Исчезновение венериан - Ли Бреккет

Рот Харкера медленно скривился в усмешке.

— Пловцы — водяные создания, Рури. Они амфибии, живут под землей, в полной темноте, и один Бог знает, как давно они там поселились. Ты знаешь, что бывает с червями, когда их вытаскивают на свет? Ты знаешь, что бывает с грибами, растущими в темноте? — Он почти благоговейно провел пальцем по своей коже. — Ты ничего не заметил на себе, Рури? Впрочем, ты был слишком занят.

Маклерен изумился. Он потер свою кожу, поморщился и снова потер.

— Загар, — сказал он удивленно. — О Боже! Солнечный загар, даже ожог.

Харкер встал:

— Давай пойдем и посмотрим.

Головы-цветы внизу задвигались.

— Им не нравится эта мысль, Рури. Видимо, наша идея вполне осуществима, и они это знают.

Маклерен встал, опираясь на копье как на трость.

— Мэтт, они не дадут нам уйти.

Харкер нахмурился:

— Бутон говорила, что есть и другие способы защиты… Но не оставаться же нам здесь!

Они снова полезли наверх, очень медленно, щадя рану Маклерена. Харкер пытался угадать, далеко ли подземная пещера. Река была хорошим проводником, а скалы почти не имели растительности.

Харкер внимательно следил за цветочным народом, но ничего угрожающего из долины не появлялось.

Вид скал резко переменился. Древние землетрясения оставили на камне свои следы: извилистые трещины, огромные гранитные плиты, грозно нависшие над пропастью и готовые низвергнуться в темноту.

Харкер остановился:

— Вот оно. Знаешь, Рури, я хочу, чтобы ты отсюда ушел. Здесь слишком опасно.

— Мэтт, я…

— Заткнись. Один из нас должен остаться в живых и вернуться на корабль. Большой спешки нет, дня через три—четыре ты будешь способен ходить нормально. Ты…

— А почему я? Ты лучше всех лазаешь по горам…

— Ты женат, — коротко ответил Харкер. — Чтобы скинуть вниз пару этих плит, хватит и одного человека. Они и так еле-еле держатся. Может быть, я выберусь благополучно. Но ведь глупо рисковать обоим, не так ли?

— Угу. Но, Мэтт…

— Послушай, мальчик, я знаю, что делаю. — Голос Харкера стал необычно мягким. — Передашь мой привет Вики и… — Он вдруг вскрикнул от резкой боли.

Нерешительно опустив глаза, Харкер увидел, что его тело покрыто маленькими огоньками, слабыми, мерцающими, исчезающими, но оставляющими сильные ожоги. Огоньки плясали и на Маклерене. Друзья уставились друг на друга.

Ужас беспомощности охватил Харкера.

Опять телекинез. Люди-цветы повернули против пришельцев их же собственное оружие.

Они видели огонь и его действие, воссоздали этот процесс в мозгу, сосредоточились сообща и выпустили мысленную силу всей колонии на двоих людей. Харкер давно понял, почему они ухватили мысль о солнечном ожоге и применили ее буквально.

Огонь, самовозгорание. Это очень просто, надо только знать, как… Тут было что-то от Неопалимой Купины.

Атака возобновилась с новой силой. О Боже, как больно! Маклерен закричал. Его набедренная повязка и бинты начали тлеть.

«Господи, что же делать, скажи мне скорее, что делать, — лихорадочно думал Харкер. — Цветочный народ фокусируется на нас через наш же мозг, через наше сознание. Возможно, до подсознания они доберутся не так легко. Значит… значит, надо, чтобы Рури лишился сознания, упал в обморок…»

Опять пламя, ожог, страшная боль.

«Сейчас они прочтут мою мысль и задержат меня…»

Без предупреждения Харкер сильно ударил Маклерена в челюсть и оттащил его к камням. Все это он сделал с поразительной силой и скоростью. Самому ему спасаться некогда, да скоро и вообще не понадобится.

Не сводя с Маклерена глаз, он отошел футов на сто. Третья атака была очень болезненной, настолько болезненной, что Харкер чуть не упал. Но Рури Маклерен не был ею задет.

Харкер улыбнулся, последний раз взглянул на бесчувственное тело товарища и бросился к искореженным гранитным плитам на утесах. Движение его было рассчитано так точно, что тело неслось вперед автоматически, не останавливаясь даже тогда, когда огоньки стали разгораться, оставляя на коже огромные бурые пятна ожогов. Он столкнул вниз гигантский зазубренный камень, и тот по пути задел и повлек за собой следующий. Харкер уперся в третий, лежавший на скользком глинистом ложе, и с нечеловеческой силой спихнул его в пропасть.

Харкер упал. Мир растворился в дрожащем ревущем хаосе, подернулся яркой вуалью пламени и клубами удушливого дыма. Последнее, что мелькнуло перед угасающим взором Харкера, было высокой, укутанной снегом горой, уходящей в ясное небо…

Настала ночь. Рури Маклерен лежал на выступавшем над долиной карнизе. Долина под ним терялась в индиговых тенях, но шум воды — стремительной, бурной, злой — давал представление о том, что там происходит.

В долину хлынула новая жизнь. Она поднималась на гребнях бурлящей воды, горела золотом в синеве ночи: сверкающие гиганты возвращались на родину, чтобы отомстить. Воду покрывали огромные пятна радужного сияния — цветы-собаки вышли на охоту. Между ними, крутясь и подпрыгивая в смертельной игре, неслись малыши Пловцов.

Маклерен следил за их последней охотой. Он всю ночь наблюдал, как золотые титаны требуют расплаты за века темноты. С восходом солнца цветочного народа уже не существовало. А днем Маклерен увидел, как умирают Пловцы.

Вода размыла завал. Поток, вернувшийся в свое русло, отрезал их от пещер. На землю лился яркий солнечный свет.

Сначала Пловцы с патетической радостью приветствовали его, но вскоре они все поняли.

Маклерен отвернулся. Он отдыхал и ждал, когда исполнится предсказание Харкера.

Когда он нашел проход, долина уже просохла.

Он оглянулся на горы, вдохнул сладкий ветер и почувствовал великий стыд за то, что жив и может дышать.

Он посмотрел назад — на пещеры, где умер Сим, и на утесы, где он похоронил то, что осталось от Мэтта Харкера.

Ему казалось, что он должен что-то сказать, но слова не приходили, только грудь была переполнена и тяжело вздымалась.

Он молча повернулся к каменному проходу, ведущему к морю Утренних Опалов, к двадцати восьми сотням странников, которые отыскали дом.

1

Колонисты сократили словосочетание «растение-животное» («plan-animal», англ.) в «плэнимэл», а потом и в плэнни. (Примеч. автора).