История социальной работы. Учебник - Коллектив авторов

Общинно-родовая форма помощи для нас интересна в контексте поддержки наименее защищенных членов общества, какими являлись старики, женщины, дети. По сути дела, в языческую эпоху была заложена традиция заботиться о слабых и немощных. Однако данная группа клиентов таковыми становится не сразу и претерпевает свою культурно-историческую эволюцию. Так, «институт старцев» начал оформляться тогда, когда в общине сформировалось определенное отношение к людям, не являющимся активными участниками трудовой и коллективной жизни (под институтом в данном случае понимаются устоявшиеся формализованные отношения).

Старики и дети как объекты помощи находились в одной социальной группе. Можно говорить о том, что половозрастная стратификация первоначально не была связана с социовозрастной. И отношение к старикам было такое же, как к детям. Архаические народные представления и детей, и стариков идентифицировали как «чистых», не живущих половой жизнью. Отсюда общее в одежде у тех и других и общее отношение к ним.

Инфатицид (узаконенное убийство ребенка, а первоначально – и старика) как характерное явление на ранних этапах развития общественных отношений, распространенный как в западной, так и в отечественной истории, существовал не только в отношении к детям, но и к старикам. Это были ранние страницы славянской истории.

Однако когда происходит социовозрастная стратификация общинной жизни, когда оппозиция «старый – молодой» добавляется оппозицией «старший, мудрый – младший», формируются ритуалы поминания предков. Традиция отправления старцев на тот свет заменяется культом мудрой старости. Уровень инфатицида старцев снижается, тогда как детский инфатицид сохраняется вплоть до XVIII в. В основном обязанности по уходу за старцем брала на себя семья. Если семья отсутствовала, заботу о стариках брала на себя община.

Можно выделить три основные формы поддержки стариков: выделение «косячка», кормление по дворам; уход на погост.

Одной из древних форм поддержки стариков был специальный отвод плодородных, легких в обработке земель по решению общества – «косячок», который давал возможность заготовки сена.

В том случае, когда старики окончательно «впадали в дряхлость», они призревались общиной. Старика определяли на постой на несколько суток – на ночлег и пропитание, затем он менял своих кормильцев. Такой вид помощи был своеобразной общественной повинностью и получил название «кормление по дворам». Данная архаическая форма, несколько видоизмененная, сохранялась до конца XIX столетия.

Другой формой поддержки старцев был их добровольный уход из общины. Пожилые люди, которые в силу возрастных возможностей не могли участвовать в трудовой деятельности, селились недалеко от общины на погостах. Они строили себе кельи и жили за счет подаяния.

Похожие формы помощи можно наблюдать и в отношении сирот.

Самые ранние формы «института детского сиротства» были связаны с формами домашнего рабства. Домашнее рабство выросло из распространенного обычая, по которому захваченные в плен взрослые мужчины умерщвлялись, а женщины и дети адаптировались племенем победителей и входили в одну из его семей. Рабство как форма сохранения жизни наблюдается у многих народов мира (в племени майя, в древней Японии и др.). В данной ситуации оно выступало своеобразным институтом защиты и сохранения жизни ребенку. Можно предполагать, что общность постепенно формировала и другие институты поддержки сирот в пределах родового общинного пространства. Возможно, первоначально это были чисто экономические мотивы, но они формировались в системных связях реципрокных отношений. Еще на стадии первобытной коммуны возникли связи между членами разных общин в виде дарообмена. Дар представлял собой переход вещей из собственности в собственность и с неизбежностью предполагал отдар. Экономическая система дара и отдара хорошо просматривается в отношении форм поддержки сирот.

Формы поддержки сирот: приймачество (аналог усыновления), мирская помощь в виде кормления по дворам, назначение общественных родителей (аналог опеки).

Приймать сироту в семью могли, как правило, пожилые люди, когда им уже было трудно управляться с хозяйством, или когда у них не было наследников. Это хорошо видно из народных русских сказок. Принятый в семью должен был почитать своих новых родителей, вести хозяйство, а также обязан был их похоронить. Здесь налицо принцип дара и отдара.

Другой формой поддержки была общинная мирская помощь. Она совпадает по своему характеру с помощью немощным старикам, когда ребенок переходил из дома в дом на кормление.

Сироте могли назначить «общественных родителей», которые брали их на прокорм. Сироты, имеющие собственное хозяйство, не подлежали усыновлению и назывались «выхованцами» или «годованцами». Усыновлению препятствовала община. Однако в любом случае сирота имел поддержку от мира, был обязан почитать, кормить и достойно похоронить своего воспитателя.

Вдовы, как старики и сироты, считались также социально ущербными субъектами в родовой общине. Институт вдовы формировался постепенно, проходя в своем развитии определенные этапы. Возможно, на ранних этапах отечественной истории института вдовы просто не существовало, поскольку жена была обязана следовать за своим супругом. Ее хоронили (сжигали) вместе с культовыми предметами, хозяйственной утварью и продуктами питания.

Институт вдовы, возможно, сформировался незадолго до принятия христианства. Вероятно, первые формы помощи институту вдов развивались во все той же парадигме дара – отдара в системе сакральных отношений.

Формы поддержки вдов: наделение вещами покойного в случае активного участия в обряде подготовки покойника к уходу в другой мир, хождение за «навалным», участие в мятье льна с последующим вознаграждением.

Находясь близко к миру смерти, вдовы становились «безгрешными», «чистыми», и им доверяли обмывать и обряжать покойников. Возможно, это древняя форма языческой магии, однако в качестве отдара за это они получали вещи покойного. Так же, как и старикам, сельская община предоставляла вдовам землю, на них распространялись те же «льготы» в аспектах мирского призрения. Не менее древняя традиция поддержки вдов – хождение за «навалным», которая встречалась в прошлом веке на юге Украины.

Хождение за «навалным» – вид общинной поддержки, который заключался в том, что женщине оказывали помощь продуктами, как правило осенью, после уборки урожая. Соблюдался определенный ритуал, который включал в себя особым образом организованный приход в дом, где будет оказана помощь. Вдовица иносказательно приглашала соседей в гости, а затем, когда «гости» приходили и приносили определенное количество запасов, предлагала им выпить и закусить. В данном случае также налицо древнейшая форма обмена товарами и услугами: «Ты мне, а я тебе».

Что касается такой формы, как мятье льна, то следует иметь в виду, что это была очень трудоемкая повинность. Она включала в себя множество стадий обработки: посев, уход за посевом, жатва, молотьба, изготовление из семян льняного масла, теребление льна, его вымачивание, прядение и т. д. Этот длительный процесс нуждался в постоянной квалифицированной рабочей силе. В качестве отдара вдовица получала изрядный кусок холста. Она могла использовать его в качестве товарообмена или для получения прибыли посредством изготовления из льна одежды или вышивки.

Таким образом, на стадии родовой общины зарождаются механизмы поддержки тех субъектов коллектива, которые в силу разных обстоятельств не могут быть равноправными участниками жизнедеятельности. Параллельно развивается парадигма взаимопомощи, связанная не с индивидуальными формами защиты, а с коллективными, когда поддержка оказывается семье, соседской общине, целому роду.

Хозяйственные формы помощи

Хозяйственные формы взаимоподдержки и взаимовыручки на ранних стадиях развития славянских племен первоначально были связаны с аграрной магией.

В основе хозяйственной взаимопомощи и взаимоподдержки лежит взаимовыручка, или форма обмена, зародившаяся в первобытной общине с появлением в ней распределения по труду и личной собственности. В основе данной формы помощи лежит взаимовыгодное экономическое сотрудничество, а материальные блага и услуги находятся в постоянной циркуляции между субъектами на основе их взаимных обязательств.

Однако ранние хозяйственные формы поддержки первоначально носили ритуальный характер и до XIX столетия сохранили форму народных праздников. Древнейшие земледельческие славянские праздники обыкновенно связывают их с четырьмя временами года, каждому из которых соответствовали свои «братчины», «ссыпщины», «холки», «посиделки», «беседы», «николыщины». Как правило, эти праздники связывали с ритуальным персонажем Ярилой, который олицетворял плодородие, прибыток, урожай. Выдающийся историк Владимир Соловьев, изучая мифологический процесс в древнем язычестве и проводя сопоставительный анализ с культами богов других культур, считает, что вакхический культ Шивы. Диониса, Адониса, Фро соответствует славянскому Яровиту, или Ярилу, для которого также характерны народные игры, танцы, угощения, употребление в неограниченном количестве спиртных напитков. Вакхический культ сопровождался оргиями, в которых человек терял свою сознательность, свой личный разум и волю, приходил в экстатическое состояние, становясь в уровень со слепой, инстинктивно действующей природой.