Жизор и загадка тамплиеров - Жан Маркаль

Вот все и прояснилось. Хотя Францию традиционно именовали «старшей дщерью Церкви» (людям всегда нравились красивые слова), в 1160 году папство предпочло династию Плантагенетов, — отвергнув династию Капетингов, которая, как тогда казалось, скоро пресечется. Более того — и это весомая причина — организация крестовых походов напрямую зависела от англо-нормандской знати, которая предоставляла большие субсидии и самые крупные отряды. В своей макиавеллистической политике, целью который было господство над Европой и средиземноморским миром, папство поочередно использовало в своих интересах то одних, то других, а то и натравливало их друг на друга. Примеры такой политики не были редкостью: чтобы бороться с возрастающим влиянием кельтских христиан на британских островах, Рим буквально выдал бриттов англосаксам в VII веке, а ирландцев — Генриху II Плантагенету в XII веке. Самое меньшее, что можно сказать по этому поводу, то, что ирландцы, слывшие самими ярыми «папистами» среди католиков, явно никогда не были злопамятными. И то правда, что намерения Господа непостижимы, особенно если люди присваивают себе право говорить от его имени.

Итак, в этом-то и заключалась вся важность роли тамплиеров на политической сцене того времени. Орден, основанный, чтобы защищать паломников, посетивших Святую Землю, в 1160 году стал огромной разветвленной организацией, пустившей корни повсюду. От Святой Земли до Испании, где братья-рыцари приняли деятельное участие в Реконкисте, и по всей Европе, в том числе и Ирландии; орден создал сложную систему резиденций, командорств и хозяйств, стратегических пунктов вдоль крупных дорог и храмов. В 1160 году, получая бесчисленные дары, пользуясь покровительством высших сановников Церкви, восхваляемые Бернардом Клервоским — который был настоящим лидером христианского мира в первой половине века, — бывшие «бедные рыцари Христа» были на вершине своего могущества. Они стали грозной силой, опиравшейся на действенную иерархию, для которой не существовало границ и препятствий. То была сила международного порядка, состоявшая, повторимся, на службе папы римского.

Незаменимый, когда требовалось обеспечить подготовку к крестовому походу, переправить денежные средства из Европы в Палестину, распорядиться королевской или княжеской казной, дать взаймы (в то время, как в ту эпоху ростовщичество было запрещено), наладить контакты между отдельными народами, орден тамплиеров был востребован во всем христианском мире: он разрешал тяжбы, подготавливал подписание договоров, выступил с посреднической миссией. Ни для кого не было секретом, что Нормандия, где уже насчитывалось немало учреждений тамплиеров, была не только богатой областью, но и в то же время «буферным государством», если воспользоваться термином, которым сегодня принято называть подобные территории. Интересы тамплиеров — и, естественно, папства — заключались в том, чтобы укрепиться в этом пограничном регионе и играть там решающую роль. Для этого следовало поддерживать «равновесие» между двумя соперниками в Нормандии, Францией и Англией, чтобы получить максимум выгоды и от французов, и от англичан. Передача Жизора англичанам существенно ослабила позиции французского короля и могла ограничить с его стороны возможные притязания. Достаточно было посоветовать королю Англии распорядиться своим новым владением, не злоупотребляя своим преимуществом: иначе баланс мог склониться на сторону французов. Эта система усиливала автономию Нормандии. То была большая политика, и подобное повторилось в XIX веке, когда было создано королевство Бельгия.

Итак, Жизор угодил в руки Генриха II Плантагенета. Он приказал усилить крепостные укрепления, и строительные работы продлились до 1184 года. В 1169 году Фома Бекет, бывший канцлер английского королевства, укрывшийся в аббатстве Понтиньи после своей ссоры с Генрихом II Плантагенетом, остановился в Жизоре. Людовик VII способствовал его примирению с английским королем, и тот попросил Фому снова занять кафедру архиепископа-примаса Англии и Нормандии в Кентербери. Известно, что несчастный Фома погиб на ступенях алтаря от рук убийц, неправильно истолковавших слова Генриха II. Впоследствии Бекет будет причислен к лику святых, и в Жизоре до сих пор видны обломки часовни, возведенной в его честь. Но во время своего пребывания в Жизоре Бекет якобы встречался с одним влиятельным тамплиером по имени Жан де Жизор, с которым долго беседовал. Поскольку не известно точно, о чем они могли разговаривать, некоторые авторы не упустили случая пофантазировать на тему возможного соглашения между архиепископом Кентерберийским и орденом тамплиеров. Но мы не можем сказать ничего определенного об этой встрече — кстати, вообще подозрительной, — пусть это даже придется не по вкусу сторонникам теории, согласно которой Жан де Жизор был инициатором раскола в ордене, который якобы произошел в 1188 году под знаменитым жизорским вязом.

Мысленно перенесемся в 1188 год под сень этого вяза. Генрих II расположился на поле вместе со своими военачальниками. Туда же прибыл и новый король Франции, Филипп II, которого позднее назовут Августом, и тоже в сопровождении своих командиров. Почетным гостем на этой встрече стал архиепископ Вильгельм Тирский, тот самый, который первым написал об основании ордена тамплиеров. Вильгельм Тирский призывал в проповеди к крестовому походу, который должен был стать третьим по счету. Красноречие архиепископа возымело свое действие, и всех присутствовавших охватил порыв энтузиазма. Бароны приняли крест под крики: «Так хочет Бог!» Событие имело серьезные последствия — и с того дня на гербе города Жизор появился «золотой крест на лазурном поле» под короной, помеченной 1188 годом. Несколько столетий спустя, в 1555 году французский король Генрих II пожаловал Жизору «три золотые лилии» в благодарность за верность и пышный прием, устроенный ему горожанами.

Но на смену восторженным чувствам пришли междоусобицы. Еще одна встреча старого Плантагенета с молодым Капетингом под прославленным вязом закончилась плохо. Хроники, повествующие об этом событии, излагают факты с незначительным расхождением. Согласно одной из версий, на лугу перед Жизором единственное тенистое место было под пресловутым вязом, причем достаточно обширное. Вяз отбрасывал большую тень, поскольку восемь человек едва могли охватить руками ствол. Генрих Плантагенет и его свита прибыли на встречу первыми и с удобством устроились под гигантским деревом. Жара была страшной. Филипп-Август приехал с опозданием и был вынужден расположиться под лучами солнца. Солнце припекало, и люди начали терять терпение: слово за слово, стороны обменялись оскорблениями и бросились врукопашную. Французов было больше, англо-нормандцы должны были бежать в крепость. Филипп-Август зло пошутил, приказав срубить вековой вяз, проворчав: «Я приехал сюда не для того, чтобы стать дровосеком!»

История живописная, что и говорить. Согласно же другой версии король Франции, раздраженный тем, что англо-нормандцы придают такую символическую важность вязу, пригрозил его срубить. Английский король приказал укрепить ствол дерева железными клиньями. На следующий день отряд французов, вооруженных пращами, секирами и палицами появился на поле, намереваясь срубить вяз. Англо-нормандцы во главе с Ричардом Львиное Сердце вышли защитить дерево. Схватка длилась до вечера, но французы, прогнав противника, все-таки срубили вяз.

Какими бы ни были обстоятельства этого дела, нет сомнений, что жизорский вяз, символ встреч англо-нормандцев и французов, стал жертвой борьбы за престиж между двумя государями. Конечно, это был простой инцидент в сложной и долгой истории взаимоотношений Капетингов и Плантагенетов. Но, как ни странно, именно это событие позднее сделали отправной точкой в «историко-фантастическом романе» с множеством эпизодов. Под предлогом сходства (?) между именем вяз (orme) и Ормусом, неким мистиком, крещенным Св. Марком и ставшим основателем гностической секты — в реальности речь, должно быть, идет о Ормузде (Ахура-Мазда) маздаистско-персидской традиции, — придумали, будто рубка вяза символизировала раскол в ордене тамплиеров, точнее, разделение между собственно храмовниками и выдуманным Приоратом Сиона, который якобы существовал с самого основания ордена и вышел из его состава только в 1188 году.

После смерти Генриха II его сыну Ричарду Львиное Сердце довелось отправиться воевать в Святую Землю вместе с Филиппом-Августом. Французский король путем интриг добился возможности первым вернуться из крестового похода домой и, вероятно, заключил тайное соглашение с императором Германии о том, что тот схватит Ричарда на обратном пути. Это позволило Филиппу сговориться с братом английского короля, Иоанном Безземельным, всегда готовым продолжить династию Плантагенетов. В 1193 году при содействии Иоанна французский король заставил нормандского губернатора сдать ему Жизор и тотчас же начал укреплять замок. Но Ричард, выйдя из плена, захотел вернуть себе все, что считал несправедливо захваченой собственностью. Сначала он серьезно усовершенствовал замок Шато-Гайяр, чтобы избежать любых неожиданностей, и затем начал наступление через Вексен. Филипп-Август был разбит в 1198 году между Верноном и Гамашем. Чуть позже он потерпел еще одно поражение между Курселем и Жизором. Вместе со своими воинами король бросился искать спасения в Жизоре. Но в тот миг, когда Филипп пересекал Эпту по мосту, тот рухнул под тяжестью бегущих французских рыцарей. Король едва не утонул, и легенда гласит, что он выплыл лишь благодаря данному обету: он обещал поставить украшенную статую Богородицы в том месте, где упал в воду. Он сдержал слово, и ныне статуя на мосту через Эпту напоминает о событии, которое когда-то произошло на другом берегу реки.