Александра (СИ) - Ростов Олег

— Это у тебя княжна, сабля?

— Облегчённый вариант. Мы её называем шашкой. Нет гарды. За счёт этого она становится легче.

— Можно посмотреть?

Я некоторое время молчала, пытливо рассматривая молодого мужчину. Но потом выдвинула шашку из ножен и передала ему клинок рукоятью вперёд. Он взял её в правую руку. Примерился. Хмыкнул, потом крутанул шашкой и с имитировал косой, сверху вниз, удар. Провёл ладонью левой руки по лезвию. Посмотрел на меня восхищённо и уважительно.

— Булат! — Констатировал он. Я кивнула.

— Оружейная сталь. Крепче неё сейчас нет ничего.

— А «дамаск»?

— «Дамаск» хорошо, не спорю, но зимой на морозе становится хрупким, а эта сталь нет. — Ответив, улыбнулась. Протянула руку. Он тоже улыбнулся и передал мне шашку рукоятью вперёд. — Это шашка моего деда. Ему её делал один великий мастер. Его уже нет в живых.

— Твой дед был воином?

— Я внучка воина, дочь воина, жена воина… Вернее вдова.

— Прости княжна… Княгиня. Сочувствую тебе. Но таков удел воина. Если не умереть дома, в окружении детей, внуков, что бывает редко, то умереть в бою.

— Ты прав, боярин Иван. Мой отец и муж погибли, защищая нас с сестрой.

— Твоё кольцо, княгиня. — Он смотрел на обручальное кольцо на моей левой руке.

— Обручальное кольцо, боярин. Я ношу его на безымянном пальце левой руки в знак своего вдовства. Это был подарок моего мужа на наше венчание. — Я тоже смотрела на кольцо. Оно было красивое. Золотое с орнаментом. В на внутренней стороне кольца была гравировка «Александра и Иван». И у меня на шее, на шелковой нити, рядом с крестиком висело обручальное кольцо Ванечки моего. Такое же, только размером больше.

Брат боярина приподнял пожилого воина, над которым что-то делал изначально. Я подошла к ним.

— Что с ним? — Спросила. Хотя и так было понятно, ранен он. Пока жив, но как дальше будет?

— Это ближник батюшки нашего, побратим. — Ответил младший Вяземский. Кстати, до сих пор не услышала, как его зовут. — Его надо довести. Даже мёртвого. Нельзя здесь его оставлять.

— Положи его на спину. — Велела я. Осмотрела мужчину. Проникающее в грудь, в правую сторону. Младший боярин пытался закрыть какой-то тряпкой рану. — Надо снять брони.

С воина сняли доспех, состоящий из металлических пластин, соединённых кольчужными кольцами. С правой стороны между пластинами кольчужные кольца были разорваны. Вот сюда, скорее всего, и ударили, пробивая защиту.

— Копьём. — Ответил на немой вопрос Вяземский младший. Сняли подоспешник, нательную рубаху. Она была на груди вся залита кровью. Осмотрев рану, поняла, дело плохо. Кровь продолжала идти. Надо её остановить, иначе умрёт от кровопотери. Хотя он её и так достаточно уже потерял. Достала из сумки упаковку прокладок. Да-да, а что делать? Бинтов то нет, тампон не сделаешь. Операцию ему сейчас делать, так инструмента нет и времени, как я поняла, тоже. Надо хотя бы кровь остановить. Приложила парочку прокладок к ране. Молодой боярин заинтересованно смотрел на мои манипуляции.

— Что это? — Спросил он, глядя на предметы женской гигиены.

— Тебе лучше не знать. — Ответила ему. Скажешь правду, явно не поймёт. Потом крепко перебинтовала раненного полосами материи, на которые разорвал его рубаху Вяземский. Иван в это время снимал брони с убитых. Подбирал оружие и вязал его в связки. Всё верно, доспех и оружие стоили дорого. И это было святое — взять хабар, как говорили в старину на трофеи. Война войной, а касса должна работать бесперебойно и по расписанию. Пока я занималась раненым, младший брат Ивана тоже присоединился к старшему в мародёрке. Действовали они сноровисто и быстро, крепя на пойманных лошадях добычу. Посадили на коня связанного ляха Яна. Связали ему ноги, продев под животом коня верёвку. Руки связали спереди и прикрепили к луке седла, чтобы мог держаться. Перед этим этого Яна тоже обобрали, полностью содрав с него богатый доспех. После этого, братья взяли двух коней и закрепили между ними, что-то напоминающее носилки. Положили туда раненного. Я закрепила на крупе нашей с Леной лошади дополнительно войлок, чтобы подруге было боле-менее удобно сидеть. Уселась сама в седло. Мужчины подсадили Елену на круп лошади. Она обхватила меня со спины, прижимаясь.

— Сань, — заныла Лена, — далеко так ехать?

— Не знаю. Придётся потерпеть.

Наконец оба молодых боярина сами вскочили в сёдла. За каждым из них, на привязе, паровозиком побежало по три коня с поклажей. Плюс две лошади с носилками. Мы с Еленой ехали замыкающими. Стали углубляться в лес.

Странно, думала тут совсем чащоба, на коне не проедешь. Оказывается проедешь. Тропы были натоптаны. Видать ни один раз Вяземские тут шастали.

Ехали полдня, до самых сумерек. Я совсем потеряла ориентацию в пространстве. Единственное, глядя на компас, вмонтированный в мои часы, понимала, что движемся на восток, немного смещаясь севернее. Перешли вброд пару небольших речек. Ноги с Еленой намочили изрядно. Лена больше не ныла. Сопела мне в затылок. Привал сделали в сгущающихся сумерках.

Парни быстро разложили костёр в какой-то низине. Причём так ловко, что, когда я отошла на несколько метров по-маленькому, то пламени костра не увидела. Иван постелил нам с Еленой войлок. Чтобы мы не сидели своими попами на голой земле. Из еды у них были только сухари. Я достала из сумки наши продукты. Мужчины оживились. Хлеб, колбаса, огурец, помидоры. Прежде, чем передать овощи мужчинам, разделив их на кусочки, собрала семечки от огурца в один бумажный пакетик и от помидор в другой, вырвав лист из тетрадки. Вяземские и поляк Ян с удивлением пялились на мою тетрадь. А также на книги. Они их увидели.

— Княгиня, а что ты делала? — спросил меня Иван.

— Боярин, ты раньше пробовал такие плоды? — Спросила его, показывая на разрезанные помидоры? Огурцы были им знакомы.

— Нет, княгиня. Чудной плод. И вкусный, особенно с солью.

— Это ты его ещё не ел со сметанкой и огурчиком. Покрошишь их на кусочки, лучка добавишь, можно перца сладкого, всё заправишь сметаной и уммм, вкус, язык проглотишь. А сколько блюд вкусных с ним можно сделать, сразу и не расскажешь. Вот из этих семечек можно вырастить эти плоды. Если знать как.

— А ты знаешь, княгиня? — Поняв, что я вдова, то есть была замужем, значит титул княжна ко мне уже не подходит, ибо мужнюю зовут княгиней, он так меня и начал называть. И всё из-за отчества. А вот Елену, что Иван, что его брат Василий, как он нам представился, они называли оба княжной. Ян только глазел на нас с Еленой, но вопросов не задавал. Мы сняли свою обувь, носки и расположили у костра сушиться. Все трое мужчин с интересом рассматривали наше шмутьё. И я видела по взглядам, которые они бросали то на нас, то на мою сумку, им дико было интересно, что же там ещё есть диковинного. При этом не забывали оглаживать взглядами наши с Еленой ноги.

— Прости, княжна, — не выдержал младший боярин, — почему порты порваны на коленях у тебя? — Елена вопросительно посмотрела на меня, типа, что отвечать?

— Да вот, княжне на коленях пришлось уползать через подземный ход, спасаясь от врагов.

— А кто враги ваши, княгиня? — Это уже спросил Иван.

— Подождите немного, мужи славные. — Сказала я и встав, позвала с собой Елену. Мы чуть отошли. Присели с ней и стали шептаться.

— Саш, чего они нас княжнами зовут?

— Значит так, Елена, как ты понимаешь здесь дремучее средневековье. То есть, общество жестко сословное. На самом верху дворяне, бояре, князья и прочие графы с баронами. Понимаешь? — Она кивнула. — Дело в том, что дворянин, даже если и нищий, всё равно по статусу выше простолюдина или купца, пусть и богатого. Чтобы нам, пусть на первое время не попасть под молотки, а женщины мы с тобой молодые и красивые.

— Что красивые, согласна. Скоро дырки на мне протрут зеньками своими.

— Лен, мы продукт акселерации 20–21 веков. Обе для нынешнего времени довольно высокие и стройные. Тут либо худая от недоедания, либо пышная, в теле, так как дородность залог здоровья, значит детей будет плодить как на конвейере. Я не говорю, что все именно такие, но это своего рода сейчас стандарт. Тут не до эстетики. А у нас и рост и фигуры загляденье. И сами далеко не дурнушки. Это ещё без косметики. Поэтому мы лакомый кусок для любого мужика, чтобы поставить нас в позу удивлённого пингвина и поиметь от души. Понимаешь?