История села Мотовилово. Тетрадь 8 (1926 г.) - Иван Васильевич Шмелев

После того, как отгремела длившаяся почти неделю свадьба, отец приступил к Павлу с такими словами: «Ну, парень! Раз женился, теперь остепеняйся, да берись за дело. Скапливай для своего хозяйства средства, скоро Ваньку или тебя от семьи отделим. Отгулялся, хватит за чужой-то спиной прятаться-то, ешлитвою мать!», – тряся головой и в такт этому своей козьей бородой, заливаясь веселым смехом, высказался при всей семье Иван. От внезапности и таких резонных отцовых слов, у Павла душа так и упала, а сердце в пятки ушло. Особенно его страшили слова отца: «Раз женился, теперь запрягайся в хозяйство!». «Назвался груздем – полезай в кузов! Недаром я сегодня утром стал собираться, в обмешулках, рубаху на себя задом наперёд накинул», – задумчиво высказался Павел.

– Хоть и бают: «в большой семье в тесноте, но не в обиде», а придётся которому-нибудь из вас из семьи выметаться, – продолжая разговор, о разделе, шутливо продолжал высказываться Иван.

– Потому, что в большой семье, как в котле кипит, а толку мало, – деловито заключил он.

– Рази, Паньку-то, мамка-то от себя отпустит, он маменькин сынок, – с недовольством высказался Ванька.

– Ну! ты, похлёбка! Помалкивай! – грубо обрезал его Панька.

– Ты что его так-то! – упрекнула Паньку мать.

– А он чай што!

– А ты чай што?

– А он чай што!

– А ты чай што?

– А он чай што, – не уступал матери Павел.

В Арзамасе. Деньги. Рыба. Скандал

Собрались Василий Ефимович с Любовью Михайловной Савельевы и укатили на лошади в город. Они намеревались там накупить кое-чего к масленице, особенно рыбы. Заодно Василий надумал приобрести там новенькую сбрую для лошади. Перво-наперво они накупили в рыбной лавке разных сортов рыбы. Василий, с уговору с женой, рыбы накупил такой: один килограмм белуги по 40 коп. один килограмм севрюги тоже по 40 коп., два килограмма осетрины по 30 коп., два килограмма усача по 20 коп. Эта рыба, по намерению обоих, должна пойти на закуску гостям в масленицу. Потом они еще подкупили рыбы и для варки, для семьи: мороженого судака пять килограмм по 15 коп. и соленого сазана пять килограммов по 15 коп. Итак, в общей сложности, они накупили пуд рыбы, уплатив за нее 3 рубля 30 копеек. Сложив всю рыбу в мешок, и снеся ее на подворье и уложив в сани, они решили сначала зайти в трактир «Золотой якорь» пообедать, а потом походить по магазинам и лавкам города, подсмотреть и подкупить кое-чего еще для семьи и хозяйства.

Под самый почти вечер (зимний-то день короткий), Василий Ефимович с Любовью Михайловной зашли в шорно-обозный магазин, где Василий занялся подбором нужной ему, лошадиной сбруи. Выбрав отменно-нарядный хомут, он подобрал хорошую седелку, потом занялся разглядыванием добротной, с колокольчиком, оброти уздечки. В магазине народу было не так-то уж много, но покупатели все-же были. Они так же, как Василий, руками копошились в общей куче кожаных ремней, шлей, вожжей и уздечек, норовя выбрать для себя нужную вещь сбруи. Вдруг, один из покупателей, подступил к Василию Ефимовичу и насильно стал вырывать из его рук, облюбованную им оброть, говоря:

– Эту уздечку я еще вчера отобрал и сейчас я ее должен купить, вот и деньги приготовил к уплате!

Василий, с недовольным лицом обернувшись к нарушителю общего порядка в торговле, с возмущением проговорил:

– Ты вчера облюбовал, а я сегодня, что же ты вчера ее не купил? – упрекнул Василий того. – Да и вообще-то, не гоже перебивать и нахальничать, порядок надо соблюдать, а не нахрапом! – укоризненно налегал Василий на перебивщика.

Любовь Михайловна, стоявшая несколько поодаль, с болью на сердце наблюдала за спорящим с незнакомцем, мужем. Ей страстно хотелось заступиться за него, она высвободив руку из кармана шубы, которой она придерживала оставшиеся от расхода деньги, подкрепляя свою речь жестом руки, не выдержав несправедливости, с укором незнакомцу, проговорила:

– На хитрости и обмане, далеко не уедешь! Василий, не отдавай, плати деньги и оброть наша! – подбадривала она мужа.

Незнакомец, сначала было упрямился, сопротивлялся, руками держался за оброть, а как заслышал, что несколько человек поспешили из магазина к двери, он от оброти отступился и тоже торопко направился к выходу. Успокоившийся Василий, приобрёл полный комплект сбруи, хомут с блестящими бляхами и глухарями, седелку с бляшках с бубенчиками, шлею с висюльками и оброть с колокольчиком. Расплатившись за все это с хозяином лавки, и положив всё это в просторный мешок, довольный покупкой, Василий было направился к двери, как заметив растерянный вид на лице жены, спросил ее.

– Ты что?!

– Боюсь тебе даже и сказать-то! – с печалью в голосе ответила Любовь Михайловна.

– Как только те ушли из магазина, я сунулась в карман, а там пусто, карман-то отрезан со всем с деньгами, – уныло и жалобно добавила она. – Инда волосы на голове дыбом, и в глазах задвоилось, – плаксиво добавляла она.

– Сколько вынули-то! – грозно обрушил свой гнев Василий на нее.

– Тринадцать рублей! – дрожащим голосом тихо, как из ямы, известила она.

– А что не сдержала, не соблюла! – с зло выкатившимися глазами обрушился Василий.

– Пока с этим нахалом мы спорили, в этот момент, видно, и вынули, – оправдываясь перед мужем, охала Любовь Михайловна.

– Это ладно, еще не с пальцами отрезали, – вступил в разговор хозяин лавки, – ато бывает и с пальцами карман отрезают. Их воров-то карманников много развелось, и по магазинам шныряют. Вон читай вывеску и любуйся ихими портретами, – указал на стенку магазина, на которой было написано: «Остерегайтесь карманных воров!» и тут же галерея фотоснимков лиц воров, особенно отличившихся в злодеяниях при этом деле, спецов по карманной выгрузке.

– Дармоеды! Паразиты! Жулики, ни дна вам не покрышки, – грозно ругался Василий в адрес воров, но их давно и след простыл.

– Тринадцать рубликов, это не какой-нибудь целковый, а большие деньги, – злобствовал на воров Василий.

– Да и меня черт дернул, сунуться с языком, надо бы деньги в кармане туже зажать, а я сунулась тебе в защиту! – самокритично заявила Любовь Михайловна.

– Я уж не знаю, и чего ты рот-то разинула, не соблюла деньги-то! – перенеся злобу с невидимых воров, с новым приступом досады зла, обрушился он на нее, но сохраняя свое степенство и чтоб не опозориться перед хозяином лавки, Василий сдержался не дав воли разбушеваться вовсю своему пылкому нраву.

Всю дорогу, от магазина до подворья, Василий Ефимович безудержно злобно ворчал на Любовь Михайловну, кряхтя таща на спине туго набитый мешок с сбруей. Своим бурчанием он привлекал внимание многих прохожих, которые вежливо сворачивали с тротуара, освобождая дорогу разгневанному Василию. Злобно бросив мешок с сбруей в передок саней и бессознательно переместив мешок с рыбой к задку, Василий принялся поспешно запрягать. С подворья они