Журнал "Вокруг Света" № 10 за 2004 год - Вокруг Света

Наконец, согласно одному из самых убедительных объяснений, распространению ведовской истерии способствовало появление демонологических ученых трактатов – инструкций по поиску и искоренению ведьм. Они базировались на авторитете Ветхого завета: «Ворожеи не оставляй в живых», – гласит книга Исхода (22:18). Одно из самых влиятельных руководств такого рода – знаменитый «Молот ведьм» монахов-доминиканцев Якоба Шпренгера и Генриха Инститориса – было издано в 1487 году по поручению папы Иннокентия VIII. В последующие 200 лет этот трактат выдержал 29 изданий и использовался для формализации судебных допросов. В XVI – начале XVII века появляется много изданий такого рода – «Демономания» Жана Бодена, «Демонология» короля Якова I Стюарта, «Демонолатрия» Николя Реми. Тон этих сочинений выдает глубокое внутреннее напряжение, которое находило выражение в конструировании кошмарной вселенной, где свирепствуют и предаются разгулу дьявольские силы. Из трактатов ученых демонологов в сердца и умы читающей публики постепенно проникал образ дьявольской служанки – ведьмы.

При слове «ведьма» обычно представляют безобразную старуху (которая, впрочем, способна представляться прекрасной женщиной) с нечесаными волосами, редкими зубами и пронзительным взглядом, окруженную кошками и другой мелкой живностью. С помощью нечистой силы она вредит своим соседям, насылает болезни и смерть на людей, отбирает молоко у коров, вызывает непогоду, засуху и моровые поветрия, варит зелья, оборачивается разными животными и предметами, по ночам летает на метле или козле на ведовской шабаш – сатанинские оргии. Этот образ восходит отчасти к европейскому фольклору, отчасти – к творчеству демонологов начала нового времени. На многих картинах и гравюрах XVI—XVIII веков (от Питера Брейгеля-старшего и Альбрехта Дюрера до Франсиско Гойи) изображен один и тот же сюжет: обнаженные женщины, молодые и старые, в окружении магических книг, черепов, змей и жаб варят в котлах свое отвратительное зелье либо на козлах, собаках и ухватах летят на ночное сборище.

Образ ведьмы в трудах теологов XV—XVII веков формировался на основе древнего наследия – в образе злокозненной распутницы угадываются черты ветхозаветной Лилит, античной богини Дианы, Цирцеи, превратившей в свиней спутников Одиссея, Медеи и женских персонажей поэм Вергилия и Горация. Добавлением к этому образу стало новое истолкование необычных способностей ведьмы. Идея о том, что некоторые люди обладают сверхъестественными способностями, универсальна для всех народов Земли. Но в Европе позднего Cредневековья эти способности стали ассоциироваться с дьяволом – считалось, что ведьма приобретала свои умения в обмен на бессмертную душу. В результате на теле ведьмы якобы появлялась «дьявольская отметина» – неприметное пятнышко, нечувствительное к боли. Поиск этого пятнышка стал одним из стандартных следственных действий во время ведовского процесса. Другим «тестом» было испытание водой – предполагалось, что ведьма даже со связанными руками не тонет, потому что ей помогают ее домашние демоны и сам патрон. Стойкость на допросах, нежелание признаваться в злодеяниях тоже считались показателями ее нечеловеческой природы.

В глазах же европейских крестьян образ ведьмы был несколько иным – это не обязательно была женщина, главным был не пол, а внешность и поведение человека. Люди с физическими недостатками, одинокие, нелюдимые, злые и сварливые, пренебрегающие нравственными нормами или внезапно разбогатевшие, – вот кто рисковал приобрести репутацию ведьмы или колдуна. С ними уживались и даже старались обходиться как можно более вежливо, чтобы не навлечь на себя их гнев. Но как только что-нибудь случалось – ведьме угрожали, заставляли забрать назад порчу, даже били и царапали до крови (считалось, что это может снять заклятие). Не связь с дьяволом, не ночные полеты, а именно вредоносные действия ведьмы, колдовская порча – так называемая maleficia – пугали крестьян.

Вопреки распространенному стереотипу образ ведьмы как тайного врага, опасного для всего общества, более характерен не для католических, а для протестантских общин с их борьбой за идеологическую чистоту и категорическим отвержением всего, хоть отдаленно напоминающего магию. Католическая церковь более спокойно относилась к деревенским знахарям, она мирилась с существованием дьявола и его слуг, адаптируя таким образом дохристианские представления. В самом католичестве было много магии, клир и монастыри предлагали прихожанам и паломникам разные средства для чудесных исцелений и защиты от ведьм. Реформация отменила и эти средства, и мир в отношении всех инакомыслящих, будь то паписты или ведьмы. Инквизиция приговаривала ведьм к сожжению не за магию, а за ересь – договор с дьяволом и службу ему, протестанты же были гораздо более радикальны.

Было ли что-либо подобное в православии? Американская исследовательница Валери Кивельсон полагает, что ведовская истерия не коснулась России во многом из-за особого отношения к человеческому телу в восточном христианстве в отличие от католичества и тем более протестантизма. Хотя православие унаследовало иудео-христианское представление о женщине как сосуде греха, оно не приняло идеи падения Адама и первородного греха как основы христианского учения. Последствия были огромны: если для католицизма грехи плоти – основной порок и причина падения мужчины, а протестантизм относится к плоти как к косному «носителю» души, то в православии плоть воспринимается не как неизбежное зло, а скорее как благо, освященное воплощением Спасителя. Восточные теологи были меньше поглощены идеей греховности плоти, чем их западные коллеги, и, соответственно, женщина как телесное существо беспокоила и пугала православных христиан меньше. В России не было теологической теории колдовства, и оно не было окрашено в сексуальные тона. В ходе русских колдовских процессов о дьяволе, этом патроне западных ведьм, речь заходила очень редко.

Важно и то, что в России уголовное законодательство в отношении колдовства в допетровскую эпоху не было развито, а Петр I своим указом 1715 года против кликуш, обычных обвинителей колдунов, раз и навсегда перекрыл канал доносов. Православные священники были осторожны в своих проповедях на тему колдовства и порчи, в которые, безусловно, верили русские крестьяне и горожане, и стремились препятствовать народным самосудам над колдунами. К тому же православие не испытало того глубокого кризиса, который вылился на Западе в Реформацию и привел к затяжной эпохе религиозных войн.

Франция была одной из первых стран, где охота на ведьм началась уже в первой половине XIV века, при папе Иоанне XXII. В 1390 году состоялся первый светский процесс по обвинению в колдовстве. С начала XVI века суды становятся массовыми, а на период 1580—1620 годов приходится настоящая эпидемия колдовской истерии. В середине XVII века парламент Парижа начинает отклонять дела о колдовстве, но последний ведовской костер во французской столице горел и совсем незадолго до гильотин буржуазной революции конца XVIII века.

Испанская инквизиция активно боролась с еретиками, но от охоты на ведьм Испания пострадала меньше других стран Европы. Наказания суда инквизиции были даже легче, чем у светских судов! Первая казнь ведьмы в этой стране датируется 1498 годом, а последние наказания за колдовство (две сотни ударов розгой и 6-летнее изгнание) – 1820 годом. В Англии закон против колдовства был принят в 1542 году, причем пытки были запрещены, а ведьм казнили через повешение. После 1682 года ведьм уже не казнили, 1712-м датируется последнее официальное обвинение в колдовстве, а в 1736 году, впервые в Европе, соответствующая статья закона была отменена. Жертвами охоты на ведьм стали около тысячи жителей Англии. В Германии, эпицентре ведовской паники, эта охота унесла жизни десятков тысяч человек.

Законы против колдовства, входившие в Каролинский кодекс 1532 года, предусматривали пытки и смертную казнь, а самым распространенным способом казни было сожжение заживо. Массовые процессы начались здесь во второй половине XVI века, под влиянием Реформации и Тридцатилетней войны, а последний приговор за колдовство был вынесен в 1775 году. Шотландия занимала второе место после Германии по жестокости процессов над ведьмами. Начавшись довольно поздно, в конце XVI века, особенно интенсивной охота на них стала со времени правления короля Якова VI Стюарта (в 1603 году он стал королем Англии под именем Якова I). Наибольшие волны преследований пришлись на 1640—1644-е и 1660—1663-е годы. Последняя ведьма в Европе была казнена в 1782 году в Швейцарии.

Большую роль в превращении единичных процессов в массовые сыграли изменения в законодательстве – под влиянием папских булл XIV—XV веков в светские уголовно-судебные уложения попадают описания следственных методов инквизиции и статьи о наказании за колдовство. Колдовство признавалось исключительным преступлением – crimen exeptum. Это означало неограниченное применение пыток, а также то, что для вынесения приговора было достаточно доносов и показаний свидетелей. Пытки порождали эффект «снежного кома» – обвиняемые выдавали все новых и новых сообщников, с которыми якобы встречались на шабашах, и число осужденных росло в геометрической прогрессии. Так, например, в Салеме, небольшом городке, в котором насчитывалась всего сотня домовладений, за два года процессов было осуждено 185 человек.