Дорога пыльной смерти - Алистер Маклин

Благочестивая тишина кафедрального собора, пожалуй, не могла бы соперничать с полным безмолвием, воцарившимся в столовой после появления Харлоу. Генри с удовольствием вслушивался в свой голос, когда жаловался, что его подарки жене никак не способствуют восстановлению нормальных с нею отношений. Так что с окончанием обеда Харлоу облегченно вздохнул про себя, никак не проявив этого внешне.

Он встал последним из-за стола и с безразличным видом послонялся по вестибюлю. Остановился в нерешительности посреди зала, с полным равнодушием, ленивым взглядом окинул все вокруг. Увидел Мэри и Рори, потом его взгляд задержался на Мак-Элпайне, который о чем-то переговаривался с Генри.

- Итак? - спросил Мак-Элпайн.

- Запах как от винной бочки, сэр, - убежденно заявил Генри.

- Как уроженец Глазго, вы, должно быть, хорошо разбираетесь в подобных вещах. Я присоединяюсь к вашему мнению, Генри, - кисло улыбнулся Мак-Элпайн.

Генри кивнул удовлетворенно.

Харлоу отвернулся от этих двоих. Он не слышал произносимых ими слов, но ему и не нужно было их слышать, чтобы понять, о чем шла речь. Внезапно приняв решение, он направился к выходу. Мэри видела, как он уходил; оглядевшись, она проверила, не наблюдает ли кто за ней, поднялась из-за стола и, опираясь на трости, направилась вслед за ним. Рори, в свою очередь, выждал секунд десять после ухода сестры и с безразличным видом вышел.

Пять минут спустя Харлоу уже входил в кафе, он выбрал свободный столик и сел так, чтобы видеть дверь и улицу перед ним. Подошла молодая официантка, сразу восторженно распахнула глаза и обаятельно улыбнулась. Молодежь узнавала пятикратного чемпиона Европы, где бы он ни появлялся.

- Тоник и воду, пожалуйста, - улыбнулся в ответ Харлоу.

- Прошу прощения, сэр. - Глаза ее еще больше раскрылись.

- Тоник и воду.

Официантка, мнение которой о чемпионе мира среди гонщиков, само собой, сразу же изменилось, принесла напиток. Харлоу так и сидел с ним, изредка поднимая глаза на входную дверь. Он нахмурился, когда она открылась и Мэри с выражением явной тревоги вошла в кафе. Она заметила Харлоу сразу, хромая, прошла через зал и присела к столику.

- Хэлло, Джонни, - сказала она неуверенным голосом.

- Я рассчитывал увидеть кое-кого другого.

- Ты... что?

- Ждал кое-кого другого.

- Я не понимаю. Кого?..

- Не имеет значения. - Тон Харлоу был резок, как и его слова. - Кто поручил тебе шпионить за мной?

Харлоу терял остатки выдержки.

- Ты ведь уже должна знать, что означает слово "шпион".

- Ох, Джонни! - В больших карих глазах Мэри отразилось чувство обиды, и в ее голосе тоже. - Ты же знаешь: я никогда не буду шпионить за тобой.

- Тогда как ты оказалась здесь? - Харлоу несколько смягчился.

- Тебе неприятно видеть меня?

- Я не об этом. Чего тебе понадобилось в этом кафе?

- Я просто шла мимо и...

- ...и ты увидела меня и вошла. - Он внезапно отодвинул стул и встал. Кто здесь еще?

Харлоу направился прямо к двери, открыв ее, вышел наружу и несколько секунд глядел на дорогу, по которой пришел. Потом повернулся и посмотрел вдоль улицы. Однако заинтересовало его совсем другое направление - парадное через улицу, где он заметил фигуру, скрывающуюся в глубине подъезда. Сделав вид, что ничего не увидел, Харлоу вернулся в кафе, закрыл дверь и занял свое место.

- У тебя глаза как рентгеновские лучи, - сказал он. - Всюду матовые стекла, но ты видишь меня даже сквозь них.

- Ладно, Джонни. -Девушка выглядела очень усталой. -Я шла за тобой. Я беспокоюсь. Я очень беспокоюсь.

- С кем не бывает. Посмотрела бы ты на меня во время гонки. - Он помолчал. А потом вдруг спросил без всякой связи с предыдущим разговором: Рори был в гостинице, когда ты уходила?

- Да. Я видела его. - Она озадаченно нахмурилась, взглянув на Джонни.

- Он видел тебя?

- Что за странный вопрос!

- Я вообще странный человек. Спроси любого гонщика на треке. Так он видел тебя?

- Конечно. Почему... почему ты так настойчиво спрашиваешь про Рори?

- Я просто беспокоюсь: не хотелось бы, чтобы парнишка таскался ночью по улице и подхватил простуду. К тому же его вполне могут и ограбить. - Харлоу, задумавшись, умолк. - А впрочем, ерунда! Пришло на ум.

- Остановись, Джонни! Остановись! Я знаю, да, знаю, что он с ненавистью смотрит на тебя с тех пор... с тех пор...

- С тех пор, как я покалечил тебя.

- Ох, Боже мой! - По ее лицу было видно, как сильно она взволнована. Он мой брат, Джонни, но ведь он не я. Что я могу сделать... Ты и сам понимаешь, чем вызвано его недоброжелательство, ведь ты же самый добрый человек в мире, Джонни Харлоу...

- Добротой ни за что не расплатишься, Мэри.

- И все же это так. Я знаю, ты таков. Можешь ты его простить? Можешь так поступить с ним? В тебе так много доброты, больше, чем нужно. Он еще совсем мальчик. А ты мужчина. Разве он может навредить тебе?

- Ты бы видела, как опасен мог быть девятилетний мальчишка во Вьетнаме, когда в его руках оказывалось оружие.

Мэри попыталась подняться со стула. В голосе ее были слезы, слезы блестели и в глазах.

- Пожалуйста, прости меня, - сказала она. - Я не собираюсь тебе мешать. Доброй ночи, Джонни.

Он нежно взял ее руку в свою, и она так и замерла с застывшим в отчаянии лицом.

- Не уходи, - попросил он. - Я просто хотел убедиться.

- В чем?

- Странно, но это уже не важно. Забудем о Рори. Поговорим о тебе. - Он подозвал официантку. - Повторите то же, пожалуйста.

Мэри посмотрела на его наполненный стакан.

- Что это? Джин? Водка? - спросила она.

- Тоник с водой.

- Ох, Джонни!

- Что это ты заладила: "Ох, Джонни, Джонни". - Невозможно было понять по его голосу, было это сказано с раздражением или нет. - Ладно. Ты просишь не беспокоиться, а сама все делаешь, чтобы вывести меня из себя. Хочешь, я угадаю причину твоего беспокойства, Мэри? У тебя есть пять поводов волноваться: Рори, ты сама, твой отец, твоя мать и я. - Она хотела возразить, но он остановил ее жестом. - Можешь забыть о Рори и его ненависти. Через месяц ему все это покажется дурным сном. Теперь о тебе... Только не вздумай отрицать, что тебя не беспокоят наши взаимоотношения: со временем и в них все встанет на свои места. Затем о твоих отце и матери и, конечно, здесь опять речь идет обо мне. Как, все правильно?

- Ты со мной давно так не говорил.

- Ну так что, я прав?

Вместо ответа она молча кивнула.

- Твой отец. Я знаю, он выглядит не очень хорошо, даже похудел. Предполагаю, что это от беспокойства о твоей матери и обо мне, именно в таком порядке.

- Моя мама? - прошептала она. - Откуда ты знаешь об этом? Никто не знает об этом, кроме эксперта Дадди и нас с отцом.

- Предполагаю, что Алексис Даннет тоже знает об этом, ведь он верный друг, но я сомневаюсь, что он слишком уж верен. Мне рассказал об этом твой отец всего два месяца назад. Он доверял мне в те дни, тогда мы были еще дружны.

- Пожалуйста, Джонни...

- Это уже немного лучше, чем "Ох, Джонни". Он доверяет мне и сейчас, несмотря на все происшедшее. Только, пожалуйста, ни слова ему о нашем разговоре. Я ведь обещал ему никому ничего не рассказывать. Обещаешь?

- Обещаю.

- Твой отец не очень-то общителен последние два месяца. Причина ясна. В моем положении я не могу задавать ему вопросы. А тебе задам. Что вы знаете о ней с тех пор, как она уехала домой в Марсель три месяца назад?

- Ничего. Ничегошеньки, - проговорила Мэри, положив свою руку на его. А ведь раньше она звонила по телефону ежедневно, писала каждую неделю...

- И твой отец уже все испробовал?

- Папа миллионер. Неужели ты думаешь, что он не использовал все возможности?

- Я тоже так думаю. Что я могу для вас сделать?

Мэри побарабанила пальцами по столу и, взглянув на него, тихо произнесла:

- В твоих силах устранить другую причину его беспокойства.

- В моих?

Мэри кивнула.

Мак-Элпайн в этот момент очень энергично изучал другую причину своего беспокойства. Он и Даннет остановились перед дверью гостиничного номера, Мак-Элпайн вставил ключ в замочную скважину. Даннет с опаской огляделся и сказал:

- Не думаю, что дежурный администратор поверил хоть одному вашему слову.

- Ну и что? - Мак-Элпайн повернул ключ в замке. - Я хотел получить ключ от номера Джонни, и я его получил, не так ли?

- А если бы вам его не дали?

- Я бы взломал эту чертову дверь. Я уже однажды это сделал, помните?

Они вошли в номер, заперли за собой дверь и оглядели все сначала с порога. Потом безмолвно и методично принялись осматривать комнату Харлоу, заглядывая во все мыслимые и немыслимые места, которых в гостиничных номерах, как известно, не так уж много. Три минуты, и осмотр закончился, он был настолько же успешным, насколько и малоутешительным. Двое мужчин удрученно разглядывали находки, принадлежавшие Харлоу, - четыре полные бутылки шотландского виски и пятую, наполовину пустую. Они обменялись взглядами, и Даннет выразил коротко чувства, общие для обоих.