Синее пламя - Пехов Алексей Юрьевич

Летос был ее домом, и земли, находящиеся за морем Мертвецов, она всегда воспринимала как что-то само собой разумеющееся. Знала, что они огромны и разнообразны. Но одно дело знать и понимать, что никогда не покинешь родные острова, а другое – оказаться на материке и самой все увидеть.

После маленького герцогства, где каждая тропа, каждый фьорд, каждая сопка были известны, где в деревнях и городах все друг с другом знакомы, мир, в котором оказалась Шерон, оглушил ее. Бесконечные поля и леса, широкие реки, города с высокими домами, озера с хрустальной водой, скрывавшей под собой древние поселения, и дороги, петляющие среди высоченных снежных гор.

Но самым удивительным открытием оказались люди.

В Нимаде редко появлялись жители материка, а если кто и приплывал, то чаще всего оказывался уроженцем Варена. В путешествии Шерон повстречала мужчин и женщин из совершенно разных герцогств. Конечно, чаще всего это были северяне, но нет-нет на тракте или в придорожном трактире оказывались и жители южных герцогств. Их она рассматривала с нескрываемым интересом.

Улыбчивые соланцы с золотистой, как у Тэо, радужкой, стройные и мускулистые. Смуглые карифцы, тонкокостные, с хищными лицами и витиеватой речью. Высокие, рыхлеющие с возрастом бородатые дагеварцы, грубые и чванливые. Скуластые мутцы с раскосыми, похожими цветом на спелую вишню глазами. Удивительно светловолосые, высоченные и широкоплечие для жителей юга треттинцы. Такие же, как Мильвио, – вежливые и обходительные. Ей повезло, и она даже увидела одного из жителей Черной земли – губастого, заросшего кудрявой бородой, с волосами, собранными в косички, с кожей цвета древесного угля и необычными кольцами в носу и ушах. На него глазела не только она, но и многие другие прохожие.

Лавиани лишь смеялась, наблюдая за потрясенной Шерон.

– Твое любопытство видно невооруженным взглядом, девочка. Ты как ребенок, которого до совершеннолетия держали в подвале и теперь выпустили на задний двор, и он увидел свинью.

– Ты не понимаешь. Столько разных людей…

– Людей! – отмахнулась сойка. – На севере их считай что и нет. Весто, который тебя так поразил, по сравнению с той же Рионой не город, а деревня. Север пуст, девочка. Вспомни сама, порой мы за неделю на тракте никого не встречали. Переходы между селами по пять дней, вокруг сплошные леса, пустоши да осколки из прошлого. Катаклизм развалил Единое королевство на части, и северу, где происходили основные бои между великими волшебниками, досталось больше всего. Даже спустя тысячу лет мы не оправились от той катастрофы. Не живем, а выживаем.

– На юге не так?

Сойка на этот вопрос цокнула языком:

– Шаутт его знает, если честно. С одной стороны, все не так уж и плохо. Море, солнце, толпы народу, еда, вода, почти нет чудовищ. Разумеется, если не залезать в дикие места. Но там своих проблем хватает. Жесткие властители, жестокие войны, болезни, которых нет здесь. Ворье и убийцы. Мир вообще та еще выгребная яма. Наслаждаться им могут лишь наивные дети. Такие, как ты. И наш ловкий друг.

Шерон и не отрицала этого. С жадностью ребенка, дорвавшегося до сладостей, она изучала новый огромный мир, раскинувшийся подле ее ног. Так сильно не похожий на родину. Он был масштабнее, бесконечнее, необычнее. И в нем то и дело приходилось сталкиваться с вещами, которые казались ей непривычными.

Ночь здесь была совсем на другом счету. Да, под светом луны порой происходили странные или даже страшные вещи, но это не мешало путникам проводить время под открытым небом, ходить по городским, плохо освещенным улицам и засиживаться в тавернах за бокалом пива. Никто не запирал старых родственников на ночь в отдельных комнатах, никто не боялся тех, кто умер ночью.

И никто не зажигал фонари.

Это смущало ее, хотя она понимала, что опасности нет. Но правило, что огонь должен гореть все темное время суток, слишком сильно въелось в ее кости. Первую неделю девушка просто не могла спать до самого рассвета, чутко прислушиваясь к любому шороху. В конце концов она нашла выход из положения – зажигала на ночь свечу и смотрела на маленький теплый огонек до тех пор, пока не слипались веки.

С пламенем, которое было рядом, Шерон чувствовала себя в безопасности. Тэо отнесся к этому с пониманием, а Лавиани конечно же не преминула заметить:

– Знавала я одну девицу. Ее пьяный папаша избивал до черных синяков. Так вот, единственное место, где от него можно было спрятаться, – под кроватью. Она скрывалась там годами и, когда выросла, могла заснуть только под ней.

– Не тебе меня осуждать, – нахмурилась девушка.

– Осуждать? Полно. Я просто рассказываю историю о том, что заложенное в нас в детстве забавно отзывается в зрелом возрасте. Тебе нужен огонек, и, даже если он и загорится синим, ты этого не увидишь, так как будешь спать. А той девочке нужен был укромный угол, где ее не достал бы давно сдохший от кислого вина отец. Кстати говоря, в одну из ночей эта привычка спасла ей жизнь.

– Как? – удивился Тэо.

– Убийцы дали ей шанс, – рассмеялась сойка, и акробат с указывающей поняли, что Лавиани рассказывает о ком-то из Ночного Клана. – Проткнули одеяло, под которым никого не было, и завопили, когда она подрезала им сухожилия над пятками из своего логова.

Вспоминая все это, Шерон стояла, кутаясь в теплую шаль, и смотрела в распахнутое окно на дымчатые горы и ползущие над ними, то и дело застревающие у вершин тяжелые облака. Снег, лежащий на земле, казался серым, и в воздухе явственно пахло весной, до которой было еще три долгих месяца.

Она слышала, как открылась дверь, и с улыбкой обернулась, прогоняя с лица тревожное выражение. Акробат, на плече которого висел набитый вещмешок, спросил негромко:

– Ты уверена, что готова отправляться?

– Болезнь прошла, и я не хочу задерживаться дольше, чем это требуется. Мы и так потеряли время.

Пружина вздохнул, сунул теплые перчатки себе за пояс:

– Поверь… Тион, если он еще существует, от нас не убежит. Все равно мы не знаем, где точно его искать. А вот твое здоровье – это важно. Лавиани уверяет, что поставила тебя на ноги…

– Мальчик, чем дольше метка той стороны у тебя на спине, тем большим скептиком ты становишься. – Мрачная сойка выглянула из коридора.

– Ты знаешь, как бывает с лихорадками. Порой они возвращаются через несколько дней. И становится еще хуже, чем прежде.

Она фыркнула:

– Объясни ему, что у тебя была за лихорадка, девочка! Жду вас внизу через пять минут. И если вы провозитесь хотя бы на секунду дольше, клянусь Скованным, я никуда сегодня не пойду и лучше останусь здесь еще на день, чтобы доставать хозяина этой дыры. Хоть какое-то развлечение.

Лавиани, посмеиваясь, отправилась прочь.

– Это была необычная болезнь, Тэо. Во всяком случае, я так предполагаю.

Он молчал, ничего не спрашивая и ожидая продолжения.

– Возможно, все случилось из-за моего дара. Предполагаю, что после Талориса в нем что-то изменилось. День назад я смогла поднять мертвых.

Акробат недоверчиво покосился на нее:

– Ты шутишь? Такого не было со времен Катаклизма. Хочешь сказать, что в тебе пробудился дар настоящего некроманта?

Девушка печально улыбнулась:

– Я и есть настоящий некромант, хотя и не люблю, когда Лавиани так меня называет. Она никогда не дает мне забыть об этом. Говорят, Тион, когда отпустил колдунов из темницы Скованного, усыпил их самые опасные способности. Осталось лишь то, чем владеют указывающие. Мы веками уничтожали мертвых, а не создавали их.

– А теперь эти способности в тебе проснулись.

– Возможно, лишь одна. И пока я не знаю, когда она пробуждается и как ее контролировать. Ты должен знать об этом. Потому что подобный… дар, – слово ей не понравилось, но Шерон не нашла более подходящего, – может быть опасен.

– Опаснее пустого рядом с тобой? – Пружина рассмеялся, взъерошив свои непослушные волосы. – Не волнуйся, указывающая. Я не отступлю и не оставлю тебя.