Самая большая тайна фюрера - Леонид Млечин

Начало в 1914 году Первой мировой войны было воспринято людьми в Европе как желанное избавление от гнетущей духоты нестерпимо долгого, затянувшегося исторического лета. Все жаждали грозы, града, который покончит с невыносимой духотой, и мало кто подозревал, что эта гроза покончит и с очень многими из них самих. Глубоко в основе этого лежало чувство, что мир, в котором жили люди на рубеже веков, — самые настоящие содом и гоморра. Человек с живой душой испытывал отвращение к времени, в котором он жил. Конечно, войну готовили люди, заинтересованные в ней. И все же решающим было чувство конца эпохи, не просто конца века, но и всего старого мира.

Молодые люди, европейская интеллигенция, поэты, художники, испытывали то же чувство отвращения к окружающему. Они были готовы ринуться в кровавую бездну, которая должна покончить с миром лжи, обмана, ханжества. Они считали свою эпоху позорным временем. Внутренне они были готовы к войне, не столько к убийству, сколько к гибели, которая оплатит крушение этого мира.

Задолго до 1914 года многие из мыслителей, художников и литераторов чувствовали, что они переживают окончательный разрыв с прошлым. В 1883 году датский критик Георг Брандес опубликовал книгу эссе под названием «Мужчины современного прорыва». То, как он употребил слово «современный» («модерн»), вызвало в Германии и Центральной Европе горячие дебаты. Что бы это могло означать: модерн? Надо быть за или против?

Главной фигурой в этих спорах был философ Фридрих Ницше. Набрасывая предисловие к своей последней книге «Жажда власти», он написал пророческие строки: «То, что я рассказываю, представляет историю двух будущих веков. Я описываю то, что наступит, что уже неизбежно: подъем нигилизма… Это будущее уже дает о себе знать сотнями знамений… Вся наша европейская культура уже давно движется к катастрофе».

В Англии писательница Вирджиния Вульф предсказывала ближайшее будущее, замечательно преувеличивая: «Я беру на себя смелость утверждать, что приблизительно в декабре 1910 года человеческий характер изменится… Все отношения между людьми сдвинулись, как между господином и слугой, так и между супругами и между родителями и детьми. А если изменяются отношения между людьми, одновременно начинаются изменения в религии, в образе жизни, в политике и литературе…»

Не Первая мировая война породила революцию. Но она невероятно усилила чувства и настроения, которые давно ощущались. Это интересный пример тому, что иногда развитие культуры предшествует изменениям в политике.

Примерно до 1916 года европейская молодежь находилась под влиянием мифа о войне, считала насилие и гибель спасением от одряхлевших оков старого мира. Надо еще учесть особенности поведения большинства людей, оказавшихся на грани войны. Достаточно крикнуть им: «Отечество в опасности!» И они не спросят: из-за кого оно в опасности? Они станут вооружаться, убивать любого как заклятого врага, сначала колеблясь, потом по привычке, потом с убежденностью и ликованием!

Адольф Гитлер, переехав в Баварию, уклонялся от призыва в австрийскую армию и боялся, что его посадят. В конце концов полиция нашла его в Мюнхене и 18 января 1914 года арестовала за уклонение от воинской повинности. Однако испуг был напрасным. В феврале 1914 года его признали негодным для несения строевой и вспомогательной службы. Когда началась Первая мировая, Гитлер записался добровольцем в баварскую армию, и его взяли.

2 августа Адольф Гитлер пришел на мюнхенскую площадь Одеонплац, чтобы услышать объявление войны России. Молодой мюнхенский фотограф Генрих Гофман сделал панорамный снимок. Среди других лиц он запечатлел счастливое лицо Гитлера. После войны Гофман увеличил эту часть фотографии и продал ее в десятках тысяч копий, неплохо заработав.

Военная форма придала Адольфу Гитлеру ощущение мужественности. Теперь никто не имел права сомневаться в том, что он настоящий мужчина. В его характере, манерах, поведении было слишком много женского и женственного. Военная форма это скрывала.

21 октября эшелон увез Гитлера на фронт. На фронте он отличался одним — быстро и с энтузиазмом исполнял любой приказ. Гитлер служил рьяно. Он был вестовым. Когда снаряды рвали телефонные провода, такие, как он, держали связь на поле боя. В 1914 году он получил Железный крест второго класса, в октябре 1916-го был ранен в бедро и провел в лазарете пять месяцев. В мае 1918 года его наградили Железным крестом первого класса.

После войны, когда разные политические силы заинтересовались личностью Гитлера, исследовали и его военное прошлое.

Существует такой документ, как «протокол допроса Ганса Менда». Подлинность этого документа не установлена. Однако известно, что он циркулировал среди оппозиционно настроенных немецких офицеров. Говорят, что документ составил профессор Фридрих Альфред Шмид-Нёрр по просьбе главы военной разведки и контрразведки (абвера) Вильгельма Канариса и что его показывали начальнику Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковнику Людвигу Беку.

Эта версия вызывает сомнения. Адмирал Канарис был невероятно осторожным человеком и знал, как опасно интриговать против фюрера. Но Ганс Менд — реальная личность. Он служил в 16-м Баварском резервном пехотном полку вместе с Гитлером с октября 1914 года по август 1916 года.

«Он служил вестовым при штабе, — рассказывал Менд о сослуживце. — Оружие он в руках не держал. Его называли «сумасшедшим Адольфом». Мне он сразу показался психопатом. Он быстро выходил из себя во время споров, бросался на землю и вопил, изо рта у него шла пена.

Мы обратили внимание на то, что Гитлер не смотрит на женщин. У него были какие-то женские черты. В казарме он ложился спать рядом с парнем по имени Шмидль. Кто-то ночью включил фонарик и сказал:

— Ты только посмотри, что они выделывают!

Все, кто служил в нашем полку, знали, почему фюрер не женится. Он никогда не интересовался женщинами».

После демобилизации Ганс Менд торговал лошадьми, но неудачно. В августе 1919 года он получил в Мюнхене пять месяцев тюрьмы за кражу. И пошел по кривой дорожке, от приговора до приговора. Освободился в мае 1923 года, когда Гитлер уже стал заметной фигурой среди ультраправых.

Такой человек, как Менд, не мог упустить случая использовать фронтовое знакомство. Он напомнил Гитлеру о себе. Об этом стало известно, потому что Гитлер писал Менду как минимум дважды — 28 июня и 5 июля 1923 года. Оба письма зарегистрированы в книге исходящей корреспонденции секретарем Гитлера Фрицем Лаубёком. Более того, Менду были отправлены деньги — сначала сто, потом еще и триста марок. Почему Гитлер проявил такую щедрость? В надежде удержать однополчанина от неразумных шагов, от опасной болтовни?

Менд несколько лет работал жокеем в Амстердаме и Брюсселе. Потом обосновался в Мюнхене. Он опять угодил за решетку за подделку документов — хотел получить ветеранскую пенсию по инвалидности. И он конечно же не мог не думать о том, что Гитлер, с которым они вместе служили, сделал такую карьеру, а он прозябает… Он сделался активным сторонником наци, чтобы добраться до фюрера.

Ганс Менд пригодился нацистам. В конце 1931 года появилась книга «Адольф Гитлер на фронте», изданная от имени Менда. Сам он не то что книгу, фразу не мог грамотно написать. В предисловии говорилось, что книга предназначена для тех скептиков, которые хотят знать, «где новый фюрер, Адольф Гитлер, находился во время войны и что он совершил». Книга написана «живым свидетелем и однополчанином, который сражался бок о бок с Адольфом Гитлером».

«Я был свидетелем его храбрости, — писал от имени Менда неизвестный автор, — я видел прекрасные проявления его характера. Я намерен доказать, что на фронте он был таким же, каким он предстает перед нами сегодня, — мужественным, бесстрашным, выдающимся…

Уже в 1916 году мы предчувствовали, что еще услышим о нем. Надо было только подождать, когда придет его время… В 1918 году он не потерял веру в немецкий народ. Он говорил нам, что намерен отдать жизнь и посвятить всего себя тому, чтобы отомстить тем, кто предал Германию и немецкий народ… Если бы каждый немец думал, действовал и исполнял свой солдатский долг на фронте, как Адольф Гитлер, мы были бы избавлены от этого позорного мира».

Как раз в 1931 году социал-демократическая пресса весьма иронически писала о военных подвигах Гитлера, и книга однополчанина пришлась как нельзя кстати. Главный партийный орган нацистов газета «Фёлькишер беобахтер» рекомендовала книгу Менда «как лучший подарок на Рождество каждому поклоннику Адольфа Гитлера». Книга была состряпана весьма неискусно, состояла из каких-то анекдотов, не делавших честь Гитлеру и выставлявших его скорее в глуповатом виде. Фюреру это сочинение не слишком понравилось. Это засвидетельствовал друг фюрера Макс Аманн, который в чине фельдфебеля командовал ефрейтором Гитлером и вслед за ним вступил в партию.