Все десять пальцев - Андрей Кузечкин

Водрузив очки на место, Антон ответил:

– Стал бы изо всех сил приближать день свадьбы. Сделал бы все, чтобы она состоялась как можно скорее. И в первую брачную ночь мою суженую будет ждать разочарование. И в следующую, и потом. Никакого исполнения супружеского долга. Скажу ей: «Нет секса до свадьбы – нет и после. Оставайся старой девой», – он злорадно улыбнулся. – И так будет до тех пор, пока она на коленях не будет вымаливать моего внимания. Как я когда-то вымаливал ее внимания.

– А сможешь удержаться? – серьезно спросила Юкки.

– Легко. Можно напиться до изнеможения или снотворного пожрать. Можно самому себя удовлетворить так, чтобы ничего не шевелилось. Наконец, к шлюхам сходить.

– И это стоит того?

– Разумеется. Ни один человек, детка, – он нацелил на худенькую девочку указательный палец, будто длинный ствол ковбойского револьвера, – ни один не смеет портить мою жизнь. Она и так неказиста. Ни любимая девушка, ни лучший друг, ни мать, ни отец – никто не смеет делать мне плохо. Меня папаша наставлял: ни одному уроду не позволяй над собой измываться. Ножом, камнем, палкой – чем хочешь учи подонков! Они заслужили!

– И девушек камнем и палкой?

– Возможно.

– Возможно?! Да ты сам подонок!

– И еще какой. За это меня кое-кто обожает, – Слепень уложил голову на плечо Насте, апатично жевавшей кусок хлеба, а ладонь опустил на плечо Кирюхи.

– Антош, уймись, а то прибью, – ласковым тоном попросил Кирюха.

– Да, что-то ты размямлился не по теме, дружок, – сказала Настя. – Послушай лучше Кирюху. Кирилл, ты один остался. Ждем твою историю.

– Про секс, – напомнила Юкки и показала Антону средний палец.

– Секс там будет. Но сразу говорю: никакой достоверностью не пахнет. Можете мне не верить. Я и сам не очень верю. Это самая настоящая легенда. Братья-ролевики рассказывали.

– В нашей стране действует очень много разных сект. Есть бизнесмены, которые под видом религиозной деятельности вытягивают из верующих их сбережения, а есть фанатики, борцы за идею. Про одного такого и пойдет речь.

В начале девяностых, когда на улицы хлынула вся грязь, что раньше где-то пряталась, один такой фанатик по имени Гелий решил покинуть суетный мир и зажить где-нибудь в лесу. Уехал, взяв с собой четверых мальчишек. Двое из них были его сыновьями, другие два – племянниками, которые достались Гелию в наследство от умершей сестры. Все четверо – младше пяти лет.

Поселились в безлюдной местности, нашли заброшенный домик. Вокруг на много километров одна тайга. Прожили там одиннадцать лет, без телевизора, радио, телефона, без единой книги, даже без Библии – Гелий считал, что ее текст искажен в позднейшее время еретиками. Хозяин понемногу обстраивался: частокол сделал, баньку, амбары там разные... Парни подросли – стали помогать. Гелий их в черном теле держал, бил, заставлял молиться. И постоянно говорил: ваше счастье, что поблизости нет проклятых баб. А то гореть бы вам всем в аду.

По ночам, когда командир засыпал, парни перешептывались. Очень им было интересно, кто такие эти бабы или, по-другому, женщины? У Гелия не спросишь – прибьет на месте. Вспоминать из детства – никак не вспомнишь, слишком давно это было. Вот они и гадали... Бабы – это такая разновидность демонов-искусителей? Бабы – это звери, которые похожи на человека? Может, существа с Луны? Или просто наваждение, дьявольский обман? (То, что женщины – такие же люди, им и в голову не приходило.) Как они выглядят? Вроде такие же, как мы, только спереди на груди большой вырост, волосы длинные, голос другой... Может, и еще какие различия есть, может, и нет... Как говорится, если не знаешь, да еще и забыл!..

Однажды на их маленькую крепость набрели беглые солдаты. Взорвали крепкие ворота гранатой, Гелия и его парней порешили из «калашей», разграбили амбар, наелись от пуза и дальше побрели. Спасся один из подростков, Марк...

– Значит, остальных парней звали Лука, Иоанн и Матфей? – перебила Настя.

– Да, но это не важно. Марк отсиделся в бане, вышел, похоронил родных, после чего решил залезть в запретный подвал. Гелий иногда запирался там, но своих ребят туда не пускал, а на все вопросы отвечал ударом в ухо.

– Марк сбил замок, зажег спичку и увидел, что в подвале на цепи, как зверь, сидит странное существо. Оно было похоже на самого Марка, на остальных ребят, на Гелия, на солдат... но при этом очень заметно отличалось от них. И Марк сразу понял, кто это.

«Ты женщина?» – спросил он. Существо молчало. «Не бойся меня», – попросил он. Марку очень хотелось сделать для несчастной узницы что-то приятное, он погладил ее и сказал: «Ты очень красивая». Ладонь уткнулась во что-то мягкое, что выпирало спереди. Так Марк и понял, что это действительно баба или, по-другому, женщина.

Снял с нее цепь, вывел на поверхность. Накормил. Отыскал бутылочку самодельного вина, которое они по чуть-чуть пили на Рождество и Пасху. Марк пил и плакал, вспоминая убитых, пила и его молчаливая подруга. Парень решил назвать ее Анной. Это было единственное женское имя, которое он знал – благодаря тому, что Гелий постоянно вспоминал недобрыми словами бывшую жену. Хотя и не объяснял, что такое «жена».

Потом они спали вместе на огромной кровати Гелия. Анна делала с парнем что-то такое, чего он не знал, поэтому не мог определить, грешно это или нет, а спрашивать было не у кого. Он не думал о наваждениях и искушениях – просто упивался неведомым наслаждением и шептал: «Я люблю тебя, Анна». Теперь он понял значение слова «жена».

Через два дня их маленькое счастье закончилось. Вернулись беглые солдаты – измотанные погоней, злые, голодные. Увидев их, Марк закричал: «Анна, беги!» Солдаты загоготали: «О, да с тобой баба! Вот это удружил!»

Пока двое беглецов били Марка, третий пошел искать его женщину. Подростку было очень больно. Не из-за сапог, которыми его пинали, а от одной мысли: сейчас эти грешники будут делать с его прекрасной возлюбленной то, на что имеет право только он, ее муж! «Звери, отпустите ее!» – хрипел он.

Здоровенный солдат вытащил Анну из дома за волосы и кинул на землю. Остальные бросились было к ней, но замерли на полпути.

«Ну и уродина! – крикнул один. – Меня щас вырвет! Что у ней с рожей?» Второй ответил: «Обгорела где-то, аж кожа слезла. Смотри: ушей нету, вместо носа – дырища. Да и ладно! Морду ей замотаем чем-нибудь, сойдет и так». Он разорвал на Анне платье. «Не-е, мужики... – протянул третий солдат. – Дерите сколь хотите, только без меня. Она ж вся в каких-то струпьях! Себе же дороже обойдется». «Да, тут ты прав», – брезгливо сказали первый и второй.

И ушли, бросив Марка и Анну. Даже убивать не стали, до того им стало тошно. С тех пор эти двое жили вместе в полной гармонии, и никто их больше не беспокоил.

– Ужас какой-то... Бр-р-р! – по-кошачьи фыркнула Юкки, которая давно уже ежилась и дергала плечами. Антон выразил свои впечатления еще короче:

– Сюр.

– А мне понравилось, – серьезно произнесла Настя и зажгла сигарету.

– Я не поняла: Марк что, не видел, что она уродина? – воскликнула малолетка.

– Видел. Но он думал, что так и надо. Он же не знал, каковы женщины из себя... – объяснил Кирюха, мысленно изумляясь Юккиной бестолковости.

Они еще долго сидели, мрачно созерцая пустую бутылку из-под водки, по комнатам разошлись в два часа ночи.

На прощание Кирюха сказал:

– Берегись Соломоныча, кисуня.

– Кого-кого?

– Ключника. У него есть ключи ото всех замков, какие есть в общаге. Это очень странный дядька. Не злой, не страшный, а какой-то ненормальный. Днем сидит безвылазно в своей каморке под крышей, ночью бродит по этажам, заглядывает в пустые комнаты. Может и к тебе в гости заглянуть. Говорят, он никогда не спит.

– Пусть заходит. Раду буду познакомиться.

– Все б тебе шутки шутить...

...Воссоздав в голове вчерашние посиделки, Кирюха задумался на секунду: как же изложить все это одной фразой, да так, чтобы сосед по комнате сразу же отстал с расспросами?

– Бухали с Антохой, – сказал он наконец.

– И меня не позвали? – огорчился Вовка.

– Я смотрю, ты и без нашей помощи хорошо набрался.

– А то! Считай, целые сутки гудели. В два захода. Сперва выпили, сколько влезло, с утра – все, что осталось.

– Ты мне объясни, алкоголик проклятый: на какие средства столько водки выжираете?

– Водки?.. Водки мы уже давненько не видели.

– А что же вы тогда глушите? Портвейн? Или самогонку? – Кирюха представил себе пластмассовую полторашку из-под лимонада, наполненную мутной зловонной гадостью, и сморщился от отвращения. Из алкогольных напитков он пуще всего ценил настойку боярышника – жидкость, которая почитается многими ролевиками как божественный нектар.

– Нет, хватай ниже, брат, – самодовольно усмехнулся сосед. – Ты такую штуку и представить себе не сможешь, а уж в рот и подавно не вломишь. Силы воли не хватит. Называется «Янтарь».