Зеркало для никого - Лара Мундт

Я вылезла из воды, на ходу закутавшись в махровое полотенце. Поглядев в зеркало, я не поверила своим глазам. Его поверхность изрядно запотела и отчетливо проступила надпись. «Почему врач?» Написано кривым размашистым почерком, словно кто-то быстро писал пальцем, боясь, что застукают. Я испуганно оглянулась по сторонам. Конечно же, в ванной комнате никого не было. Родители не стали бы шутить подобным образом. Но самое страшное – только один человек на всем белом свете оставлял мне такие записки. Это была Мист…

Я стерла надпись судорожным быстрым движением руки. Вымыла зеркало. Дрожащими пальцами я вывела ответ: «Камеры. Я ненавижу их». После чего умылась несколько раз ледяной водой и отправилась в постель, дрожа вовсе не от холода. Мысли не давали мне уснуть. Кто? Кто и как приходил в мою комнату? И, главное, зачем? Стоит ли говорить родителям? Правильно ли было вступать в диалог с тем, кто писал на моем зеркале, ведь Мист навсегда застряла среди Зрителей? Это не могла быть она. Или могла? Впервые меня пронзило осознание: «А вдруг она вовсе не одна из Зрителей?». Быть может, ей удалось избавиться от такой участи. Наш папа, все же, адвокат. У него есть деньги, связи, высокий Рейтинг. Может быть, он смог договориться, выторговать судьбу сестры… Я повернулась на другой бок, прикрыла глаза, дыша медленно и ровно, будто погружаясь в сон.

Я действительно хотела выучиться на врача, чтобы избавиться от преследования всевидящих камер. Не для того, чтобы спасать жизни, лечить болезни и понимать природу человека. Я просто хотела немного свободы.

Когда я проснулась утром, то обнаружила, что количество просмотров перешло за черту необходимого минимума для поступления в университет на специальность «общая медицина». Вот и все. Необходимый минимум, о котором я не смела и мечтать еще неделю назад, был пройден. Сердце забилось быстрее. Я прикусила губу и подмигнула камере.

Приглашение Анастасии Рейнер, лежавшее на столе, надпись на зеркале, неприятный разговор с Тахирой. Моя жизнь становилась интересна для Зрителей. На меня хотели смотреть не только потому, что волосы у меня рыжие, а глаза цвета листвы оливкового дерева. Моя история становилась интересной.

После короткого душа я не смотрела в зеркало в страхе, что на нем будет еще одно послание.

Я немного запыхалась, пока спускалась по лестнице, а под моими глазами были синие круги после бессонной ночи, но лица родителей светились от радости и гордости – они уже увидели мой Рейтинг.

– Как прошла вчерашняя вечеринка? – спросила мама.

Она сегодня пожарила яичницу с беконом. Такой завтрак она готовила очень редко и только для меня. Папа тоже любил жирную пищу, но его диетолог запретил ему употреблять слишком много холестерина. Диетологи, кстати, тоже учились в медицинском. На диетолога или стоматолога можно было поступить с Рейтингом шесть с половиной. Мой дедушка по отцовской линии как раз был стоматологом.

– Просто прекрасно. Я познакомилась с сестрой Тео! Она очень крутая, позвала меня в клуб Джаз-Поэт в это воскресенье. Вы не против, если я схожу?

Я спросила только ради приличия, даже не сомневаясь в том, что родители позволят.

– Конечно, дорогая… – просияла мама.

Как и я, она сегодня была одета в темно-зеленый костюм. Я обещала помочь ей с садом после завтрака. Мы выращивали пармокультурное трио в теплицах. Вот-вот должны были поспеть томаты. Мама всегда старалась быть идеальной домохозяйкой, а потому придерживалась баланса, распределяя нагрузку так, чтобы хватало сил и на сад, и на дом, и на семью, а также на внешность и саморазвитие. Иногда ей удавалось совмещать две вещи, как, например, сегодня. Мы будем работать в саду и одновременно проводить время за беседой.

– Ты туда не пойдешь, – жестко произнес отец, чем удивил нас всех. Папа никогда мне ничего не запрещал, а сейчас он взглянул на меня все еще красными после операции глазами с таким недовольством, что я его не узнала.

– Что, папочка? – может быть, он неправильно меня понял.

– Джаз-Поэт – не лучшее место для школьниц. Там ошиваются… всякие, – отец был сам на себя не похож. Да еще это слово – «ошиваются». Мой папа подобных слов никогда не использовал. В Зеленом городе все тщательно следили за лексикой, которую использовали. А тем более мой папа адвокат. – И эти студенты, кто они? Как хорошо ты их знаешь, Гель?

У меня внутри зарождалось странное чувство. Захотелось закричать на отца, выплеснуть разгорающийся внутренний огонь. Да как он смеет что-то мне запрещать!? Я не ребенок. Вдруг мама встала между нами:

– Не пойдет никуда наша Гель, не волнуйся, строгий папа-медведь, – тон ее звучал потешно, так что папа тут же просветлел. Мама мастерски умела управлять голосом, она когда-то даже озвучивала мультфильмы. Мне же она заговорщически подмигнула и произнесла одними губами: «Обсудим в саду». Завтрак я заканчивала быстро, исподлобья глядя на воркующих родителей, пока папа не встал со стула и не ушел собирать сумку. По субботам он играл с друзьями в гольф. Конечно, будь его воля, он бы проводил выходные с мамой, но его статус в обществе обязывал либо играть в карты, либо заниматься спортом с другими успешными горожанами. Папа выбрал спорт, потому что ему тоже необходимо было находить свой внутренний баланс, как говорила мама.

Гораздо позже, после того, как мы собрали спелые красные томаты и уселись под солнышком с прохладным лимонадом, я с нетерпением завела интересующий меня разговор:

– Отчего папа так взорвался, когда речь зашла о Джаз-Поэт клубе? – солнечные лучи приятно согревали кожу лица. По-утреннему прохладный воздух бодрил не хуже чашки кофе. Я украдкой глянула на количество просмотров. Так и есть. Зрителей тоже интересовал этот вопрос.

– Твой папа слишком много работает. Ему в голову засела идея, что такие клубы посещает ненадежная молодежь, которая готовит какой-то заговор против правительства и Системы.

Мама рассмеялась. Она-то в подобные байки не верила. Я тоже. Да и кому захочется менять нашу Систему? Преступность была минимальной. Последние тюрьмы закрылись лет двести тому назад. Войны, болезни, голод – в Зеленых городах подобного не существовало. Конечно, за подобную жизнь приходилось чем-то жертвовать. В основном несвободой частной жизни и соблюдением множества строгих правил поведения. Наказаний было два – штраф или изгнание. Да и большинство дел решалось уплатой штрафа и потерей в Рейтинге. Изгнание к Зрителям без права вернуться в Зеленый город считалось самой страшной