Гоблины в России (СИ) - Алексей Молокин

Наконец, упряжка свернула с набережной и, сопровождаемая ахами и охами, пропала в узких улочках жилых кварталов, чтобы вновь вынырнуть уже вблизи Драконьей свалки.

Уже на подступах к Драконьей свалке, порядком запыхавшийся Старший дознатец услышал многоголосый гомон, резкие, отрывистые фразы команд и надсадный пульсирующий тонкий вой. Хоббит наддал, не останавливаясь, проскочил хлипкие воротца, отделяющие свалку от остального мира, и галопом устремился на шум.

Протолкавшись через толпу зевак, состоящую по большей части из обитателей свалки, выползших по такому случаю из своих нор, хоббит увидел готовящегося к очередной попытке взлететь дракона с краснозвездным хвостом. Рядом стояли Дробила с Ватерпасом. Ватерпас зычно командовал:

— Контакт!

— Есть контакт, — тоненько пискнул дракон.

— От винта!

— Есть от винта! — браво отозвался Дробила, и, размахивая молотком побежал разгонять толпу.

— Па-ашел, родимый! — заорал Ватерпас. После этой команды, бывший Экскаватор, издал высокий жалобный вой и неуклюже начал разбег, неловко взмахивая крыльями и бестолково мотая краснозвездным протезом.

В толпе, между тем, уже вовсю сновали шустрые букмекеры, предлагая делать ставки на предмет «взлетит — не взлетит». Судя по ставкам, большинство зевак склонялось к последнему.

— Нет, куда там «Экскаватору» взлететь. Да нипочем он не влетит! — говорил один грязный субъект неопределенной разновидности другому, — Так что, плакали твои денежки, приятель!

И в самом деле, дракон неожиданно прекратил разбег, затормозил, оставляя длинные борозды в мусоре, и понуро побрел назад, к месту старта.

— Не получается, — сокрушенно вздохнул он. — Ведь драконы летают вовсе не потому, что у них есть крылья, а потому что верят в себя. А у меня вера в себя подорвана. Какая-такая, вера может быть, при отсутствии корня! Эх, не бывать мне Свирепым Исполинским Огнехвостым Краснозвездным драконом, так и останусь на всю жизнь «Экскаватором». Но все равно, спасибо, ребята! Вы старались, как могли.

— Эй, помогите кто-нибудь! Запчасти приехали! Кто тут механик? — распихивая зевак закричал хоббит.

— Он, родимый! — радостно воскликнул дракон, увидев, свой корень. — Я уж и надеяться перестал!

Давай, надевай свою причиндалину. — Проворчал дознатец — И имей в виду, я на тебя двадцатку поставил. Если не взлетишь — оставлю без пива!

Дракон отказался от помощи, объяснив, что это дело драконье, интимное, и пыхтя от возбуждения, удалился за груду старых автомобилей прилаживать корень.

Разочарованная толпа уже собиралась расходиться, когда из-за груды ржавого железа появился Дракон. Да, да, это был именно Дракон, а не дракон, какой-нибудь, и вряд ли кто-то рискнул бы назвать это величественное существо «Экскаватором».

— Ну, что, други, — глубоким басом прогудел он, — Поехали, что ли?

С этими словами он взревел так, что толпа сама, без понуканий Дробилы, шарахнулась в стороны, освобождая полосу для разбега. Однако разбег почти не потребовался, взмахнув крыльями, дракон мощно оторвался от земли, отряхнув прах и мусор свалки с лап своих, и взмыл в синее южное небо. Поначалу он летел осторожно, «блинчиком», как говаривали старые авиаторы, потом освоился и принялся закладывать виражи и чертить мертвые петли над головами ошалевших от восторга зевак. Внезапно в небе что-то басовито кашлянуло, потом низко, в тон драконьему голосу, заревело. По бокам краснозвездного хвоста выплеснулись синевато-огненные струи, и дракон свечкой пошел вверх. Это врубились реактивные двигатели «Бэкфайра», самопроизвольно подключившиеся к огненосной системе дракона. Как это могло произойти, так и осталось загадкой, но существует ведь драконье колдовство? Правильно, существует! Так вот оно, драконье колдовство в чистом виде.

Хоббит деловито нырнул в толпу собирать выигрыши.

Наконец, дракон налетался и пошел на посадку. Аккуратно подрулив к сыщикам, он прокашлялся и сказал:

— Ну, спасибо, други! Мне теперь и родимый хвост ни к чему. Эти движки так тянут, что просто загляденье! Может быть, рванем вместе в родные края? А то я без вас скучать буду.

— Рады бы, да не можем, долг перед нацией, понимаешь ли, — сказал за всех хоббит. — Ты уж себе лети, только скажи нам, где искать этого поганца Сеньку?

— Сенька не иначе, как на пляже ошивается, — задумчиво сказал Дракон, — в баре «Голубой Павиан», там, по его словам, всегда наркоту раздобыть можно. Туда и идите.

— Ну, прощай, Огнехвост, — Дробила похлопал дракона по хвосту, — Желаю тебе быстрого полета, легкого ветра, а еще встретить хорошую драконшу и наплодить маленьких огнехвостиков…

Расчувствовавшийся Дробила еще долго бы расписывал прелести семейной жизни и все такое, но время поджимало, и он остановился.

— Пока, — сурово сказал Ватерпас, — Может, еще встретимся!

— Завидую! — Хоббит задумчиво посмотрел на небо. — Всю жизнь полетать мечтал, да видно, не судьба. Ну, прощай, дружище!

Дракон загудел, прогревая двигатели перед дальним полетом, потом вспомнил о чем-то, приглушил турбины и проревел:

— В случае чего, свяжитесь со мной по рации, или через спутник. Борт 97–40, это я и буду. Мигом прилечу на помощь!

Потом рванулся, взмыл в небо, покачал на прощание крыльями и лег на курс.

Друзья постояли немного, глядя на постепенно расплывающийся в небе розоватый инверсионный след, потом Василий сказал:

— Ну что, пошли ребята вора ловить. Такая у нас планида!

Глава 3

«Тяжело живется советскому подростку!»

Сенька сидел в баре «Голубой павиан», и тосковал. Деньги, полученные от трех доверчивых туристов из незнакомой страны России, подходили к концу, хотя, честно говоря, братаны, как они сами себя называли, не поскупились.

— Вот лохи, — лениво думал Сенька, — даже не поинтересовались, откуда цацки. Захомутают их на таможне, как пить дать, захомутают, да мне-то что. Вот куда колечко подевалось, это вопрос. Неужели оборонил, когда фатеру этого зеленого дурня потрошил?

У всех Горлумов была какая-то патологическая тяга к колечкам, причем, колечкам без камешков, гладким и простым. Сенька смутно помнил, что еще его папаша, пребывая в элегическом настроении, вытаскивал из кармана это вот самое, теперь потерянное колечко, и твердил, уставившись куда-то в пространство:

— Наша прелесть… прелесть… прелесть.

Сенька по младости полагал, что это следствие неразборчивости в выпивке, но когда горлуменок подрос и заполучил колечко в собственность, попросту украв его у задремавшего папаши, колечная зараза прицепилась к нему самому. Теперь без колечка никакой кайф не по-настоящему не ловился. Сеньке было просто необходимо, наглотавшись Колы, уставиться на кольцо и повторять, следом за своими предками: «Прелесть, прелесть…»

Вообще, недолгий жизненный путь Сеньки Горлума заслуживает отдельного описания. Если бы о Сеньке узнала какая-нибудь сентиментальная деятельница из «Общества защиты редких негодяев», она, безусловно, опубликовала бы в глянцевом дамском журнале душераздирающую историю о бедном подростке, лишенном родительского внимания и вынужденном бороться за существования просто-таки с пеленок. При этом она бы отметила, что ни пеленками, ни, тем более, памперсами Сеньку в детстве не баловали. Все пропивалось беспутными родителями. В результате, деятельница обвинила бы во всем общество и потребовала отмены наказания за грабеж для детишек с дурной наследственностью, а заодно и наказания за изнасилование, в период полового созревания преступников.

Сам же Сенька отнюдь не считал себя обделенным судьбой. Темные делишки были наследственным бизнесом семьи Горлумов, довольно-таки уважаемой в определенных кругах.

На самом деле, если не быть сентиментальной деятельницей какого-нибудь «Общества» или «Комитета», можно заметить, что многие Горлумы сделались очень даже влиятельными членами общества. Вы ведь нередко замечали за спиной видного политического деятеля некую молчаливую, невзрачную фигуру, казалось бы, попавшую на телеэкран совершенно случайно. И в самом деле, засветка на экране отнюдь не входит в планы этой разновидности горлумов — так называемых, «серых горлумов». А вот другие, прямо-таки не вылезают из ящика. Это горлумы публичные, не скрывающие, но и не афиширующие до поры, до времени своего происхождения, гибкие, длиннопалые и вкрадчивые, они подвизаются в качестве всевозможных научных и не очень предсказателей, специалистов по сексуальной меланхолии и прочих редких и высокооплачиваемых профессий, востребованных коренным населением нашей планеты. Я уж не говорю о некоторых бизнесменах, и деятелях культуры. Культура, честно говоря, так и кишит горлумами, правду говорят, что снаружи она смахивает на большое болото. Хотя, наверное, насчет культуры я немного переборщил, да и что я понимаю в культуре…