Одегон – 03,14 - Лариса Харахинова

Эта любимая картинка из кладовой памяти всегда являлась Дашке, когда ей хотелось бежать от тоскливой реальности и погрузиться в беспечную негу, как теперь, стоя в центре морозно-слякотной вечерней Москвы, она наслаждалась льющимся на неё со всех сторон светом. Закрыв глаза, подставляя то правую, то левую щеку навстречу земляничной полянке памяти, она почти впала в транс, стоя посреди зала, как сомнамбула, с легкой улыбкой и прикрытыми глазами.

В потоках света, сквозь полуопущенные веки, она увидела приближающийся силуэт со светящимся нимбом и крыльями за спиной. «Это ангел, – ангел света», – пригрезилось Дашке, и она шагнула навстречу распахнутым объятиям небесных крыл.

«Вас что-то интересует?» – спросил ангел дружелюбным голосом. Дашка, открыв глаза, увидела девушку с угасающим ореолом вокруг головы. Ангел на глазах превращался в земное создание, с безучастно-внимательными глазами и бэйджиком «Анжела» на груди.

– Да, интересует, настольная лампа, – пришлось ответить Дашке. Конечно, она не походила на человека, выбирающего огромную двухметровую люстру, висящую с потолка почти до самого пола.

– А какая лампа вам нужна конкретно? – девушка не отставала.

– Ой, нет, мне нужна настенная. Бра с хрустальными подвесками, – ответила Дашка. Сама же подумала: «С бриллиантовыми тебе нужна, коза баянная! И всеми мушкетерами в придачу. Давай-ка делай отсюда ноги, пока не всучили какой-нибудь безумный торшер с бахромой».

– Все хрустальные в том углу, пройдемте, я покажу, – девушка пошла вперед, и Дашка, с заплетающимися ногами, направилась за ней, внутренне борясь с собой.

«Действительно, а почему бы не купить и не повесить над кроватью красивое бра, право имею или тварь я дрожащая? Деньги эти все равно в унитаз уйдут, а так хоть уютно будет, – плаксиво заныл внутренний голос. – Долгими зимними вечерами буду я смотреть на хрустальные подвески и вспоминать поляны детства. А то в комнате верхний свет какой-то сумрачный. И настольная лампа только для работы за столом годится. И вообще в Москве не хватает света, сплошной ноябрьский депрессняк. Света мне, света, и побольше!».

Дашке не хотелось выходить из этого зала. Но и делать вид, что выбираешь лампу, тоже было неудобно перед девушкой, которая натренированным взглядом видела её мучительные борения духа с кошельком.

Обычно, когда в салоне всяких красивостей к ней подходил менеджер, Дашкин кошелек, воюющий за свою неприкосновенность, неизменно побеждал, обзываясь «баянной козой», и обращал в постыдное бегство. Но иногда дух расточительства, выдавая себя за дух свободы и независимости, и вообще, прикидываясь духовным созданием, далеким от низменности кошелька, одерживал-таки обидные победы на самом, казалось бы, защищенном участке Дашкиного бюджетного лимита.

Однажды ей пришлось купить не предусмотренный статьей расхода флакончик туалетной воды «Трезор», при том весьма прозаичном факте, что Дашка никогда не была фанатом духов, более того, она терпеть не могла дам среднего и юного возраста, поливающих себя, как садовник куст сирени. У Дашки, как у большинства деревенских девочек, был довольно обостренный нюх, не убитый в детстве загазованным воздухом. И со временем даже выработалась аллергия на интенсивный парфюм, коим сплошь и рядом грешат российские гражданки, не стесняющиеся выливать на себя полфлакона зараз. Душные, плотной стеной стоящие запахи вызывали спазм где-то в глубине между бровями, и, если не убежать от источника сразу же и продолжать его вдыхать, дело могло закончиться сильнейшей мигренью.

В частности, это относилось и к духам «Трезор», само название которых рычало и лаяло в уши, что, тем не менее, не спасло её от цыганского гипноза обаятельной дамы-консультанта в салоне. Она Дашку фактически зазомбировала и всучила бутылёк с туалетной водой ей в руки, улыбаясь и что-то рассказывая доверительным тоном, так, что Дашка опомнилась только дома. Флакон долго стоял на самом видном месте как грозное предупреждение из серии «мементо мори». И, чтобы добро зря не пропадало, Дашка изредка наносила совсем капелюшечку за уши. В микроскопических дозах Трезор ей нравился, к тому же дамой было обещано, что шлейф этих знаменитых духов привлечет к ней рой мужчин её мечты. Увы и ах! Напротив, со временем Дашка заметила, что при использовании духов из этого флакона с ней всегда случалось что-то из ряда вон.

И после той нелепой покупки ненужного ей флакона Дашка боялась ввязываться в разговоры с менеджерами в салонах. А они были порой так навязчивы, как охотники, казалось Дашке, они бродили по магазину и выискивали себе жертву, которую затем доводили либо до публичной истерики, свидетелем чего она стала однажды, либо до кассы с товаром, который затем оказывался ненужным по большому счету.

Дашка вышла из отдела люстр с маленькой настенной лампой в форме колокольчика, внутренне приняв тот факт, что за состояние блаженства, охватившее её в этом зале, она заплатила и даже прихватила с собой, в серые сумерки, осколок светового счастья. И с тех пор, попадая в большой магазин, она первым делом искала отдел светильников и летела туда, словно бабочка к огню, помедитировать под сиянием вечности. Хотя бы несколько минут недвижного покоя под льющимися потоками света – и он словно смывал с неё всю коросту тоски и наполнял сердце искоркой предчувствия света в своей жизни. И даже когда ангел сияния, приняв обличье менеджера, изгонял её из рая своим появлением, ей хватало полученной порции света, чтобы не впадать духом в зимнюю спячку.

Новый образ – рукой мастера

Во второй половине декабря Дашка попала на пробную стрижку к мастеру, который сдавал экзамен на место парикмахера в элитный салон в самом центре Москвы. Мастера звали Андрей, и он приехал в столицу за своей девушкой, поступившей в аспирантуру. На первых порах он подрабатывал только по знакомым, стриг клиентов, выезжая по звонку на дом. Когда знакомые закончились, он пошел устраиваться в крутейший салон, в районе метро «Тверская», и ему срочно нужна была модель, на которой он смог бы показать свое мастерство директору.

Дашка стричься не собиралась. Её прическа вполне устраивала. Волосы были ниже лопаток, и утром надо было просто заплести косу и, уложив её на затылке узлом, заколоть шпильками. До самого вечера аккуратная голова, и только челку она сама ровняла и филировала перед зеркалом раз в две недели.

Но тут надо выручать товарища, и Дашка, скрепя сердце, поехала на стрижку. Андрей, так звали мастера, был известен в Улан-Удэ как мастер высшего класса. Дашке его имя ни о чем не говорило, но было интересно постричься у настоящего мастера.

Салон, куда они приехали с Андреем, показался Дашке воплощением райского уголка на земле. Да нет, на земле такого не бывает – на другой планете!

Впервые она столкнулась с высококлассным сервисом. Девушка-менеджер её обихаживала как сестру родную: и ненавязчивый комплимент ей сделала, и кофе с кексом принесла, и журнал со стильными прическами предложила посмотреть, и даже видео с клипами включила. И улыбка девочки была совершенно искренней, и шелковая блузка ослепительно белой. И сама она выглядела как куколка, которую хотелось рассматривать бесконечно, чем Дашка исподтишка и занималась, испытывая поистине чувственное удовольствие. Идеальный маникюр, макияж, прическа, каблуки, помада – от всего веяло потусторонним, относительно Дашки, миром красоты и богатства. Как же здорово быть клиентом такого салона!

Как это было далеко от промозглого декабрьского холода, чавкающего под ногами жидкого снега, обшарпанной нищеты общажной комнаты и тоскливой, тянущей свернуться калачиком и не просыпаться, холодной пустоты под дыхом. Дашка почувствовала себя осколком взорванного черно-белого мира, который случайно залетел на разноцветный бал-маскарад. Перед глазами поплыли знакомые с детства документальные кадры блокадной хроники и, параллельно с ним, картины зажигательного бразильского карнавала. Боже, как захотелось на карнавал – туда, где музыка и фейерверки, теплые ночи и танцы, танцы, танцы до упаду.

Минут десять Дашка нежилась, отогревшись душой перед экраном видео и попивая кофе, который она никогда не любила, но тут он был не кофе, а глоток роскоши в белой малюсенькой чашечке. И сама чашечка на блюдечке была словно сказочная, – изумительной формы и содержания, она грела пальцы, и пальцы пели от счастья. Затем Дашку пригласили в парикмахерское кресло, и Андрей принялся за работу.

Перед приездом он предупредил Дашку, что ей надо будет выдержать две стрижки подряд. Стриг Андрей скрупулезно-тщательно и долго. Первые полтора часа создавалось роскошное «карэ», потом перерыв на кофе и ещё полтора часа моделировалось нечто типа «шапочки». Все это время Дашка сидела с прямой спиной и наслаждалась случайно свалившимся на неё кусочком жизни в стиле люкс. Еще вчера она даже вообразить себе не могла, что сегодня её будут стричь в фешенебельном салоне, где обслуживаются звездные клиенты и работают супер-мастера, где цены просто уму невообразимые.