По ту сторону льда - Александр Бушков

– Понимаю, – сказал Сварог. – Считайте, что я встал в ряды, поскольку обратной дороги и в самом деле нет, а на свободу я могу вырваться только рука об руку с вами… Полагаю, теперь можно поинтересоваться… У вас есть какой-то план?

– Пока нет.

– Объяснитесь.

«Тарабарский принц» наклонился вперед, так, что их лица почти соприкасались. Он явственно волновался, хотя изо всех сил старался этого не выказывать, глаза у него лихорадочно блестели, дыхание участилось…

– Это не план, – сказал Бангал. – Это последняя надежда, отчаянная ставка… Мы в таком положении, когда я просто обязан рискнуть… В настоящем нашем положении отсюда просто невозможно вырваться. Такой возможности попросту нет. Вахари, конечно, сволочи, но ремесло свое знают туго. Отсюда не вырвешься.

– Да, я уже кое-что обдумал…

– Моя последняя надежда заключена в одном-единственном вопросе, – сказал Бангал так тихо, что Сварог едва разобрал слова обычным человеческим слухом. – Среди ваших колдовских умений найдется что-то такое, способное нам помочь?

Сварог не пошевелился, не изменил выражения лица. Он всего-навсего поднял бровь:

– Колдовских? А простите, с чего вы…

Бангал рывком опустил руку в карман, пошарил там – и, протянув к Сварогу сжатый кулак, разомкнул пальцы, не отводя отчаянного, горевшего лихорадочной надеждой взгляда.

На его широкой ладони лежала сигарета – точнее, то, что от нее осталось: нетронутый фильтр и при нем обломок шириной с палец. Одна из тех сигарет, что Сварог каждый день создавал без всяких усилий: желтоватая тонкая бумага, черный табак, светло-коричневый фильтр с двумя золотыми полосками.

Ах, вот оно что, подумал Сварог.

– Табак, сразу ясно, – сказал «тарабарский принц». – Отличный виджитанский табачок, какой курят только люди с достатком. Не пойму, правда, как эта штука сделана – человеческие руки цигарку так ювелирно не свернут, да и эта хреновина вроде ваты непонятно зачем тут присобачена… Но одно ясно: это натуральный табак. Если поджечь открытый конец, можно курить… Вам крупно повезло, что первым заметил, как у вас в руке появляется прямо из воздуха эта штучка, один из моих ребят. Вы валялись без сознания, а она вдруг появилась неведомо откуда… Потом еще одна, и еще… Вы были в беспамятстве, неосознанно творили… Слышал я про подобные штучки. Немало еще людей с такими вот потаенными способностями, оставшимися от старых времен… Вы не беспокойтесь. Когда я понял, что к чему, ребятки вас тут же обсели, чтобы эти овцы не пялили попусту глаза… Одним словом, вы их сделали ровно пять штук. Остался только этот огрызок. Остальные я, простите, жевал – курить хочется невероятно, я ведь из заядлых дымоглотов… Вот… А потом рядом с вами, опять-таки неведомо откуда, два куска ветчины объявились. Опять-таки свежайшая ветчина, сочная, господская… Схавали мы ее, уж не посетуйте. Куда ж ее было девать? Ну, тут стало окончательно ясно, что вы, простите на худом слове, если что не так, самый натуральный колдун. Или как там это еще называется. Я в этих материях разбираюсь плохо, да и не в ученых названиях дело… Главное я ухватил: вы, жамый, умеете то, что не каждый умеет. Необычный вы человек, теперь ясно.

Только обстановка такая, что восторгаться или удивляться некогда. Как человек приземленный, я в первую очередь задал себе насквозь практический вопрос: а нельзя ли ваше умение обернуть себе на пользу? Благо цели у нас с вами совпадают… Ну, и начал я за вами наблюдать. Настропалил ребят, чтобы прощупали, стал смотреть, что вы предпримете… Честно вам признаюсь, что нынешнюю ночь я не спал вовсе. Лежу и думаю: а вдруг вы, придя в ясное сознание и видя свое положение, улизнете каким-то волшебным образом? Ведь помешать вам в этом случае было бы решительно невозможно. Вы и не представляете, какая каменюга у меня с души свалилась, когда рассвело, а вы сидели на прежнем месте… Значит, улизнуть в одиночку не можете, а? Не хватает умения? Не можете, скажем, дымком обернуться и в щель между досками улетучиться? И не можете велеть вахарям, чтобы сошли сюда, вывели вас наружу, повернули корабль назад?

– Ваша правда, – сказал Сварог. – Этого я не умею.

– Но что-то же умеете, окромя того, чтобы доставать из воздуха табак и жратву? Что-то, что поможет отсюда выломиться? О вас, колдунах, столько рассказывают… Думайте, жамый, думайте! Или вам охота горбатить десятку на хлопке?

– Никоим образом.

– Ну, так как тогда?

Сварог старательно перебирал в памяти все, на что он был способен. К сожалению, приходилось признать, что большая часть его магических способностей предназначена исключительно для того, чтобы сделать благополучную жизнь еще более комфортной, и только. А остальное… Умение не задохнуться в виселичной петле абсолютно бесполезно там, где тебя не вешают… Точно так же обстоит и с ночным зрением, и кое с чем еще… А впрочем… Если подумать…

– Кое-что, если рассудить, все же отыщется, жамый Бангал, – сказал он уверенно. – Правда, нам нужно как следует посоветоваться и многое обсудить…

– Все, что хотите, – горячечным шепотом ответил Бангал. – Я сейчас готов и душу прозакладывать, если вы по этой части…

Сварог усмехнулся:

– Душа ваша мне без надобности, успокойтесь. Объясните-ка лучше вот что…

Глава третья

Сарынь на кичку!

Сколько бы там грехов ни накопилось у Бангала за душой, организатором он оказался отменным. Впрочем, в противном случае вряд ли и докарабкался бы до своего нынешнего титула в «тарабарском царстве»…

Предложенный им план, быть может, и не стал вершиной военно-стратегической мысли, однако выглядел, по мнению Сварога, лучшим из того, что в данной ситуации можно придумать. Риск, понятное дело, был огромный, а победа отнюдь не гарантирована, но тут уж ничего не поделаешь: единственный шанс, единственно возможный замысел…

Плохо только, что самому Сварогу пока что совершенно нечего было делать в ожидании своего звездного часа, и он от вынужденной праздности готов был на стену лезть. Эти несколько дней в вонючем трюме показались бесконечными, время ползло, как черепаха. Но ничего тут не поделаешь: во-первых, предприятие требовало нешуточной подготовки, а во-вторых, «тарабарский принц» с большим знанием дела растолковал, почему следует выждать несколько лишних суток.

Все дело, объяснял он, в психологии конвоя: первые два-три дня, когда этап только-только отправился в дорогу, вахари чувствуют себя, словно на раскаленной плите: ждут подвоха, бунта, сопротивления, какого-то хитрого финта, отчего являют собой образец бдительности и настороженности. Ну, а потом, когда с течением времени не происходит ровным счетом никаких инцидентов, охрана незаметно для себя расслабляется, утрачивает прежнюю хватку, бдит уже не так недреманно… Конечно, в лексиконе Бангала не было слов «психология» и «инциденты», но верить ему следовало безоговорочно, знал, о чем говорил.