Повелитель тьмы - Энн Стюарт

«Должно быть, и грудь у нее хороша», — подумал Саймон.

Ему хотелось теперь же убедиться в этом, но он заставил себя вернуться в кресло. Саймон выпростал из-под накидки искалеченную руку и вытянул ее вперед, отчего она стала похожа на засохшую ветку какого-то диковинного дерева.

Он вспомнил о том, какой непереносимой была боль, когда он получил эту рану. Впрочем, боль, которую ему пришлось вытерпеть во время лечения, была еще ужаснее. Он покачал головой, наполнил кубок и принялся пить вино маленькими глоточками, не сводя при этом глаз с лежащей на полу Элис. Довольно скоро она узнает, что Саймон ни в чем не уступит лучшему из рыцарей Ричарда. Ее ждут все прелести сладкого плена, называемого супружеством.

Он, Саймон, умел очаровывать женщин, умел привязывать их к себе, умел заставлять их сгорать от страстного желания. Всему этому он научился во время своих долгих скитаний по свету.

Теперь пришла пора испытать свое искусство вот на этой малышке в уродливом коричневом платье, которой суждено стать его законной женой.

Глава 3

Будь у него выбор, он, конечно, жил бы по-другому. Разве много ему нужно? Во всяком случае, сам себя сэр Томас де Реймер считал человеком простым и неприхотливым.

Жить честно, бояться бога, хранить верность своему господину — вот и все нехитрые правила его жизни. И разве можно было подумать, что в один прекрасный день все изменится до неузнаваемости?

Родился он на севере, возле Сомерсета, оттуда и явился ко двору Честного Ричарда. Отец сказал ему тогда, что такая счастливая возможность выпадает рыцарю один раз в жизни. Еще бы, ведь Честный Ричард — кузен самого короля.

Действительно, в первые годы сэр Томас мог гордиться своей службой. Тогда Ричард был другим, полностью оправдывая свое прозвище — Честный. Как же все переменилось потом! Похоже, вместе с молодостью, Ричард утратил и понятие о чести.

Ну, а в те незабвенные годы сэр Томас сначала был посвящен в рыцарский сан, а чуть позже его господин выбрал ему невесту.

Гвинет была красивой девушкой из знатной семьи. В свое время она была любовницей Ричарда, но на эту мелочь сэр Томас решил закрыть глаза. Впрочем, после того, как Гвинет стала женой сэра Томаса, ее тяга к мужчинам — причем к любым — не только не ослабла, но, пожалуй, даже усилилась.

Среди своих прочих увлечений Гвинет не забывала и о супружеских обязанностях. Долгое время ее страсть ослепляла бедного сэра Томаса, простодушно верившего, что золотистые волосы Гвинет, ее волнующий смех и пышное, роскошное тело — все это принадлежит лишь ему одному. Но однажды он отправился со своим господином на охоту, а когда через две недели вернулся домой, застал в постели жены сразу двух своих лучших друзей.

С той минуты он не сказал ей ни слова, Гвинет словно перестала существовать для него. Сначала она плакала, умоляла простить ее, но потом смирилась, успокоилась и снова начала посматривать на сторону. Примерно год тому назад она съехала наконец со двора Ричарда и теперь жила словно королева в поместье одного богатого барона. Что же касается сэра Томаса, то он за это время превратился в сурового солдата-монаха. Война и усердная молитва — теперь это было его жизнью. Прежнюю веру в своего господина сэр Томас утратил. Ричард очень переменился. Теперь сэр Томас находился на службе у ненадежного, лживого пьяницы, самоуверенного и заносчивого, готового переступить через любого ради собственной выгоды.

А годы шли, и при дворе Ричарда появлялись все новые рыцари, которым сэр Томас казался старомодным, но их шутки давно уже не задевали его. Он жил спокойно, не водя ни с кем близкой дружбы, и знал лишь одно: настанет день, когда судьба столкнет его в бою с противником, который окажется сильнее, быстрее и искуснее. Этот день и подведет черту его жизни. О том, чтобы вернуться домой, на север, сэр Томас и не помышлял. Как можно было явиться к отцу одному — без жены и без детей. Однако чего не было, того не было. И жена сэра Томаса — если, конечно, язык у кого-нибудь повернулся бы назвать Гвинет его женой, — жила не с ним, а со своим богатеньким бароном.

Сэр Томас с удовольствием провел бы оставшиеся годы жизни где-нибудь в монастыре, а еще лучше — в пустыне, но отпустить его мог только господин. Но с какой стати? Ричард не был добр, никогда не думал о нуждах своих рыцарей, так что если сэру Томасу и оставалось на что-то надеяться, то лишь на показную щедрость своего хозяина и его склонность к широким театральным жестам.

Ричард проснулся на ранней заре, когда солнечный диск еще не успел показать свой край из-за холмов, окружавших замок. Впрочем, он всегда спал очень мало. Была у него и еще одна привычка — не слишком доверять служившим у него рыцарям. Поэтому он часто менял охрану, как свою собственную, так и близких ему персон.

Именно в ранние утренние часы Ричард успевал переделать все дела, чтобы позже, начиная с обеда, погрузиться в свое обычное пьянство. Этим утром он велел позвать к себе сэра Томаса.

Тот, войдя в комнату, застал своего господина сидящим за столом. Широкая бархатная накидка с меховой оторочкой окутывала мощное тело Ричарда. Его поредевшие волосы качались и светились в тонком солнечном луче, словно страусиные перья. Он хмуро уставился на сэра Томаса, на мгновение сурово сжал губы, но не выдержал и криво усмехнулся.

В комнате Ричард был не один. За его спиной, прячась в тени, стоял чародей. Он был воплощением тьмы, дьяволом во плоти, и потому сэр Томас изо всех сил старался не смотреть в его сторону. Черный маг, которого все называли Гренделем, напротив, уставился на сэра Томаса немигающим взглядом, но что-либо поделать с этим было уже невозможно. Сэр Томас стоял перед своим господином ровно, прямо, не забывая о военной выправке. По глазам Ричарда он пытался понять, есть ли у него тот самый, последний, шанс окончить свои дни в тишине и покое.

— Томас! — приветственно воскликнул Ричард. — Что ты мрачен с утра? Впрочем, ты всегда такой, я знаю. Я бы мог прописать тебе хорошее лекарство: побольше вина и поменьше молитвы, Уверен, это помогло бы тебе развеселиться. Ну а как поживает твоя красавица жена?

— Не имею понятия, милорд. Она живет с бароном Хоксли.

— Ах да, я совсем забыл, — солгал Ричард, который не забывал ничего, никогда и никому. — Она такая веселушка, наша Гвинет! Однако тебе нужно учиться держать свою женщину в узде, Томас. Если нужно для этого побить ее — побей. Многие из них это любят.

Томас молча поклонился. Ему не хотелось говорить об этом, но тему для беседы выбирал господин.

— Я хотел просить вас о благодеянии, милорд, — сказал сэр Томас.