Энигма. Книга 2 - Мейер Лана

И почему я думаю о таких мелочах, как секс с женщиной?

{Вот сука. Ведьма. Какого хрена?}

Это не нормально, так не должно быть. После принятия таблеток я всегда четко контролировал свои мысли, а теперь… заставить себя не думать о Кэн, все равно, что сказать себе «не думай о белом кролике» и продолжать размышлять о нем. Усилием воли, удаляю навязчивые воспоминания и горячие картинки сексуальной Энигмы, возвращаясь в реальность, к девочкам.

– Не желаю, – холодно отвечаю Гамме, и ее руки, поглаживающие заднюю поверхность бедер, тут же вновь спускаются к ступням.

– Хозяину не нравятся твои прикосновения, Гамма, – ядовито замечает Эпси. В них запрограммирована небольшая ревность и конкуренция.

– Твои – тоже, – фыркает Гамма с толикой превосходства. Кто бы мог подумать, что они ненастоящие? Как и многие женщины, они те еще собственницы и истерички.

– Возможно. Хозяину нравятся прикосновения другой девушки, Гамма. Я помогала ей освоиться и…

Я даже не успеваю подумать. Так резко приподнимаюсь над матом, что даже Гамма слегка отскакивает в сторону, идеально соответствуя заложенной в ней программе самосохранения. А вот Эпси находится слишком близко, чтобы избежать своей участи. Толком не понимая, что именно меня вывело из себя (что вообще не должно происходить), хватаю Эпсилон за скулы, вглядываясь в испуганные глаза девушки. Миловидное личико сотворенной мной куклы искажает гримаса имитирующая боль. Ее дыхание тут же учащается, рефлексы работают идеально в отличие от так называемого «обновления». Как она может помнить Кэндис, если я буквально убил в ней прожитую за последние месяцы жизнь? Удалил, стер, обновил всю систему…

– Что ты сказала, Эпс? Повтори, – требую я, слегка встряхивая девушку. Вибрации, излучаемые ею, остаются слабыми, нечеловеческими, иначе и не может быть. И все же… она помнит то, что не должна помнить, словно она, мать ее, самостоятельная личность.

– Я помогала Кэндис, – всхлипывает Эпси, закусывая нижнюю губу. Жадно изучаю черты лица девушки, наполовину прикрытые спадающими на лицо локонами ярко рыжих волос.

– Ты помнишь ее?

– Angius, я вижу картинки. Короткие вспышки информации. Я делаю что-то не так? – обеспокоенно интересуется Эпси, и я понимаю, что разговаривать с ней бесполезно. Придется покопаться внутри, чтобы понять, какого черта происходит.

– Режим сна, – приказываю я, и Эпси тут же принимает безвольную каменную позу, прижимая ладони к бедрам, расправляя плечи. Она похожа на женщину-военного, и, не моргая, смотрит в одну точку. Наспех проверяю ее Носитель, замечая коды, которые писал не я… она могла написать их сама, так как у некоторых девушек встроена программа импровизации, одна из сложнейших, что я когда-либо писал. И все же, обновление должно было очистить всю память. Раньше подобного «восстания машин» не было. И, честно говоря, мне это очень не нравится. У меня такое чувство, что кто-то вмешался, зашел на мою территорию.

Сначала солдат, совершивший покушение на Премьера, теперь еще и робот с проснувшимися воспоминаниями… а также письмо сетевого хакера параноидального характера, о котором рассказал мне глава охраны Марк Деймон, на пути в особняк. К сожалению, пора браться за дело, а не терять бесценные секунды времени, наслаждаясь прикосновениями… пластиковых кукол.

Хотя, сделаны они не из пластика, но вы понимаете, о чем я.

Сдавливаю подбородок Эпси, злясь в первую очередь на самого себя, предварительно включив ее коротким приказом.

– Уберите здесь все, – накидываю халат, небрежно завязав его на поясе, и спускаюсь в лабораторию, прекрасно осознавая, что откладывать дело больше нельзя. Пора браться за свое собственное расследование, и выяснить, в конце концов, какого черта хранилище оказалось пустым. Роясь в новых материалах, собранных моими людьми, я просматриваю сон Эвы, матери Кэндис.

Хм. То, что я вижу, вновь вводит в ступор. Вопросы нерушимым каскадом падают на голову, сыпятся словно из рога изобилия. Сон Эвы, который, без всяких сомнений, является не просто сном, а воспоминанием, дает мне бесценные ответы, которые мог бы прояснить только покойный отец. Моя мать… возможно, она ушла не только из-за того, что я был «не таким, как все». И тот факт, что Руфус буквально принимал роды у Эвы, делает прошлое Кэндс еще более запутанным и странным. Теперь ясно, почему он относился к ней, как к дочери.

Теперь мне еще больше хочется прочитать дневники или какие-то засекреченные записи отца, остается только найти их. Теперь, когда я способен ясно мыслить, я почти уверен в том, что ячейка на самом деле не была пустой. Мой отец опустился до банальных «фокусов»: спрятать содержимое хранилища за зеркалом, это все равно, что спрятать кролика в шляпе с двойным дном.

Мне остается лишь любой ценой выяснить, кто такой Роджер и узнать о прошлом Энигмы, как можно больше. Я роюсь в договоре о ее купле-продаже, пробиваю его по всем базам, и не нахожу… ничего. Полная пустота. Контракт попахивает липой, хотя подделать такой документ, настолько скрыть всю информацию о прошлом Кэн – невозможно, по крайней мере, не от меня. Элите такое не под силу точно. Такое чувство, что здесь работает какая-то тайная организация, наделенная нехилыми знаниями, превышающими мои. И судя по созданному не мной роботу-солдату, так и есть…

{Неужели мои самые страшные опасения подтвердятся? Хотя, разве это опасения? Хочу ли я, чтобы мои собственные знания и понимание о создании этого мира оказались истиной?}

{Ведь я всегда знал это. Что ОНИ существуют. Создатели матрицы.}

Кто они, эти люди, а точнее нелюди? И что мне от них ждать? Какого хрена это находится за пределами моих знаний, в конце концов? И насколько мои предположения о том, как устроен этот мир, совпадут с истиной?

Окончательно загрузившись, я, наконец, отправляюсь вглубь лаборатории – навестить Сакуру, которую перевезли из дирижабля в застекленную комнату, в которой она познает реальность, и я проверяю, насколько она адаптирована к настоящей жизни.

Грубо говоря, сейчас ее существование можно сравнить с развитием младенца в материнской утробе. Она не хочет и пока не до конца готова, выйти в «большой мир», более того, для нее это будет подобно смерти и перерождению, когда придет время и все ее энергетические центры будут готовы, и полностью организованы. Я не буду объяснять, как я доказал собственную теорию о формировании души, того самого электрического заряда, что живет в каждом из нас, но уверен в том, что она создается именно благодаря передаче энергии (то есть волновых излучений) и делает это постепенно… от матери к ребенку, через те самые водовороты в каждом из семи тел, вибрирующих на определенной частоте.

Возможно, я родился с этим знанием, раз Руфус говорил, что даже до операции я занимался выращиванием кристаллов. И мне всегда казалось удивительным то, насколько постепенно, но правильно они формируются, насколько упорядочены в их кристаллической решетке атомы, и «упакованы» в определенном порядке. Идеальный порядок, который ну никак не может быть случайным. В природе вообще не бывает случайных совпадений и стечений обстоятельств, как и в судьбе человека. Закон притяжения работает как часы, он прост и логичен, и все в мире, начиная с мысли, подчиняется ему.

Несмотря на то, что кристаллы образуются под воздействием одних и тех же процессов, ни один из них не является точной копией другого. Отличия есть всегда, но основа – едина. {Это так похоже на создание роботов, или же… людей.} Но, конечно, несмотря на конец двадцать первого века, большинство людей до сих пор свято верят в то, что человек произошел от обезьяны. А во что верите вы? Что выбираете? Быть «спящим» игроком или Вершителем своей реальности? Последнее возможно лишь после пробуждения… если у вас нет привычки винить в своих неудачах и падениях, списывать счастье и везение на «случай», поздравляю – вы на правильном пути. {Вы почти проснулись. }

Как только вхожу в спальню из стекла, и вижу Сакуру, что непринужденно кружит по комнате в легком танце, и что-то беззаботно мурлыкает себе под нос, мысли переключаются исключительно на мое творение. Легкая улыбка и копна светлых волос делают ее похожей на ангела, по ошибке оказавшемся в этом бренном и грешном мире. В каждом плавном движении рук, я узнаю жесты, свойственные другой девушке… Кэндис. Перед внутренним взором мелькает слайд, на котором Кэндис точно также танцевала на пляже, после трех бокалов вина. Нервно сглатываю, ощущая, как сердечная мышца начинает дико колотиться о ребра, стоит вспомнить картинку, что будоражит разум: как подхватил ее, поднял над песком, заставил обвить ногами свои бедра, и рывком насадил на член, уткнувшись губами в ее нежную шею. Я знаю, ей до безумия нравилось это, когда я трахал ее стоя, с легкостью удерживая Энигму на себе. Так, она еще сильнее чувствовала волны исходящей от меня силы, и сдавалась в плен даже без своего коронного «не надо…».