Сквозь тюремное окно - Николай Велимирович

Это не только я вам советую. Это советует вам Божий апостол Павел. Тот самый Павел, который вначале не верил в Христа, также как многие не верят сейчас, но потом уверовал так сильно, что с радостью приклонил главу под меч, но не отказался от своей веры.

«Делая добро да не унываем, и далее продолжает — Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (ср. Гал 6,9-19). Апостол говорит — «доколе есть время делать добро»! Ох братья мои, подумайте, сколько времени осталось нам? Сегодня погребены тысячи детей, юношей и дев. Кто поручится, что завтра или послезавтра мы не ляжем в могилу? Прозорливый апостол видел то же, что мы видим и знал то же, что мы знаем, поэтому пока мы живы он взывал нам — «Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере». Какое добро выше всякого добра? Истина и милосердие. Вот сердце Евангелия. Познайте истину и будьте милосердны.

Мудро говорит сербский народ — «рубаха ближе кафтана», делайте добро сначала своим братьям по вере и по крови, потом соседям, потом дальним по крови и по вере, дальним и дальним, из самых удаленных краев земли.

Но не будем, так называемыми, интернационалистами, которые готовы делать добро тем, самым дальним, а своих ближайших по вере и крови братьев оставляют без помощи погибать и умирать.

Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, заповедал нам апостол Христов во имя Христово. Что это значит? Это значит:

Первое — привыкнуть делать добро и только добро. Будем упражняться в добре. Ощутим радость и сладость уже в том, что мы делаем людям добро. Если вы последуете за истиной, милосердие будет вашим спутником. Милосердие и истина неразлучны.

Второе — делать добро преимущественно нашим православным братьям. Это братство многочисленно. Оно насчитывает более двухсот миллионов душ. Это те, кто един с нами в вере. Это огромный мир. Мы не в состоянии протянуть руку каждому православному, да каждый и не ждет от нас этого, большинство из них не ожидают от нас материального дара. Они ожидают любви, сострадания и молитвы. Это мы можем дать всем и пока есть у нас время, дадим этот дар каждому. Наш час еще не пробил. А когда пробьет, тогда не мы сможем делать ни добра ни зла, которое хотели бы сделать. Потому апостол спешит воззвать к нам — доколе есть время, будем делать добро всем! Познайте истину и творите добро.

Братья мои! Делание зла стало страстью Европы. Тирания, насилие, месть, грабеж, превозношение, уничтожение, одним словом зло, на котором она воспитана. Всевышний скоро положит этому конец. Сербы, если вы хотите, чтобы конец Европы не стал и вашим, упражняйтесь в делании добра, ревнуйте о добре, умирайте за добро. Ибо добро это — Бог, это — Христос, это слава и похвала, это жизнь и бессмертие, это воспевание и ублажение сил ангельских, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Благословен Господь, ожидающий исправления

У одного человека было две дочери. Младшая отделилась от своего отца и отправилась в далекие края и, живя беспутно, расточила все состояние.

У Христа Спасителя было две дочери — Азия и Европа. Азия — старшая, Европа — младшая. И весьма любил Христос младшую дочь, и младшая дочь любила Его, и жила при Нем не отделяясь тысячу лет. Но спустя тысячу лет возненавидела Европа родителя своего Христа и начала отделяться от Него. Мало-помалу, пока не отделилась совсем, уйдя в чужую страну, то есть в страну не Божию, языческую, на мусорную свалку, с которой когда-то увел ее Христос, омыл и ввел в царские палаты.

И обнищала без Христа Европа и впала в такую бедность и убожество, что никто не хотел протянуть ей руки, в страхе, что и руку украдет. Ибо, кто без Бога, тот без чести. Кто без Бога, тот без истины и милосердия. Ибо сказал прозорливец: «Милость и истину любит Господь». И тем, кто потеряет Господа, сохранить милосердие и истину невозможно. Итак, отделившись от Господа, потеряла Европа милосердие и истину. Ее душу покрыла непроглядная языческая тьма. И уже ничего она не видела — несчастная, голодная, нищая, голая, слепая. Такой стала Европа, когда удалилась от своего духовного Родителя, от Христа.

Но и в крайней нищете Европа не смирила своей барской гордыни. Презираемая всеми континентами, она все еще превозносилась перед человечеством и похвалялась своими чудесами. По сути, ее девиз гласил: Чудотворец не Христос, а я — Европа, я чудотворец. Я пересчитала звезды, я изобрела микроскоп и телескоп, я высчитала ширину и длину вселенной, я нашла лечебные травы, я выдумала хирургические ножи, я сделала динамит для разрушения скал, я построила машины для полетов, машины для погружения под воду и машины для плавания; я — богиня изобретения машин, пароходов и железных дорог, электрических приборов, радио и телевидения. Я, я, я и я! Я — главный чудотворец этого века. Нет больше Бога — чудотворца, это байка древних примитивных времен. Есть только чудотворец-Европа.

Ох братья мои, слышите ли слова блудной дочери? Слышите ли хвастовство обнищавшей, оборванной, голодающей аристократки? Она уже ничто, а похваляется как будто она — все. Ничего не имеет, а бахвалится, как будто ей принадлежит весь мир. Превозносится перед всеми, что ее уважали. Но все лишь презирают ее. Мажет и красит лицо, чтобы казаться красивой, но все брезгуют и гнушаются ей, как самой страшной уродиной.

Старшая дочь Христова, Азия, смотреть не может на Европу. Она ей на вид отвратительна, на слух неблагозвучна, смрадна на запах, для прикосновения мерзка, вся в коросте и гнили. Невыносима Азии Европа.

И вот как отвечает Христова Азия отпавшей атихристианской Европе:

Что имеешь своего? Чем хвалишься? Чем гордишься? Даже если и нашла ты что-то, на чьей ниве нашла? Что хвалишься буссолью, электрикой, паровозами и другими машинами? Разве все это нашла ты не во дворце Господнем, в который приведена была как гостья? Если Хозяина не вспоминаешь, ты — воровка. Да ты и есть воровка. А еще разбойница, грабительница и насильница. Все чудеса твои — это Божии чудеса, о которых ты последняя узнала. Истинно говорю тебе — все чудеса твои — чудеса Божии, но все чудеса Божии не твои еще и не станут твоими даже через миллион лет. А твое одно только, слушай и запомни, только одно не от Бога, а твое — злоупотребление всеми чудесами Его. Чудеса от Бога, а твое — злоупотребление. Например, летающая машина — Божие чудо, а твое — убийство людей при помощи этой машины. Божие — плавать, а твое — топить. Божие — лечить, а твое — травить. Божие — объединение, а твое — разделение. Божие — истина, а твое — ложь. Божие — милосердие, а твое — себялюбие. Что у тебя общего с Христом, Европа, с Христом, Богом истины и милосердия? Ничего. А ты, Сербия? Отчего ты застыдилась и покраснела? Оттого, что пошла за Европой. Сдружилась с отступницей. Пошла за блудницей. Если изменишь свой путь, да будешь благословенна. И благословен Господь, ожидающий твоего исправления. Аминь.

Начало премудрости страх Божий

В некотором городе жил человек, Бога он не боялся и людей не стыдился. Ныне, братья мои, Европа такой «город», жители которого Бога не боятся, и людей не стыдятся. Это болезнь, которая, как и всякая болезнь, нуждается в объяснении.

Почему многие европейцы Бога не боятся и людей не стыдятся? Объяснение простое: потому что извратилось понятие о Боге и понятие о человеке. Когда люди извращают понятие о Боге согласно собственной извращенности, тогда перестают боятся Бога, а когда извратят понятие о человеке, не стыдятся людей.

Люди боятся величественного Бога Творца и Судию. А стыдятся только святых людей, не дерзких, богатых или ученых, а только святых. А когда оскудевает святость, тогда люди не имеют ни страха Божия, ни стыда перед людьми.

Современная Европа презрела Бога и святость, поэтому европейцы перестали Бога боятся и людей стыдится, никем Европа не пренебрегает так как Богом и святыми.

Если Бог не предстает как Всемогущий Творец вселенной и величественный Царь и Господь неба и земли, Всевидящий, Всеведущий и Вечный, Который праведно судит всякого по делам его, тогда не будут люди боятся Бога. Ибо, никто уж не станет боятся вымышленных богов и безумных гадателей, что в университетских колпаках и докторских званиях толкуют о природе и материи, как о неких божествах. Таких бессловесных богов кто убоится? И кто постыдится Вольтера, Наполеона или Маркса, и других им подобных, из которых Европа создала свой пантеон без ореола святости, а пантеон тот — темная изба, в которую никто никогда не приводил больного, чтобы тот исцелился. Никто еще не убоялся европейского профессорского божества природы. И не слышали мы, чтобы кто-то устыдился за преступление свое перед Наполеоном, Вольтером или Марксом.

Ох братья мои, никто не боится ложных богов и никто не стыдится не святых людей. Народ имеет страх только перед Богом истинным и стыдится только людей истинных, святых людей.