Лучшие подруги - Жаклин Уилсон

В животе крутилось и вертелось кисло-сладкое месиво из шоколада, чипсов и зефира. Если бы не моя прожорливость, нам бы хватило сполна! Стыда не оберёшься!

— Двадцать пенсов, пять пенсов, один, два, три, четыре, пять, шесть и две кучки по два пенса. Вот! — обрадовалась Алиса. — Набрала! Пятнадцать фунтов!

Она насыпала горку мелочи на маленький вращающийся подносик. Потратив уйму времени, кассир два раза пересчитал и перепроверил сумму. Потом наконец выдал нам билеты.

Мы быстро их схватили, пока он не передумал, и бросились бежать к платформе по пустому подземному переходу, в котором эхом отдавались наши шаги. Я издала боевой клич. Его поддержал целый хор диких голосов, будто вопила не одна Джемма, а целых пятьдесят.

— Тс-с… — прошипела Алиса.

Её упрек повторило пятьдесят тоненьких голосков.

Мы расхохотались, и громкий смех сопровождал нас на всём пути, пока мы неслись по тоннелю.

— Мы молодцы! — воскликнула я, крепко обняв Алису на платформе.

Из расписания мы узнали, что поезд на Лондон уходит через две минуты.

— У нас всё получилось! Лондон, скоро мы приедем!

Удача нам изменила.

И Лондон остался в мечтах.

Мы услышали, как нам кричат с автомобильной стоянки, которая находилась за платформой.

Потом увидели, как из такси выпрыгнули мои мама с папой, а за ними — родители Алисы. Они размахивали руками и звали нас.

— На помощь! — вскрикнула я, прижимая к себе Алису. — Скорее! Бежим!

Скрыться было некуда. Платформа оказалась капканом.

Вдалеке я заметила приближающийся поезд.

— Ну давай же, миленький, подходи быстрее! Пожалуйста!

До чего же захотелось прыгнуть на подножку и умчаться в нашу новую лондонскую жизнь! Но поезд был ещё очень далеко и казался игрушечным, а родители уже неслись по платформе.

Папа Алисы подхватил её на руки, а мама залилась слезами. Моя мама схватила меня за плечи и затрясла, как грушу. В ушах раздался грохот посильнее, чем от приближающегося поезда.

Глава шестая

Все думали, что инициатором побега была я. Ну и пусть — мне всё равно. В конце концов, не выдавать же Алису! К чему ей неприятности?

А вот меня они словно ждали… Уж вы мне поверьте! Большие-пребольшие…

Мама ужасно рассердилась. При родителях подруги она сдержалась, но зато, как только мы добрались до дома, снова стала трясти меня и кричать. Её лицо вплотную приблизилось к моему… она брызгала слюной… Маме хотелось увидеть слёзы раскаяния, но, заскрежетав зубами, я лишь нагло на неё посмотрела. «Рёва не дождёшься, ни слезинки не пророню… По крайней мере в твоём присутствии».

Мне не было стыдно.

Вот бы сбежать куда подальше и насовсем!

Мама отправила меня в свою комнату. Я легла на кровать и уткнулась лицом в подушку. Потом пришёл папа, сел рядом и неуклюже погладил меня по спине:

— Ну хватит, Джем! Не плачь!

— А я и не плачу, — хрипло ответила я, не отрывая лица от подушки.

— Понимаешь, дружок, мама слегка перегнула палку, но ты нас сильно напугала! Мы чуть с ума не сошли, когда позвонила миссис Маквити и сказала, что вы одни бродите по городу и направляетесь к станции…

Предатель Печенюга! Наябедничал! Как же Алиса была права! Мне хотелось заткнуть его мерзкий болтливый рот всяким печеньем — песочным, с апельсиновой начинкой, шоколадным… вафлями, заварным кремом, липкими сандвичами, леденцами, слабительным… Чтоб он подавился!

— Тебе не приходило в голову, как опасно убегать из дома? Две маленькие девочки, и совсем одни!

Папа вздрогнул, и кровать под ним заходила ходуном.

— Ведь все что угодно могло случиться! Пообещай никогда больше никуда не убегать! Ты меня слышишь?

Мне не хотелось его слушать. Я закрыла уши руками. Посидев ещё немного, он тихо вышел.

Я лежала, уткнувшись головой в подушку. Потом услышала, как папино такси отъехало от дома, и подбежала к окну. Мама с вытянутым лицом сидела на заднем сиденье.

Отчаянно забарабанила по стеклу:

— Вы едете к Алисе? Пожалуйста, возьмите меня с собой! Я же с ней не попрощалась!

Мама с папой даже не взглянули в мою сторону. Такси отъехало. Я с шумом выскочила из комнаты, но на лестничной площадке меня схватил Кэллум.

— Пусти! Мне надо к Алисе! — кричала я.

— Нельзя, Джемма! Ты себя скомпрометировала, сама знаешь. Хватит брыкаться, сестрёнка! Ой! Не лягайся! Я же на твоей стороне!

— Тогда отведи меня к ней! Отвези на своём велосипеде! Кэллум, ну пожалуйста!

— Послушай, тебе не разрешат повидаться с Алисой, даже если я тебя приведу. Её родители чуть с ума не сошли, когда узнали, что вы обе пропали. Слышала бы ты, что они говорили!

— Не понимаю, что на них нашло! Им на нас наплевать! Иначе бы они нас не разлучили! — сказала я, перестав брыкаться. — Никому нет дела до нас с Алисой! Чихать им на наши переживания! Представь, что тебе бы не разрешили встречаться с Айешей!

— Ну, это другое…

— А вот и нет! Вот и нет! — воскликнула я, сжав кулаки и колотя его в грудь. — Ты думаешь, мы ничего не чувствуем только потому, что мы дети!

— Ладно, ладно, не заводись! И перестань драться!

Он схватил меня за руки. Я прицелилась, чтобы как следует заехать ему ногой по голени, но лишь легонько стукнула носком кроссовки. Знала, что Кэллум прав. Проку от него мало, но он на моей стороне.

Джек держался в стороне. Он терпеть не может суеты. Но когда я вернулась к себе в комнату, меня пришёл навестить Бешеный Лай. Он забрался рядом со мной на кровать и стал нежно меня облизывать. Нельзя сказать, что было очень приятно, — несмотря на то что Джек без конца его моет и чистит ему зубы, от него всё равно чем-то пахнет. Как бы то ни было, пёс изо всех сил старался меня утешить.

Потом я услышала, как вернулось такси. Хлопнула передняя дверца. Раздались шаги, и по полу зацокали мамины высокие каблуки — цок-цок-цок. Настежь распахнув дверь и прижав к себе мятое канареечное уродство, она встала на пороге. Потом бросила платье мне на кровать.

— Надеюсь, ты удовлетворена, юная леди! Вечеринка сорвана. Пришлось вызвать доктора, потому что у мамы Алисы не прекращалась истерика. Гости в недоумении разошлись по домам и оставили после себя пятьдесят бифштексов, пятьдесят недоеденных цыплят и пятьдесят печёных картофелин… Всё коту под хвост! Плюс пудинги, вишнёвый творожный торт, тирамису и миссисипский пирог…

— Принесла бы чего-нибудь домой!

Я не собиралась вредничать. Просто было жаль восхитительной еды, отправленной на помойку. Подумаешь! Жалкая мысль о голоде — лишь капля по сравнению с Ниагарским водопадом слёз, которые ещё прольются после неминуемого расставания с подругой! Мама меня не поняла.

— Ты невероятная эгоистка и жадина, Джемма Джэксон! Не представляю, как у меня могла вырасти такая дочь! Как в такую минуту можно думать только о себе и своём маленьком толстом пузе?! — закричала мама.

— Я и не думала о своём животе! Как он может быть одновременно маленьким и толстым? Ничего не понимаю! — закричала я в ответ.

И зря.

Мама заставила меня сидеть в своей комнате и не позвала к чаю. Обед я уже пропустила — да она решила меня голодом заморить! Ладно, знаю, что наелась шоколада, чипсов и зефира, которые купила Алиса, но я же только заморила червячка!

Погружённая в горестные раздумья, я лежала на кровати, и рот наполнялся слюной от запаха еды, готовящейся внизу. Ветчина… Чудесная, скворчащая ветчина с хрустящей корочкой! В животе урчало, я сжала его руками. Теперь он не казался толстым. Меня морили голодом, собираясь превратить в скелет. Мама ещё поплачет, когда придёт утром меня будить и с трудом узнает свою дочку в девочке — кожа да кости, — вываливающейся из пижамы фирмы «Халк», которая вдруг стала ей ужасно велика.

Я крутилась и вертелась, запуталась в канареечном платье. Потом оттолкнула его от себя, поморщившись от прикосновения к противному и скользкому материалу. Вдруг в дурацком рукаве-фонарике нащупала… что-то шуршаще-хрустящее… Записка!

Вытащив её, я узнала аккуратный почерк Алисы. Письмо было написано её лучшей ярко-розовой гелевой ручкой и украшено наклейками, сердечками, поцелуями, синими райскими птичками и улыбающимися солнышками.

Моя любимая Джем!

Меня наказали. Тебя, наверное, тоже. Мне так жаль, что тебе пришлось взять всю вину на себя. Я пыталась убедить маму в том, что сама все придумала, но она мне не поверила. Ты же знаешь, какая она! Мне тоже очень грустно, потому что нам не удалось как следует попрощаться. Как жаль, что придется ехать в Шотландию! Ты не представляешь, как я буду по тебе скучать! И НИКОГДА не забуду! Ты лучшая подруга в мире!

Целую, Алиса.

Я снова и снова перечитывала письмо, проводя пальцем по розовым строчкам и гладя каждую наклейку. Потом спрятала его между страницами своей самой любимой книжки «Заколдованный лес», принадлежавшей ещё моему дедушке, когда он был маленьким мальчиком. Давным-давно дедушка и мне её читал. Вот бы нам с Алисой найти свой заколдованный лес и забраться на самое высокое дерево, а потом по лесенке подняться в далёкую высь и никогда-никогда не спускаться на землю.