Подаренная Луной (СИ) - Салиева Александра

— Вы всё ещё без рубашки, — вздохнула, потянувшись к верхней пуговице одеяния, которое до сих пор числилось на мне. — Может, отвернётесь? — добавила, собираясь переодеться в платье.

— И зачем мне это делать?

— Хотя бы ради приличия?

— И? — нисколько не проникся моим посылом Белов, сложив руки на груди.

— И… потому что я вас об этом прошу, — капитулировала со вздохом. — Пожалуйста, — дополнила с дежурной улыбочкой.

Пуговичку так и не расстегнула, хотя и не отпустила.

Он же всё никак не отворачивается. А на меня сегодня сеансов по показу стриптиза совершенно точно предостаточно.

— Нет, — мрачно произнёс он. — Ты не снимешь рубашку. Мне так нравится.

— Мне тоже много чего нравится, например, когда все вокруг одеты в свою одежду, — не менее мрачно отозвалась я.

Хотя пуговицу всё же отпустила.

— А у тебя здесь больше нет твоей одежды. А ту, которая была, ты вернула мне сама. Так что… придётся тебе довольствоваться теперь моей рубашкой. И скажи спасибо, что я не стал избавляться ещё и от нижнего белья.

— Спасибо, — съязвила, помедлила ещё с секунду, после чего продолжила уже нервно: — Вы что, в самом деле собираетесь отправить меня из вашего кабинета в вашей рубашке?

Ответ я уже знала. От того и нервничала. С него станется меня наказать подобным образом. Потом хоть как оправдывайся, не поможет.

Рабочий день уже закончился, но не факт ведь, что все разошлись. Охрана — так точно на месте. А мне до моей куртки, которая могла бы всё это дело прикрыть, ещё идти и идти. Мрак, в общем.

— Не совсем так, — покачал Владимир головой, а затем, снимая на ходу свои брюки, направился в скрытую комнату, оставив дверь открытой. — Я тебя подвезу, — донеслось уже оттуда.

А ведь считала, что хуже быть уже не может…

По крайней мере, сегодня.

— Не надо! — крикнула ему вдогонку.

И про рубашку. И про идею с “подвезу”.

Одно другого хуже.

— А я твоего мнения не спрашивал, — стало мне ответом.

Брюнет остановился на пороге уже облачённый в обычные синие джинсы и простую белую футболку. То, что со скоростью переодевания у него полный порядок, как и наличие запасного гардероба — это я отметила на краю сознания. Больше внимание приковал сам внешний вид мужчины. Теперь пижоном точно не назовёшь. Да и... намного проще. Мне определённо понравилось.

— То, что мое мнение вас не интересует, это я давно усвоила, — всё же вернулась к насущному, пусть и с опозданием. — Но не силой же вы меня потащите? — выдала, сложив руки на груди.

— Ну, почему же? Интересует. Но не в данном вопросе. Это не обсуждается. Ни твой сегодняшний вид, ни способ передвижения, ни моё общество рядом с тобой. А если будешь умницей и, наконец, помолчишь хоть немного, я пообещаю даже не целовать тебя на прощание.

Чего-о-о?!

Я аж дар речи потеряла. В хреналионный раз в его присутствии. Зато глаза у меня округлились размером с десятирублевую монету.

— А вот давайте без этого, а? — наконец, выдавила из себя, аккуратненько соскальзывая со стола, становясь по другую сторону мебели так, чтоб она помогала между нами дистанцию сохранять.

Поскольку выбор был не особо велик — либо в коридор, позориться, либо оставаться в кабинете, что означало тоже далеко не лучшую перспективу, то… да, осталась в кабинете.

Ну их всех!

— Без поцелуев? Так я же уже сказал, что их не будет, если будешь умненькой девочкой, — коварно улыбнулся брюнет.

— Я с рождения умненькая, ходить рано начала, разговаривать там, все дела. Школу с красным дипломом закончила. И университет с отличием, — выдала скомкано. — И я не о поцелуях!

На губах Владимира расплылась неожиданно добрая и открытая улыбка, вмиг преобразившая его суровые черты лица, делая их заметно мягче и притягательней. И я бы обязательно полюбовалась ею как можно дольше, если бы оставалась такая возможность.

— Да? И о чём же тогда ещё ты думаешь? Ну помимо наших поцелуев.

— Да нет у нас с вами никакихнашихпоцелуев!

— И я о том же. Что скоро будут. А то похоже иначе тебя не заткнуть. По крайней мере, на мою маму такой способ действует безотказно. Отец к нему частенько прибегает в решении их споров. Может, действительно нам его тоже попробовать?

И задумался такой на полном серьёзе, глядя на меня с исследовательским азартом. Я же на всякий случай ещё на пару шажочков от него подальше отодвинулась.

— А почему бы вам не обзавестись другим подопытным кроликом? — предложила с откровенным энтузиазмом.

И даже честно помолилась, чтоб он моё предложение принял.

— Не люблю кроликов, — вместо ожидаемого ответа заявил он нахально. — Если только тушёных.

— Угу, вы мышек предпочитаете, я догадалась, — покивала.

— Да. Мышки мне действительно нравятся. Я в детстве даже всех подопытных мышей в маминой лаборатории выпустил на свободу. Так жалко их стало.

— Может вы и меня выпустите? — посмотрела на него с надеждой.

— Это я и собирался сделать, но ты всё болтаешь и болтаешь, никак не затыкаешься. Нет, определённо, поцелую.

И шаг по направлению ко мне сделал.

— Я когда нервничаю, у меня либо ступор, либо вот как сейчас, всё, что в голову лезет, всё вслух... — пробормотала в оправдании, вернув расстояние между нами на прежний уровень.

Один его шаг — как моих два, к слову.

— Это я заметил, — кивнул тот серьёзно, снова наступая.

И таким маленьким его кабинет показался…

Куда вот мне тут деваться?

Тем более, что в скорости Белову я уступала и весьма сильно. Догнал около окна. Сперва догнал. Потом навис несокрушимой скалой, буквально заточив меня в клетку из своего тела и рук.

— А я предлагал по-хорошему, — шепнул он, склоняясь ниже, неотрывно глядя в мои глаза. — Почему ты такая упрямая, а, мышка? Такая непокорная. Напоминаешь быструю реку с порогами. Невозможно подчинить, не покорившись самому, — его рука скользнула мне в волосы, сжимая те на затылке и оттягивая, вынуждая запрокинуть голову. — Даю тебе последний шанс, мой маленький хаос… — продолжил, опаляя своим дыханием мои губы. — У тебя три секунды на то, чтобы передумать и подчиниться самой. Иначе это сделаю я.

И снова этот его шёпот, пробирающий до глубины души, творил со мной что-то невообразимое. Манил, искушал, лишал здравомыслия. Безумно хотелось поддаться. Абсолютно во всём. Неважно вообще, о чём он. Невозможно не проиграть. Пусть неправильно. Пусть нельзя. Пусть я не согласна.

— Я не мышка. Я Эри… — выдохнула с огромным усилием.

Да и не договорила.

— Неверный ответ.

Не поцелуй. Настоящее цунами. Настолько алчно и жадно он вытягивал из меня казалось саму жизнь. Никакой возможности сопротивляться не осталось. Вот так разом. Я и не сопротивлялась. Отдавала всё, до последней капли, даже если суждено умереть. Обрушившаяся лавина сокрушила, подчинила, закрутила, вывернула наизнанку. Разрушила. И возродила на свет другую меня. Такую же неумолимо жаждущую, требующую. Словно я и не я вовсе. Никак иначе не объяснишь, почему я столь рьяно вцепилась в широкие мужские плечи, позабыв о том, что мне нужен воздух. Он стал моим воздухом. Им я дышала. Дышала так, как никогда прежде. Чувствуя себя по-настоящему живой и цельной, как бы безумно то ни звучало. И…

— Кхм... — раздалось деликатным покашливанием откуда-то сбоку.

Владимир замер, но и не подумал отодвинуться от меня. Только волосы отпустил. Шумно выдохнул. Полуобернулся в сторону двери.

— Что? — поинтересовался хриплым голосом, полным недовольства.

Гадать не надо, кому адресовался вопрос. Высокий широкоплечий мужчина в костюме, что называется с иголочки, стоял на пороге, с лёгким прищуром пристально рассматривая то меня, то Белова. Черты лица у обоих были очень схожими, как и нереально зелёный цвет глаз. Определённо, родственники.

— Да так, делать мне нечего, вот и прогуливаюсь по нижним этажам, — отозвался тот, чьего имени я пока не знала, сделал паузу, одарив нас обоих снисходительной усмешкой, а затем добавил суровым безоговорочным тоном: — В мой кабинет. Две минуты.