Шалая любовь моя - Мэгги Дэвис

— Я бы выпила мартини, — сказала Лейси стюардессе, хотя до ланча было еще далеко, и, кроме того, она знала, что алкоголь может оказать самое пагубное воздействие на кожу, угрожая тысячами морщинок. — Двойной мартини, пожалуйста, — добавила она, прикрывая глаза.

Работу в журнале «Каприз» Лейси начала через неделю, в понедельник, явившись в редакцию, расположенную в издательском комплексе «Каприз» на Мэдисон-авеню. Урок, полученный в Талсе, заставил ее весьма придирчиво подойти к выбору гардероба. Ровно в 9.00 перед главным редактором Глорией Фарнхэм предстала девушка в строгом темно-синем костюме в тонкую белую полоску, в английской блузке с узеньким галстуком, в темно-синих лайковых перчатках и с сумочкой того же цвета. Ее пепельные волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке, и лишь несколько выбившихся прядей изящно спадали на виски. Главный редактор Фарнхэм, в облегающем платье, бросила на нее одобрительный взгляд и мимоходом заметила:

— Очень элегантно, милочка. Но, как бы то ни было, тебе придется заниматься домами мод на Седьмой авеню, — и ввела Лейси в большую шумную комнату, являющуюся сердцем журнала «Каприз».

«Наконец я журналистка!» — восхищенно воскликнула про себя Лейси. Она следовала за изящной фигурой главного редактора мимо заваленных бумагами столов; похоже, они занимали весь девятый этаж. Несмотря на ранний час, рабочий день был уже в разгаре: разрывались от звона телефоны, сотрудники сидели, склонив свои головы над персональными компьютерами, а все столы были завалены разными кондитерскими изделиями.

Лейси сразу поняла, что работать в журнале «Каприз» будет в тысячу раз приятнее, чем крутиться на подиумах в отелях и коммерческих центрах, колеся по всем Соединенным Штатам. Теперь она журналист, а не какой-то манекен, на который навешивают тряпки; теперь она тоже принадлежит к журналистской братии. Пусть даже ей придется ограничиться лишь вопросами, касающимися женской моды и ухода за внешностью.

Глубоко вздохнув, Лейси на минуту задержалась у рекламных плакатов и потом вновь поспешила за главным редактором. Вот он, ее избранный путь! Восторг! Творчество! Идеи! Лейси искренне надеялась, что ей до конца дней своих больше не придется слышать дискуссии бывших коллег о преимуществах использования наклеенного под грудью пластыря, когда нет места для каркасного лифчика, или как лучше всего замаскировать оставленный любовником след поцелуя.

— А, это вы, Глория, — проговорила миловидная брюнетка, торопливо закрывая ладонью телефонную трубку, когда главный редактор вошла в ее огороженную стеклянными стенами комнату. — Глория, то, что вам надо, мы сделали еще вчера.

— Прекрасно, милочка, — серебристым голосом произнесла главный редактор. — Знакомьтесь, это Стейси Кингсли — она писала те статьи для «Ежедневника женской моды», помнишь? Просто чудесно, что она будет работать с нами. А теперь, дорогуша, ты должна найти ей стол.

— Нет, не помню, — отозвалась редактор, озирая Лейси поверх стопок старых журналов. Ладонь ее по-прежнему зажимала телефонную трубку, но недостаточно плотно, чтобы оттуда не доносилась детская болтовня. — Боже, Глория, неужели мы будем делать фотоснимок прямо в редакции?! Зачем это нужно? Отпусти ее, сейчас для модели у меня нет работы!

— Джемми, милочка, она уже не модель, а младший обозреватель мод. Ты должна ее назначить на должность нью-йоркского модельера вместе с остальными младшими обозревателями.

— О Боже мой, неужели еще одна?! — пробормотала Джемми. Не убирая ладони с трубки, она локтем указала на угол стола. — Стейси, найди местечко и присядь, а я через минуту освобожусь.

— Я не Стейси, — поправила ее Лейси, думая о перспективах новой профессии. — Я Лейси Кингстоун.

— Ну, знакомьтесь, — бросила главный редактор Глория Фарнхэм, выходя из стеклянной клетушки, не обратив внимания на груду журналов «Эль» и «Харперз базар», свалившихся при этом на пол.

Редактор проводила удаляющуюся фигуру усталым взглядом и вполголоса произнесла:

— Глория — королева Вселенной. Впрочем, она великолепно зачитывает отчеты на советах директоров и при этом создает впечатление, что все делает она одна.

— Я действительно в восторге от перспективы работать здесь, — вежливо сказала Лейси.

— Ты еще здесь? — произнесла редактор в телефонную трубку. — Филипп, послушай меня, ради бога, не прикасайся к лицу. Сыпь нельзя трогать руками, слышишь меня? Пусть потерпит, если зудит. Попроси присмотреть за ним Терри и доктора. — Наступила короткая пауза, во время которой с другого конца раздавался детский голосок. — Верно, и то же самое касается твоих видеоигр. Даже Терри это понял. Во всяком случае, мне так хочется думать. — Редактор со стоном схватилась рукой за голову. — Филипп, попытайся, попытайся, чтобы все было в порядке до шести часов, хорошо? Я обещаю не задерживаться. Постараюсь прийти вовремя.

Повесив трубку, редактор отодвинула стопку гранок и виновато улыбнулась Лейси.

— У моего младшего сына корь, а старший в роли сиделки. Наша няня болеет. Собственно, она-то и заразила его корью. Эти два дня просто ад кромешный. — Ее усталые карие глаза быстро оглядели Лейси, пристроившуюся у краешка стола, среди стопок журналов. — Господь милосердный, умненькая и такая красивая! Что стряслось с модельным бизнесом? Похоже, в этом году у них перебор с девушками, похожими на Кристи Бринкли?

— Э, ну, нет… да, — зардевшись, сумела выдавить из себя Лейси. — Но на самом деле я однажды лишилась заказа на рекламу бюстгальтеров «Плейтекс» из-за того, что слишком похожа на Шерил Тигс.

— И только лишь? Торговля тряпками — сумасшедший бизнес, — фыркнула редактор и быстро взглянула на Лейси. — Силы небесные, да ты и впрямь картинка! Просто невероятно.

— На самом деле, — с беспокойством отозвалась Лейси, стремясь побыстрее оставить эту тему, — у меня широковатые бедра. В этом-то и дело, хоть кто-нибудь, да упомянет. — И, помолчав, добавила: — Я действительно хочу писать статьи. Вполне серьезно.

Ее собеседница дружелюбно рассмеялась.

— Ох, уж эти мне модели! Они все считают себя дурнушками. Это профессиональная болезнь. Держу пари, твой кавалер не жалуется, — сухо заметила она.. — По-моему, у тебя роскошные бедра.

Лейси оцепенела, хотя редактор не подала ни малейшего повода для воспоминаний о случившемся в Талсе. Но тем не менее она вспомнила, как нежно и восторженно ласкал ее черный кугуар. Внутренне содрогнувшись, Лейси поняла, что это воспоминание будет преследовать ее до конца дней; та долгая ночь фантастических любовных игр отчетливо отпечаталась в ее мозгу.