Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность - Александр Шахматов

Так, ст. 100 этого законодательного акта устанавливалось: «Буде учинилось уголовное преступление, и кто кем в какой части города найден в уголовном преступлении, то должно уголовного преступника отдать частному приставу… Буде же кто уголовного преступника имать не станет, ибо пойманного не отдаст, или о уголовном преступлении или уголовном преступнике не уведомит частного пристава, о том частный пристав предложит управе благочиния, да исследует, его ли виною не представил или не уведомил частного пристава». В ст. 157 указывалось, что квартальный надзиратель «должен ведать о всех в квартале его ведомства живущих людях, чего ради хозяева домов, или их поверенные обязаны всегда давать знать квартальному надзирателю о всех к ним на житье приезжающих или приходящих, отъезжающих или отходящих».

В то же время наиболее активно использовали доносчиков органы политического сыска. Например, в исторической литературе приведено много фактов об использовании добровольных и тайных агентов С. И. Шершковским, руководившим с 1762 по 1794 г. Тайной канцелярий (позже – экспедицией) Сената[114], о распоряжении Екатерины II засылать лазутчиков в места массового скопления людей для подслушивания разговоров[115].

Сохранились соответствующие нормы и в российских законодательных актах XIX в. Кроме того, по-прежнему предусматривалась уголовная ответственность за недонесение о преступлениях.

Например, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.[116] содержало целый ряд статей, устанавливающих уголовную ответственность за недонесение. Так, согласно ст. 264 этого Уложения те, кто, зная о злоумышлении против священной особы государя императора или против прав самодержавной власти его и имея возможность донести о злоумышлении или о злоумышленниках, не исполнили сей обязанности, приговаривались к лишению всех прав состояния и смертной казни. Статья 269 Уложения предусматривала, что бывшие свидетелями дерзких поступков (оскорбительных слов против государя императора, повреждения выставленных в присутственном или публичном месте портретов, статуй, бюстов или иных изображений его) и не донесшие о них ближайшему местному начальству – приговариваются к аресту от трех недель до трех месяцев[117]. Таким образом, с помощью законодательства и судебной практики государство создавало условия, при которых не доносить без риска понести суровое наказание было нельзя.

В ходе реформы органов государственной власти в начале XIX в. была изменена их структура и 8 (по новому стилю – 20) сентября 1802 г. созданы министерства, в том числе Министерство внутренних дел[118], к которому отошли полицейские функции.

Министерство подразделялось на четыре экспедиции, одна из которых, ведая «делами благочиния», осуществляла также политический сыск и цензуру. В то же время в Петербурге и Москве была создана особая секретная полиция (именуемая иногда в литературе «сокровенной полицией»), подчинявшаяся непосредственно столичным обер-полицмейстерам, а через генерал-губернаторов – министру внутренних дел[119]. Она руководствовалась особыми инструкциями, анализ которых позволяет сделать вывод, что приоритет в сборе интересующей полицейские органы информации отдавался не лицам, привлекаемым ими к содействию, а непосредственно сотрудникам полиции, осуществляющим личный сыск.

Например, в секретном предписании московскому обер-полицмейстеру от 8 января 1807 г. указывалось, что долг этого таинственного отделения полиции состоять будет в том, чтоб «получать и ежедневно доносить вам все распространяющиеся в народе слухи, молвы, вольнодумства, нерасположение и ропот, проникать в секретные сходбища… Допустить к сему делу людей разного состояния и различных наций, но сколько возможно благонадежнейших, обязывая их при вступлении в должность… о беспристрастном донесении самой истины и охранения в высочайшей степени тайны… Они должны будут, одеваясь по приличию и надобности, находиться во всех стечениях народных между крестьян и господских слуг; в питейных и кофейных домиках, трактирах, клубах, на рынках, на горах, на гуляньях, на карточных играх, где и сами играть могут, также между читающими газеты – словом, везде, где примечания делать, поступки видеть, слушать, выведывать и в образ мыслей проникать возможно»[120].

В составе Министерства внутренних дел вскоре выделился специальный орган политического сыска – «Особенная канцелярия» Министерства внутренних дел (с 1811 по 1819 г. – Особенная канцелярия Министерства полиции[121]).

Указом от 3 июля 1826 г. создается как орган политической полиции III отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, в состав которого включается особенная канцелярия МВД[122]. В распоряжение III отделения придается особый корпус жандармов, учрежденный в 1827 г.[123] как исполнительный орган III отделения[124].

Функции политической полиции были изъяты из МВД и переданы III отделению. К ведению III отделения, объявленного «высшей полицией» Империи, были отнесены вопросы обеспечения государственной безопасности, в том числе сбор сведений о религиозных сектах и расколах, об антиправительственных организациях, слежка за иностранцами, а также борьба с фальшивомонетничеством.

Создание специального органа политического сыска было обусловлено не только объективными причинами, сформировавшимися в конкретной общественно-политической ситуации, но и идеологически обосновано.

О характере идеологического обоснования можно судить по подготовленной Ф. В. Булгариным в 1828–1929 гг. записке «Некоторые общие соображения относительно плана наблюдения, особенно за военными лицами», в которой указывалось: «Если хозяин принимает в услужение дворника, сторожа или какого-либо служителя, он непременно старается узнать его нравственность и образ мысли, чтоб знать, можно ли ему верить. От офицеров гвардии часто зависит безопасность священных особ Императорского дома и спокойствие целой России, не только столицы: их знать должно непременно», и давались рекомендации по организации наблюдения, в том числе с использованием тайных аген тов[125].

Идеи Булгарина об организации указанного рода работы не являлись оригинальными для своего времени. Они лишь отражали взгляды, сложившиеся на тот период времени в определенной части общества, разделяемые в том числе и многими прогрессивно настроенными представителями общественной элиты, включая отдельных декабристов.

Примером тому может быть «Русская Правда» – разработанный Павлом Пестелем документ о послереволюционном устройстве России. Этот документ предусматривал полицейскую реформу – создание «Благочиния обыкновенного», в современном понимании аналога органа, наделенного чисто милицейскими функциями, и «Высшего благочиния» – политической полиции.

При этом обосновывалось, что последнее «охраняет правительство, государя и государственные сословия от опасностей, могущих угрожать образу правления, настоящему порядку вещей и самому существованию гражданского общества или государства», и в его обязанности входит:

«1. Узнавать, как действуют все части Правления: беспристрастно и справедливо ли отдается правосудие, исполняет ли благочиние свои обязанности, взимаются ли подати надлежащим порядком и без притеснений, не действуют ли корыстолюбие, обман и лихоимство.

2. Узнавать, как располагают свои поступки частные люди: образуются ли тайные и вредные общества, готовятся ли бунты, делаются ли вооружения частными людьми, распространяются ли соблазн и учение, противное законам и вере, появляются ли новые расколы, и, наконец, происходят ли запрещенные собрания и всякого рода разврат.

3. Собирать заблаговременные сведения о всех интригах и связях иностранных посланников и блюсти за поступками всех иностранцев, повлекших на себя подозрение, и соображать меры против всего того, что может угрожать государственной безопасности…»

Естественно, что решение таких задач требовало использования соответствующих методов работы, в связи с чем указывалось: «Тайные Розыски и Шпионство суть посему не только позволительное и законное, но даже надежнейшее и почти единственное средство, коим Высшее Благочиние может достичь предназначенной ему цели… Для тайных Розысков должны сколь возможно быть употреблены люди умные и хорошей нравственности, от выбора этого наиболее зависит успех приобретения сведений и содержания оных в надлежащей тайне…»[126]

Следует отметить, что именно с деятельностью III отделения связано развитие агентурной работы в России – одного из наиболее эффективных видов содействия населения органам, осуществляющим сыск.