Космические тайны курганов - Юрий Шилов

Рациональное зерно в этом мнении есть, но оно ле­жит в почве уже развитого скотоводства, покоряющего просторы степей. Однако первые пастухи еще жались к приречным лугам, и там же, в низинах, среди камышей и болот, появились курганы. Они, конечно, не связыва­лись с "выпуклостью видимой части земли", а представ­ляли собой подобие островов, особенно в половодья.

Прообразом древнейших курганов, курганов-остро­вов, можно считать Каменную Могилу — не рукотворный, а естественный холм в пойме впадающей в Азов­ское море речки Молочной.

Похоже, что эта речка сохранила древнее название моря: Меотида ("материнское", "кормящее", "молоч­ное" море). Так нарекли его задолго до греков и ски­фов. А речка считалась кормилицей благодаря своей обширнейшей пойме, протянувшейся от побережья до Конских Вод, выводящих к лесистым Днепровским Плавням.

Это был оазис, рай посреди сухой полынной степи! И в этом раю была сложенная по воле всевышнего го­ра, как считали местные татары, или же "чудо приро­ды", как указывали русские карты времен покорения Крыма. Чудо-гора поражает и ныне, когда посреди од­нообразно-унылой равнины, окаймленной у самого го­ризонта стеной коренных берегов, возникает вдруг бу­рое, похожее на черепаху чудовище. Во времена таяния ледников это был громадный песчаниковый щит, вымы­тый из осадочных пород полноводнейшей пра-Молочной. Река подмыла его основание, ветры источили наподобие сот, а жара и морозы раскололи на множество плит. Под их сенью время от времени укрывались охотники, затем скотоводы, и во все времена совершали обряды жрецы.

Всемирную известность Каменной Могиле принесли тысячи изображений, выбитые и прочерченные на до­вольно твердом песчанике. Здесь можно увидеть вполне узнаваемые рисунки и таинственные сплетения всевоз­можнейших символов, пляски вокруг поверженных ма­монтов и скачки средневековых конников — таков куль­турно-хронологический диапазон почитания нерукотвор­ного холма.

При более внимательном осмотре Могила представ­ляется уже не черепахой, а головой быка. Его "мор­да" — наиболее крутой и скругленный у основания склон, обращенный строго на север, навстречу изгибу протекающей справа Молочной; его "рога" как бы ухо­дят под землю и поросли луговым разнотравьем.

Люди поняли это сходство еще в VII—V тысячеле­тиях до нашей эры, когда рядом с Могилой возникло по­селение древнейших из ныне известных в европейской части СССР скотоводов. Здесь найден очень древний каменный сосуд, украшенный по венчику изображением бычьих голов. А несколько позже на вершине холма бы­ло устроено его основное святилище — "Грот быка". Мы еще не раз обратимся к нему. Но сначала пройдем по щели "рта быка", рассекающей северный склон Камен­ной Могилы и прерывающейся обрывистым тупиком под гротом.

...Итак, мы вступаем в подобие галереи, камни кото­рой впитали дым костров и дыхание предков. Шуршит под ногами влажноватый песок, низкое небо набухает весенней грозой. Можно ее не бояться: нас укроет лю­бая из множества ниш. Если она, конечно, не занята змеями.

Слева от входа ожидает нас первый из знаков: изо­бражение остродонного, очень древнего сосуда, одна половина которого покрыта "решетками", а другая — горизонтально расположенными "елочками". Случайно ли сосуд изображен так близко к реке?

Миновав несколько невыразительных, не похожих на реальные предметы рисунков, оказываемся под "Север­ным гротом". Он невелик. Но сколько таинственного! Сквозь копоть и охру, не уничтоженных даже ветрами тысячелетий, снова проступают "решетки", знаки воды... Но зачем здесь лисица? Или вот эта гигантская рука, протянувшаяся к помещенной на своде "мотыге"?! А вот и хозяин: человекоподобная фигура, выступаю­щая из мрачной скалы. Почему это божество лишено го­ловы? Почему ниже молитвенно согнутой в локте ру­ки — все та же "решетка"?!

Мы все это поймем. Но не сразу: после того, как по­знакомимся с древними мифами. А сейчас надо двигать­ся к навесу в конце галереи.

Стена в два-три человеческих роста вся в ребрах вы­ступающих плит. Камни покрыты буровато-зеленым ли­шайником, из-под которого местами проступает медовая желтизна свежих сколов — следов недавно растаявших льдин... На плоском, скошенном к недрам Могилы участ­ке вырезано так называемое изображение № 1. Опять "решетки" и "елочки", но чрезвычайно отчетливые и до­полненные Х-образными знаками. Эта композиция по­мещена немного впереди и выше другой, представляю­щей подобие лодки с сидящим в ней человеком (рис.21).

Здесь можно долго стоять и гадать... но с притихше­го неба падают вдруг первые капли. И мы решаем, что грозу лучше переждать не среди этих дремлющих глыб, а в доме смотрителей заповедника. Спешим добежать. Ноги утопают в песке, путаются затем в какой-то ползучей траве, а в спину хлещет ветер с дождем и ревет-грохочет гроза над быкоподобной Могилой.

Возникает вдруг мысль о том, что Молочная может вспучиться, выйти из своих берегов... И тогда вновь вспоминается изображение лодочника у вершины Мо­гилы.

Символика лодки Каменной Могилы имеет глубокие корпи. Ее конфигурация отличается от десятков других, с загнутой кормою и носом, древнейшие изображения которых появились на берегах Нила, Евфрата и Тигра и распространились затем до Скандинавии и предгорий Алтая. Изображение каменномогильской лодки напоми­нает загадочные "челноки" днепро-донецкой культуры, изготавливавшиеся из мягких пород камня и служившие, вероятно, для шлифовки древка стрел. (Не отсюда ли происходит наше: "лодка стрелой мчится по глади ре­ки...") Подобную форму имели, наверное, и не сохранив­шиеся долбленки охотников и рыбаков днепро-донецкой культуры.

Древнейшие могильники культуры — длинные тран­шеи, поперек которых в 1—3 слоя лежат вытянутые ске­леты. В древности над траншеями стояли, как выясни­лось, крытые камышом и дерном полуземлянки. Они имитировали "дома собраний", известные и по этногра­фическим данным, и по археологическим остаткам при раскопках больших поселений. Со временем единообра­зие положения и инвентаря погребенных начинало нару­шаться, и в пределах траншеи-полуземлянки появлялись семейные или индивидуальные "гнезда" захоронений. Это отразило начало распада первобытнообщинного ра­венства с присущими ему представлениями о загробном царстве как о "доме собраний".

Иные представления отразились в курганном обря­де, который возник вместе с заменой траншей неболь­шими могилами. Одной из форм воплощения загробного царства стала могила-ладья; ясно, что курган над та­кими захоронениями уподоблялся острову.

Курган № 11 неподалеку от Каменной Могилы рас­полагался на низком мысу, далеко вдававшемся в пой­му Молочной. Едва приметная насыпь, ограниченная прямоугольным рвом, была возведена над двумя ряда­ми ладьевидных могил, перекрытых плитами из песча­ника и окруженных известняковыми камнями. Эти оградки можно рассматривать как простейшие кромле­хи, символизировавшие Луну или Солнце.

В одном из погребений кургана № 11 нашли не­обычный для днепро-донецкой культуры горшок. Он стоял между головами супружеской пары. Подобные сосуды распространены в куро-араксской культуре, ко­торая на рубеже IV—III тысячелетий до нашей эры продвинулась из Северного Междуречья и Закавказья почти до Тамани. Не там ли нашел мужчина жену и не она ли сделала поставленный затем в могилу горшок?.. С другой стороны, у селения Кишпек в Кабардино-Бал­карии исследован курган, в котором представления о "потустороннем плавании" получили дальнейшее раз­витие.

Сооружению Кишпекского кургана предшествовала сложная вымостка из окатанных рекою камней. Ниж­ний слой образовал фигуру серповидной ладьи с от­четливо моделированными носоми кормой. В средней части ладья была перекрыта, двумя прослойками из смеси чернозема и глины. На этой нашлепке выложили вторую серповидную фигуру. Получилась ладья, пере­возящая молодую Луну! Над ее рогами, немного севе­ро-восточнее конструкции, была помещена гробница с покойником. Логика обряда заключалась, наверное, в том, что в полнолуние, которое совпадает с летним солнцестоянием, покойник "вознесется" на небеса... Следует продолжить предложенное И. М. Чеченовым со­поставление "Луны-ладьи" с подобными изображения­ми на куро-араксской керамике, включающими также символы растений и Солнца. Дело в том, что гробница была сложена не из камней, а из бревен и уподобля­лась тем самым "древу жизни", коренящемуся в моло­дой Луне и вместе с ней вырастающему.

К середине III тысячелетия до нашей эры серповид­ные вымостки и рвы распространились по всему север­ному побережью Азовского и Черного морей. Нельзя сказать, символизировала хотя бы часть из них ладьи, или же все они означали Луну (а также рога Тельца, о чем речь будет ниже). В Днестро-Дунайском между­речье обнаружена группа захоронений ямной культу­ры, сменившей днепро-донецкую, устроители которых сохранили и развили традицию ладьевидных могил. Особенно выразителен обряд погребения 8 кургана № 8 у села Семеновка Белгород-Днестровского района Одес­ской области. Удивительно то, что после укладки по­койника могилу засыпали, а поверх засыпки сделали ненужное уже перекрытие, обычно же могилу сначала перекрывали. Перекрытие состояло из сложных деревян­ных "носилок", явно не рассчитанных на вес уложенных сверху каменных плит. Основу деревянной конструкции составляла квадратная рама. Концы редко размещенных поверх нее планок были совмещены, образовав подобие лодки. Были здесь и весла, они же ручки "носилок". Л. В. Субботин, автор раскопок, специально отметил, что косое расположение перекладин с ручками на кон­цах "создавало впечатление взмаха спаренных лодоч­ных весел". В таком случае можно полагать, что засып­ка могилы символизировала потусторонние воды, по ко­торым плывет эта лодка... Да, но почему же покойника поместили не в нее, а "под воду" некоего сосредоточен­ного в могиле (то есть в потустороннем мире) пра­океана?