Младшая сестра - Энн Уил

Патио было вымощено плитками такого же терракотового цвета, как крыши большинства домов в Риме. Кое-где были оставлены островки земли для лимонных деревьев.

Сверху, образуя своего рода полог, тянулось множество виноградных лоз, сквозь густую листву которых проглядывали зеленые кисти. В жару было настоящим блаженством сидеть здесь в тени, потягивая только что приготовленный лимонад и любуясь окутанными дымкой горами.

На каменных ступенях раздались шаги, и показался хозяин, в котором с трудом можно было узнать длинноволосого путешественника в туристских ботинках, чьей спиной Кресси любовалась в лондонском аэропорту.

— Вы обрезали волосы! — воскликнула она.

Он рассмеялся, обнажив великолепные зубы.

— Длинные волосы я ношу только там, где нет парикмахерских. Завтра сделаю нормальную стрижку, а на сегодня сойдет и так.

От природы волнистые волосы Николаса мягко обрамляли его лицо. Никто и не догадается, что он сам постригся! Колечко тоже исчезло с его уха. На нем были сине-белая полосатая майка и темные джинсы. Когда он сел и скрестил длинные ноги, она обратила внимание на его голые лодыжки — ботинки сменились темно-коричневыми шлепанцами.

Он сделал большой глоток из своего стакана.

— Ммм… Каталина делает потрясающий лимонад. У Фелио в горах есть несколько ульев, где растет дикий тимьян. Мед гораздо лучше подходит для лимонада, чем обычный сахар.

Он внимательно оглядел ее, стараясь не задерживаться взглядом на обтянутой майкой груди.

— Вы выглядите свежей и отдохнувшей. Я велел Каталине приготовить для вас постель.

— Но не могу же я здесь остаться! — запротестовала Кресси.

— У вас нет другого выбора. В больших гостиницах, переполненных туристами, не так просто снять номер. Конечно, можно найти комнату где-нибудь в городе и оказаться в соседстве с коммивояжерами. В центре очень шумно летом, жизнь кипит почти до рассвета. Вы гораздо лучше отдохнете здесь, на природе.

Он так все объяснил, что ей было очень трудно отказаться, а какая-то ее частичка и не хотела это делать. Но, памятуя о жутких историях, рассказанных ей в детстве, она все же чувствовала беспокойство.

Он был известным писателем и, судя по поместью, из хорошей семьи. Тем не менее для нее он оставался незнакомцем, а плохие истории часто случались с чересчур доверчивыми девушками.

Она, разумеется, не думала, что Николас — психопат, способный под покровом ночи изнасиловать ее и убить. Такой сценарий могла бы сочинить только Мэгги.

А что, если он просто начнет приставать к ней? Некоторые мужчины начинают претендовать на постель после первого же ужина с дамой. Нет, Николас, кажется, не из их числа. И все-таки, если он будет приставать, как себя вести?

Глава третья

— Может, мне остаться в больнице? — предложила Кресси. — Там наверняка есть специальные помещения, где могут ночевать близкие родственники тяжелобольных. Сломанное бедро — не очень тяжелая травма, но она достаточно опасна для человека такого возраста, как тетя Кейт. К тому же, наверное, она пережила сильный шок, пролежав несколько часов в беспомощном состоянии.

Николас взглянул на часы. Поставив стакан, он произнес:

— Сперва надо выяснить, как обстоят дела. Пошли!

Кресси подняла рюкзак, брошенный на лестнице, и перекинула его через плечо. Около двери она заметила огромный старинный стол, заваленный книгами. Ее внимание привлек заголовок: «Пророчества индейцев майя: секреты затерянных цивилизаций раскрываются». Тут же лежала «История секса. Четыре миллиона лет сексуальной культуры человечества».

У нее снова возникло чувство неуверенности в том, что она сможет дать отпор Николасу, не обидев его. Раньше ей удавалось держать мужчин на расстоянии, она всегда старалась делать это тактично, даже когда они не заслуживали того, чтобы их чувства уважали. С Николасом все было по-другому. Она не хотела ложиться с ним в постель — по крайней мере, сейчас — и не хотела отталкивать его.

Даже если помогал ей с умыслом, он все равно ей нравился. Хорошо бы узнать его получше.

Николас галантно пропустил ее вперед, и, выйдя на улицу, она была удивлена, что «рейнджровер» исчез. На его месте стояла светло-голубая спортивная машина с откинутым верхом. Несмотря на почтенный возраст, она все еще блестела, как новенькая.

— Это машина моего отца, и я до сих пор пользуюсь ею в городе, — объяснил Николас и, сняв с ее плеча рюкзак, положил его в багажник. — Советую волосы завязать шарфом. Возьмите в бардачке.

Шарф был из прозрачного шелка ярких оттенков: от темно-пурпурного и фиолетового до жемчужно-серого. Он оказался таким длинным, что Кресси смогла накинуть его на волосы и обернуть вокруг шеи. Вдохнув потрясающий аромат, исходивший от тонкой, как паутинка, ткани, она задумалась о хозяйке шарфа. Может быть, они с Николасом поссорились. Может, он устал от нее. А может, ей нужен был любовник, постоянно находящийся рядом, а не путешествующий по всему свету.

— Что это за марка? — поинтересовалась она, когда Николас сел за руль.

— «Бентли» тридцать четвертого года выпуска. Мой отец купил ее за восемьсот пятьдесят фунтов в шестьдесят шестом. А «бентли» принца Сиамского выставлялся на аукционе в Лондоне. Его оценили в сто тысяч фунтов, хотя, кроме корпуса, все в нем было заменено, в отличие, кстати, от этого экземпляра.

Николас достал две пары солнцезащитных очков и одни передал ей со словами:

— Советую вам надеть, чтобы в глаза не попал песок.

Машина была снабжена ремнями безопасности, скорее всего, не так давно. Пристегнувшись, Кресси с надеждой подумала, что Николас не станет изображать из себя лихача, — она не любила большие скорости. Когда выехали на шоссе, стало понятно, что Николас не спешит, давая ей возможность осмотреть окрестности. Кресси расслабилась.

Припарковавшись около больницы, Николас сказал:

— Я подожду в приемной. Лучше будет, если я с вашей тетей повидаюсь позже, когда она поправится. Сейчас к ней наверняка не пускают никого, кроме близких родственников.

Кресси почувствовала облегчение. Она могла и дальше скрываться под именем Кресси Дэкстер. Этот псевдоним делал ее жизнь гораздо более спокойной после стольких лет, проведенных в тени Вирджинии Вейл и ее почти столь же знаменитых старших дочек.

— Думаю, что в регистратуре говорят по-английски, — сказал Николас по пути к зданию. — Если у вас возникнут затруднения, вы можете позвать меня.

— Постараюсь не задерживать вас слишком долго.

— Не волнуйтесь, я найду чем заняться.