Дюжина ножей в спину - Анатолий Собчак

В наших газетах иногда сообщают поражающие россиян подробности о том, как чистоплотны парижане и как они убирают за своими собачками, гуляя с ними по улицам. Не верьте! На самом деле (особенно в центре и наиболее богатых округах) на улицах полно собачьего дерьма, и, когда вы гуляете, будьте осторожны: полдела вляпаться, но куда хуже, если, поскользнувшись, сломаешь или вывихнешь ногу. Мэрия Парижа издает грозные распоряжения, пытается ввести какие-то новшества - вроде собирателей экскрементов на мотоциклах со специальными прицепами. Но это серьезно ситуацию не меняет. Как и у нас (да и во всем мире), здесь множество злобных одиноких старушек - любительниц собак и кошек, которые в любое время выгуливают своих любимцев. Давно замечено, что избыточная страсть к животным обычно порождается ненавистью к людям. Анна Ахматова как-то заметила, что ей всегда подозрительны и малоприятны люди, чрезмерно любящие животных: обычно за этим скрывается их собственное неблагополучие.

Относиться к любителям животных можно по-разному, но нельзя не заметить, что содержание животных в крупных городах вырастает в серьезную проблему для городских властей, но в первую очередь - для жителей. Здесь, в Париже, как и повсюду, немало случаев нападений собак на человека. Создается впечатление, что на сегодняшний день животные здесь защищены от насилия со стороны человека более надежно, чем сам человек. Проблема разработки специального законодательства об ответственности за содержание животных в Париже стоит так же остро, как и в Санкт-Петербурге или Москве.

Более всего впечатляет в Париже организация дорожного движения. Отношения между водителями и дорожной полицией отличаются от российской ситуации как небо от земли. Здесь невозможна ситуация, когда полицейский прячется в кустах, чтобы "накрыть" водителя и содрать с него штраф (чаще всего себе в карман). Эти игры в прятки с гаишниками, которые так распространены в нашей стране, вырабатывают у водителей психологию нарушителей правил движения: если не видно ГАИ - значит, можно и нужно нарушать правила!

Французские полицейские никогда не получают штраф наличными - они только выписывают квитанцию, которую нужно оплатить через банк, в случае неуплаты на основную сумму штрафа начисляются пени и т.д. Но самое главное отличие в психологии французского полицейского и российского гаишника состоит в том, что во Франции полицейский твердо знает: он обязан помогать движению, ускорять его, развязывать "пробки". Поэтому мелкие нарушения водителю прощаются, если он не мешает другим водителям и пешеходам. При многократно большем количестве машин, чем у нас, в Париже меньше заторов, так как нет бесконечного числа ограничительных и запрещающих знаков, устанавливаемых скорее для удобства работников ГАИ, чем в интересах дела.

Наблюдая, уже в качестве водителя, за тем, как организовано дорожное движение в Париже, я не раз ругал себя за то, что в свое время не сумел настоять на полной перестройке схемы движения по городу, на устранении множества ненужных ограничений и запретов. Нужно в будущем обязательно добиться, чтобы ГАИ из состава МВД была передана в полное распоряжение субъектов Федерации. Тогда и движение повсюду можно организовать на основе здравого смысла, а не в угоду тупоумным милицейским начальникам из Центра.

Но во Франции на дорогах есть одна особенность - взаимная вежливость и предупредительность: если вы покажете рукой, что хотите проехать первым - вас обязательно пропустят, если вы паркуетесь - все будут терпеливо ждать, пока вы завершите маневр, и т. д. и т. п. Если вы ненароком задели чужую машину или столкнулись - водители обмениваются адресами, номерами страховок и без скандалов мирно разъезжаются; остальное (выплата ущерба, оплата ремонта и т. д.) - это уже дело страховых компаний. Полиция выезжает на место аварии в двух случаях: если есть убитые или раненые или если в столкновении участвовало несколько машин. В остальных случаях, позвонив в полицию, вы услышите разбирайтесь сами.

А теперь сравните это с тем, что происходит на наших дорогах даже при пустяковой аварии, - и делайте соответствующие выводы.

Я никогда не любил стереотипность жизни, ее запрограммированность на месяцы, а то и годы вперед. Каждый раз, когда течение жизни становилось подобным поезду, идущему по рельсам в заданном направлении, по определенному расписанию и с обозначенными пунктами следования, мне хотелось выпрыгнуть из него на ходу. С этим ощущением жизни связано и ожидание неожиданных и счастливых перемен в жизни. Пока такое ожидание согревает твою душу - ты открыт жизни и не пропустишь тех возможностей, которые она предлагает. Но если оно исчезает, начинается умирание живой человеческой души: остаются лишь привычки, стереотипные формы мысли и поведения. Человек ест, пьет, спит с женщинами (или мужчинами), ходит на работу, но уклад и ритм его жизни настолько устоялись и застыли, что он уже фактически умер, так как закрыт для восприятия нового, боится и инстинктивно отвергает все то, что приносит ему постоянно меняющаяся жизнь. Умирание нередко начинается задолго до физической смерти, что особенно заметно в провинциальной вялотекущей жизни.

В парижскую жизнь я впрыгнул (точнее - был выброшен) из поезда привычной жизни на полном ходу. Времени, чтобы оглядеться и подготовиться, просто не было. Жизнь продолжалась, но уже как бы в другом измерении - каждый парижский день приносил много чудного и обыденного, неожиданных встреч и впечатлений. Однако на все это я смотрел как бы со стороны, как будто это происходит не со мной, настолько круто повернулась жизнь. И вот уже не ты управляешь ею, а она тобой.

Уже в первые недели в Париже мне довелось побывать в единственном здесь Казино де Пари (открывать другие казино в Париже запрещено законом, поэтому они существуют на окраинах - за пределами городской черты). Отношение к азартным играм и к казино у меня особое - я никогда в жизни не играл и не буду играть! Причина тому чисто семейная: еще в юности я дал слово своей бабушке, которую очень любил и почитал (Царствие ей Небесное!), что никогда не буду играть в азартные игры. Она меня любила и выделяла среди других внуков наверное, потому, что я очень похож на деда. И не только внешне, но, по ее словам, и характером. Судить не могу - деда не помню: он погиб, когда мне было всего два года.

Бабушка была из состоятельной и добропорядочной чешской семьи, но внезапная любовь, противодействие родных заставили ее, по существу, сбежать из дому, доверившись жениху, моему деду. Жили счастливо, детей было много, но у бабушки была мечта - накопить денег и открыть магазин, подобный тому, что был у ее родителей. Когда мечта была близка к осуществлению, дед в 1914 году проиграл все деньги в казино. Отсюда и ненависть бабушки к азартным играм.

Поэтому, когда через общего знакомого я получил приглашение от управляющего Казино де Пари г-на Жана Франсуа отобедать, я согласился без особого желания. Но было одно обстоятельство, которое я хотел выяснить у управляющего парижским казино, а именно: в бытность мэром Петербурга я решил поставить все казино города под контроль мэрии и издал распоряжение о том, что лицензия на открытие казино выдается только тому лицу или организации, которые готовы 51% акций передать безвозмездно городу. Это помогло навести определенный порядок в деятельности казино, но особых доходов городу не принесло. Владельцы наших игорных заведений умело скрывают свои доходы и занижают прибыли. Я хотел выяснить, как это происходит в Париже, и получить такие сведения, как говорится, из первых рук.

Месье Жан Франсуа оказался очень симпатичным, хорошо одетым и общительным господином средних лет. Сначала он показал мне свое учреждение: красивые залы с лепными потолками, красное дерево, бархатные портьеры, дорогие венецианские люстры и зеркала, скульптуры и картины - все это больше всего напомнило мне интерьер ленинградской гостиницы "Европейская" до ее реконструкции. Мы пообедали в ресторане казино - обед был изысканным и необычайно вкусным. Во время обеда выяснилась причина моего приглашения: Жан Франсуа собирался посетить Петербург, познакомиться с работой тамошних казино и, узнав о моем пребывании в Париже, захотел узнать, с кем можно иметь дело в Петербурге, что следует посмотреть и какова там политическая и финансовая ситуация. Естественно, что я постарался дать ему соответствующие сведения и рекомендации.

Когда мы уже завершали обед, к управляющему подошел один из администраторов и что-то негромко сказал, наклонившись к нему.

- Хотите посмотреть, как играют новые русские? - спросил Жан Франсуа. Они у нас частые гости, и сегодня, кажется, идет игра по-крупному.

Мне было интересно посмотреть на игру, а заодно и познакомиться с соотечественниками, поэтому я согласился.

В большом зале казино вокруг одного из столов собралось человек 20-30. Именно там и шла главная игра. Все внимание сфокусировалось на двух молодых, рослых и небрежно одетых мужчинах, в которых безошибочно угадывались новые русские. Небрежные жесты, нарочито безразличное отношение к деньгам, высокие стаканы с двойной порцией виски, "ролексы" на запястьях и внушительные кучки тысячефранковых и десятитысячефранковых (зеленых и красных) жетонов перед ними. А также подчеркнуто уважительное отношение персонала к ним. Новые русские стали не только предметом зависти и осуждения со стороны других, менее удачливых соотечественников, не только героями бесчисленных анекдотов, но и создали повсюду в мире репутацию для русских как выгодных и хороших клиентов: страстью покупать все самое лучшее и дорогое, щедрыми чаевыми, веселостью и широтой характера. Именно благодаря им сегодня в Париже в самых лучших ресторанах вы найдете меню на русском языке, в магазинах - продавцов, говорящих по-русски, а в музеях - путеводители на русском языке. Еще 3-5 лет назад ничего этого здесь не было.