Григорий Грег «Капли крови» - Ольга Лазорева

Старая фотография

Пленительное повтореньетвоих забытых милых черт.Держу фотографа творенье —нечеткий стершийся портрет.

И как знакомы эти губы,глаза, улыбка, челки прядь…В смятении могу подумать,что время повернуло вспять.

И ты жива… Как ты любимабыла тогда! Любима мной.И в сердце памятью хранима,оставшись грустью вековой.

И вот твой взгляд на фото старомтебя вернул. И в сердце – боль.Прозрение сквозь век ударом:проходит все, но не любовь…

«Ты и я – скала и плющ…»

Ты и я – скала и плющ.Плющ цепляется за камень,словно сильными руками,вьется, гибок и живуч.

Он так нежен, так пушист,приспособиться стремится,понадежней прилепиться,лишь бы не сорваться вниз.

Милый плющ, скалой стою!Обвивайся, оплетайся…Только вглубь не разрастайся,не разрушь скалу свою.

«Ночь хочет нас с тобою обмануть…»

Ночь хочет нас с тобою обманутьи усыпляет землю темнотой.Но как горит зовуще Млечный Путь!Поражены на миг мы немотой.

Потом лишь: «Ах!» – восторженно как вздох.И вновь молчим и смотрим только вверх.И, кажется, мы слышим песни звезд.А может, белых ангелов? Их смех?

Наш двор в полночном мраке утонул.Он, как колодец, мы на самом дне.А мир вокруг в молчании уснул,лишь искры звезд поют, горят во тьме.

Завороженно, долго мы стоим.И вдруг ты тянешь за руку меня.И прижимаюсь я к губам твоим,но лишь на миг. И звездный мир маня,

вновь заставляет голову поднять,оставив без ответа твой вопрос.Ты не настойчива. Молчим опять,чтоб слышать песни ангелов и звезд…

«Ты замедляешь шаг. Опущенной рукой…»

Ты замедляешь шаг. Опущенной рукойрвешь веточку зеленую полыни.И что-то говоришь о жизни той, другой,как счастливы мы в ней когда-то были.

И пальцы нервно мнут пахучий стебелек,искрашивая листья понемногу…Внезапно замолкаешь. Взгляд твой чужд, далек.Беру полынь, роняю на дорогу.

Ладонь твою целую. Горечь на губах…Ты смущена. И смотришь мягко, нежно.И я смущен… Бегу к обочине. В кустахищу шиповник розовый и свежий.

Несу тебе цветок. Он яркою звездойгорит на ветке тоненькой и колкой…«Еще ты любишь?» – мой вопрос простой.И ты в ответ целуешь молча, долго…

«“Привет, любовь!” – твои слова близки…»

«Привет, любовь!» – твои слова близки,мне на ухо… и возле самых губ.Дыханье слышу… И цветы тоскиосыпались… А телефон так груб,пластмассой холодит. Но голос твойзакрыть глаза мгновенно заставляет…И в нежности реальность я теряю.И чувствую – ты рядом, ты – со мной,пусть в трубке телефонной голос твой…

«Твои глаза застенчиво нежны…»

Твои глаза застенчиво нежны,плен рук твоих так долгожданно долог.Слова на пике счастья не нужны,лишь сердце бьет… Твое? Мое? Как молот…

«Тебя засыплю лепестками роз…»

Тебя засыплю лепестками роз.Сквозь пальцы ворох огненный струится,и алый атлас пламенем искритсяна шелковистом золоте волос…Но красота сияющая розс твоею красотою не сравнится!

Из письма Ладе:

«Я уже с трудом переношу мое нынешнее бытие. Я словно белая ворона. Хорошо, что сейчас поэзия переживает своего рода эстрадный период. Многие поэты выступают с концертами, и это модно. И за счет этого мы в чести, поэтому мне прощают какие-то странности. Я окончательно замкнулся, стараюсь ни с кем особо не дружить, потому что все время боюсь проговориться. Уже было несколько проколов, ведь я знаю намного больше своих сограждан. Догадываешься, каково это, иметь подобные знания? Есенина найдут повешенным в гостинице «Англетер» буквально через два года, Маяковский застрелится через семь лет. Но сейчас-то они живы! И я могу видеть их, слышать. Но не могу предотвратить! Это сводит с ума!»

Ну что, насмешница, что, жизнь?Ударь еще, наотмашь, больно.Предупреждай опять: держись!Но разве попрошу: довольно?Не отвернусь, не опущуя глаз презрительно застывших.Тебе, гордячка, не спущуобид сегодняшних и бывших.Мы заслужили? Докажи!Открой нам книгу наказаний,дай прочитать те строчки лжи,что позабыты. Узнаванийне избежать. Ведь все делаты записала на страницахмгновенным росчерком пера,и ложь мгновений вечно длится.Так докажи мою вину!Ее не чувствую, не знаю!Как знаю цену я добруна грани зла. И понимаю.Но сердцу больно от обид!За что? Опять удар! За что же?!И, кажется, весь мир разбит.И, кажется, никто не можетпомочь… Не жди, не опущуперед тобою глаз я влажных.Ну? Бей наотмашь! Не прощутебе просчетов. И не важно,что мир разбит. Не отвернусь,не попрошу меня оставить.Глотая слезы, рассмеюсь:Эй, жизнь, легко ли вновь ударить?

«Нужно выйти из этого круга…»

Нужно выйти из этого круга,обмануть и себя и судьбу!Нужно спрятаться… Может, за друга?Ну а лучше всего – за листву,за деревья, за травы, за птицу,что так вольно парит в высоте,за цветы… От всего заслониться,раствориться… быть может, в росе?Ну а лучше – роса так не вечна,так зависит от жарких лучей —ну а лучше зарыться беспечнов белый пух облаков. Он – ничей.Он подвластен лишь солнцу и ветруи свободно плывет над землей,мягок, легок, бездумен… Но где-тоон ведь тоже прольется водой,и исчезнет, меня раскрывая.Где же спрятаться? Как же уйти?Ну, а может, звезда голубаязаслонит словно искра в ночи?Хоть на время мне даст передышку…Эй, судьба, позабудь про меня!Срок придет, вновь раскроешь ты книжкуи вернешь все на круги своя…

«Судьба перебирает четки…»

Судьба перебирает четкиистертые, закрыв глаза.И шелест шепота нечеткийчуть слышен, разобрать нельзя.

Сухие губы повторяютслова неясные молитв,а, может, цену называюттвоих обил, моих обид.

Раскрыта книга. Пожелтелистраницы ветхие. На них,полуистлевших, уцелелиотметки, знаки дней моих.

Судьба сверяет эти знакидрожащей старческой рукой,меняет, исправляя записьпод подведенною чертой.

Судьба берет весы и частовсе перевешивает вновь,что перетянет: боль несчастьяили счастливая любовь?

Что перевесит: гнет печалей,удача или груз невзгод?Судьба все в книге отмечаетиз года в год, из года в год.

Бледны морщинистые щеки,глаза закрыты… В темнотесудьба перебирает четкии шепчет, шепчет обо мне…

Из письма Ладе:

«Но главное доказательство того, что душа вернулась, все-таки мои стихи! Я могу творить! Как меня мучило исчезновение моего дара все эти века! Как я пытался снова и снова хоть что-то написать. Однако это были жалкие потуги. Строчки вроде бы были красивыми, да и рифмы я подбирал тщательно, но они были мертвы. Из них исчезло волшебство поэзии, это были просто рифмованные предложения с выверенным размером…

И вот сейчас моя душа оживает, стихи так и льются, словно прорвалась плотина…»

Отпусти стихи на волю!Не держи их при себе.Пусть поют как птицы – вволю,о любви и о судьбе.

Пусть летят хрустальным звоном,обрываясь лишь на миг,пусть звучат чуть слышным стоном,превращающимся в крик.

Пусть расправят мысли-крыльяи почувствуют – мечта!Донесут до всех: всесильнав мире только красота.

Не держи стихи как в клетке.Передержишь – берегись!Будут бить тебя же метко,им одно – стремиться ввысь.

Им одно – вселенной мало!Ты – лишь временный приют.Сердце слышать их устало.Отпусти же. Пусть поют…

«Душа полна тоской и страстью…»

Душа полна тоской и страстью.Она покоя лишена.Любовь – дорога в ночь, в ненастьепод вспышки молний. Лишь онасквозь бурю приведет нас к счастью.

«Я разучился радоваться. И разучился петь…»

Я разучился радоваться. И разучился петь.На прошлое оглядываться, и в даль сквозь свет смотреть.Я разучился в солнечные и чистые денькихотеть закаты облачные, звезд первых огоньки.И тосковать по тоненькому деревцу в степи,и возвращаться к пройденному и ясному пути,мечтать уйти от заданного всевидящей судьбой,и замирать над ладанкою, прикрыв глаза рукой,и удивляться свежести и прелести росы,и погружаться в нежащие и ласковые сны…Я разучился радоваться, жалеть, желать, тужить.Печаль моя, что ж жаловаться? Я разучился – жить…

«…чертить узоры на песке…»