съемка! Про тараканов! Забыл?

Я не забыл. Просто Илью жалко. Убьют ведь, как пить дать.

Письмо было как письмо. К нам на передачу таких приходят сотни. Жена предлагала разыграть своего мужа. Он у меня хороший, писала женщина. Давно хотела, чтобы его по телевизору показали. Вот увидите, писала женщина, вам самим понравится. Да и денежки придутся очень кстати. «Денежки» – это тот гонорар, который мы выплачиваем за участие в нашей программе. Люди знают об этих выплатах и иногда предлагают разыграть кого-нибудь из своих близких только из желания подзаработать.

Ничего особенно интересного в том письме не было, и оно запросто могло бы осесть в нашем архиве, если бы не Светлана.

– Ну что ж, – сказала она, – очень даже неплохо. Людям деньги нужны. Получат! Но не сразу.

– А что будет сначала? – спросил я у нее, уже понимая, что Светлана что-то там придумала.

– А сначала к ним придет Оглоедов!

Мне и самому было жаль, что простаивает наш актер, игравший не так давно роль Оглоедова-отца, того самого работника с Рижского рынка, который дохлым курам головы откручивал. А вот Светлана для него новую роль придумала. Только потому этот наш сюжет про тараканов и состоялся.

Фамилия нашего будущего героя была Бузукин. Было ему уже за пятьдесят, трудился он на одном из московских заводов, деньги получал относительно небольшие, из коих пропивал не так уж мало, если, конечно, жена не успевала экспроприировать его получку, прежде чем Бузукин раздаст ее осетинским водочным королям. В один из дней его жена, проинструктированная предварительно Светланой, сказала со вздохом:

– А тараканы нас, Гриша, совсем одолели. Скоро по квартире и не пройдешь.

Бузукин на это ничего не ответил, поскольку тараканов у них было не больше, чем у других, а потому он сделал вывод, что просто супружница его заблажила, а уж как заблажила, так про свою блажь и забудет уже к завтрашнему дню, не первый это раз и не последний, дело-то привычное. Но Бузукина жена не отступилась и уже ближе к ночи втолковала муженьку, что терпеть ей эту живность в квартире нет никакой возможности и необходимо срочно вызвать специальных людей, которые за короткое время и совсем небольшие деньги их квартиру превратят в конфетку.

Зная, что спорить с женой – себе дороже, Бузукин промямлил в ответ нечто нечленораздельное, и в результате через пару дней, когда его супруги дома не было (как мы и предусмотрели в своем сценарии), на пороге бузукинской квартиры материализовался здоровенный мужик с чемоданчиком в руках. Лицо у мужика было такое зверское, что Бузукин даже подумал, что напрасно он дверь-то открыл, не спросив, кого это принесла нелегкая, да поздно уже было.

– Бузукин? – осведомился здоровяк. – Г.Е.?

– Ага! – на всякий случай не стал отпираться присмиревший Бузукин.

– Я насчет вызова! По уничтожению тараканов, в общем!

– А-а, – с облегчением произнес Бузукин. – Как же, как же! Ждем-с!

И фальшиво улыбнулся.

Здоровяк вошел в прихожую.

– Ну, где эти гады?

– Везде! – честно признался Бузукин.

– Р-р-разберемся, едрена вошь! – пообещал гость.

Бузукин посмотрел на его двухпудовые кулаки и подобострастно захихикал.

– Звать как? – осведомился здоровяк.

– Кого? – обмер Бузукин.

– Королеву английскую! – оскорбился на его непонятливость истребитель тараканов. – Тебя, ясный сокол!

– Григорий! – торопливо пискнул Бузукин.

– Гриша, значит, – наконец-то определился гость. – А меня зовут Оглоедов.

– В смысле?

– В прямом. Фамилия у меня такая.

– Ну надо же! – уважительно произнес Бузукин.

– Давай, Гриша, показывай свои хоромы.

– А вот! – засуетился Бузукин. – Здеся, значитца, у меня туалет…

– Что же ты, едрена вошь, с сортира начинаешь! – оскорбился Оглоедов. – Разве ж так с гостями можно?

– Нельзя! – признался Бузукин. – Я очень извиняюсь!

Прошли на кухню.

– Фиговенько живешь, – оценил Оглоедов.

– Это как?

– Ну, пейзаж, в смысле. Обои там, линолеум – не фартит тебе по жизни, вижу.

– Да уж, – закручинился Бузукин. – Не «новый русский», это точно.

– Ладно, не моя это забота. Ты как насчет промочить?

– Это как? – не посмел поверить Бузукин, который не пил с позавчерашнего дня и по этой причине уже почти дошел до ручки.

Оглоедов открыл свой чемоданчик и выставил на стол непочатую поллитровку.

– Ах ты, господи! – прижал руки к груди Бузукин.

Всякий он сервис видел, но чтоб вот так вот – это впервые.

– Любая работа должна начинаться с хорошего перекура! – веско провозгласил Оглоедов. – Ты как?

– Поддерживаю! – тотчас же признал его правоту Бузукин.

– Стаканы есть?

– А как же!

– Закуска?

– В наличии!

– Красота! – оценил Оглоедов.

Не таким уж он страшным мужиком оказался. Даже вроде бы наоборот, если присмотреться.

– А там и к работе приступим, – посулил Оглоедов.

– Как же тебя угораздило? – совсем по-свойски поинтересовался Бузукин, градус настроения которого уже рвался в заоблачную высь.

– Ты о чем?

– Ну, по работе, в смысле. Чтоб тараканов, значит, морить – это случайно ты так попал, да?

– На нашей работе случайные люди не задерживаются, – сообщил Оглоедов. – У нас только по призванию.

– Неужто?

– А ты как думал?

Оглоедов разлил водку по пыльным стаканам. Водочная бутылка пряталась в его огромной ладони, так что ее и не видно было.

Бузукин был готов выпить и без всякого тоста, так он исстрадался за последние два дня, но у Оглоедова тост был припасен.

– Ну, в общем! – объявил Оглоедов, поднимая стакан.

И замолчал. Значит, это тост и был.

– Согласен! – благодарно сказал Бузукин и выпил.

– Только бы он его не споил! – вздохнула Светлана.

Мы с ней сидели в фургоне, припаркованном во дворе бузукинского дома, и на мониторах наблюдали за происходящим в стенах квартиры. Миниатюрных камер мы понатыкали по всей бузукинской квартире еще накануне.

– Вот я и говорю – призвание, – произнес Оглоедов, закусывая краюхой черствого хлеба. – Без призвания на нашей работе делать нечего. Чтобы этих тараканов эффективно уничтожать, их надо ненавидеть.

Он ударил кулаком по столу. Жалобно звякнули стаканы.

– Да, – уважительно подтвердил Бузукин. – Без этого, как я думаю, нельзя.

– «Нельзя»! – саркастически сказал Оглоедов. – Без ненависти вообще ничего не получится. Вот я только увижу таракана… У-у-у! Гром и молния! Всемирный катаклизм! Последний день Помпеи! Все сровняю с землей!

– Надо же! – пробормотал Бузукин, не ожидавший от своего собеседника такой экспрессии.