Дважды рожденный (СИ) - Антон Юрьевич Перунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь оставалось понять, как дотянуть всех до Тары. Ему припомнились слова главаря про лошадей. Да и логично было предположить, что бандиты сюда не пешком добирались. Оставалось отыскать следы и дойти до их стоянки. Телегу, на которой они ехали, разбило, но какую-то волокушу смастерить было можно. Ну, или еще чего придумать.
Под конец он еще обнаружил труп шестого налетчика, убитого, всего скорее, меткой пулей Григория, — тело с порядочной дырой в голове лежало почти на выходе из оврага неподалеку от места, где тот вел бой.
Никогда прежде брать банды в одного ему не приходилось. Ни в той жизни, ни в этой. Особые ощущения. Тем более с такой дистанции, когда видны расширенные от предчувствия скорой и неизбежной смерти зрачки. Боятся даже самые крепкие. Тем более, когда уже точно конец. С высоты все смотрелось иначе. Выявил цель, зашел на нее, отработал, ушел в разворот. И погнали дальше, оставляя позади горящие коробочки, дым, огонь и убитую пехоту.
Пройдя по явственно различимым следам, Март обошел пригорок справа от превратившегося в смертельную ловушку оврага, и в небольшой, почти незаметной лощинке у подошвы противоположного ската обнаружил лошадей налетчиков. Сразу восемь голов. Две под вьюк, остальные верховые. На ногах путы. Для надежности привязаны недоуздками к вбитым в землю кольям-приколам. Из людей, опять же, никого. Еще час назад Двойдану и непонятно было бы, как с ними справляться, а теперь совсем другое дело. Что значит восстановленная на сто процентов память!
Лошади, они почти как люди. Каждая со своим характером и норовом. Реагировали все по-своему. Больше всего заморочек доставил рослый вороной жеребец. Скалил крупные, ровные зубы, сверкал налитыми кровью глазами. Громко ржал, призывая прежнего хозяина на помощь. То лягался, высоко подбрасывая зад. То вставал на дыбы, бил перед собой тяжелыми, коваными копытами, норовя раскроить Марту череп. Настоящая злая бестия. Ни уговоры, ни угрозы на него не подействовали. Бить животное он не стал. Решив, что постепенно тот сам угомонится.
Кони стояли не рассёдланные, и это было хорошо. Потому что с учетом болей в ребрах он бы изрядно с ними намучился. Перебрав все варианты, выбрал спокойного, даже слегка флегматичного гнедого мерина. Угостил его остатками кураги, которые он нежно ухватил мягкими губами и почти благодарно глянул на нового хозяина.
— Вот и славно. Вот и договорились, — похлопывая коня по сильной шее, ласково приговаривал Март.
Из остальных собрался целый поезд. Злобного монстра он поставил последним, с расчетом, что если тот и оборвет привязь, пусть хоть только он и убежит. Осторожно, чтобы не потревожить бок, взобрался на спину гнедому. Поехали обратно к месту боя.
Задок телеги, а главное, его колеса и ось с креплениями к днищу пострадали от подрыва много меньше передка, который почти полностью вырвало и разломало. Взяв топор в левую, правую старался беречь, он обрубил и подравнял все насколько возможно, заодно сделав новое открытие. Оказывается, в этой версии себя он еще и одинаково хорошо управлялся обеими руками. Амбидекстер, по-научному говоря. На Земле, в прошлой жизни, левая у него тоже отлично работала, но до правой все же не дотягивала. В новой реальности он и уродился таким, и еще постоянными тренировками с оружием развил способность до крайности.
Наскоро собрал из обломков нечто вроде двухколесной арбы. Запряг в нее вьючных лошадей. Из обрывков тента смастерил хилый навес от палящего солнца для раненых братьев, подстелив им, сколько отыскалось, одеял и попон, снятых с седельных скаток. Закинул Груз, заодно критически оценив ненадежность получившейся конструкции. Сам предпочел не садиться на хилый облучок повозки, а снова оседлать гнедого. Оглянулся напоследок, и тут неизбывная хозяйственность придавила.
— Ну, ептыть. Нельзя же хабар просто так бросать! Вот бы и фиг с ними, но совесть и жаба-душнила со свету потом сживут.
Сполз осторожно с седла и пошел собирать трофеи с убитых бандитов. Оружие, снаряга, деньги, документы. Основные ништяки ожидаемо посыпались с главаря. Броня у него оказалась неожиданно дорогая, обеспечивающая защиту от винтовочной пули, пусть и только от простой — оболочечной, а не бронебойной, но все равно это очень серьезно. Мало того, она была снабжена двумя целыми керамическими пластинами на груди и спине.
Пистолет предводителя оказался почти точным двойником отцовского наследства Марта. Он пожал плечами и решил, пусть будет в пару. Но самое главное, в бумажнике, кроме дюжины золотых червонцев и нескольких серебряных полтин и рублей, в отдельном кармашке лежала вчетверо сложенная топографическая карта с отметкой. А к ней еще и списочек, от руки накарябанный непривычной к письму рукой, всего скорее, автограф самого бандитского вожака, с неким перечнем. И первой строкой в нем шла запись — один пуд пятнадцать фунтов Груза. Дальше ему и смотреть стало неинтересно. Уже более чем жирная цель. Прикинул координаты схрона — далековато, совсем не ближний свет. Если ехать, то надо настоящую экспедицию снаряжать дней на пять в один конец, если верхами.
Кержацкая жаба на этом окончательно утихомирилась, урча сытым котом, а он, наконец, смог по новой забраться в седло. Впрочем, весь этот быстрый осмотр-сбор не занял много времени. Не рекорд, но на твердую четверку с плюсом отработал, можно сказать смело.
— Поехали!
Двинулись потихоньку, впереди сам Март на гнедом, дальше арба, за ней на привязи остальные лошади гуськом. Разгоняться, растрясая и без того еле живого Гриню и гипотетически не мертвого Ефима, было никак нельзя, так он и ехал весь остаток дня, предаваясь созерцанию окружающих ландшафтов и размышляя.
Вот что может быть скучнее неспешно-монотонной езды приблизительно со скоростью усталого пешехода? Степь в своей первозданной широте — штука удивительно однообразная. За вычетом весны — поры ее цветения, в остальном ровная как стол поверхность не пробуждала фантазии. Даже возникавшее время от времени вдалеке дрожащее марево, причудливо искажающее перспективу, ничуть не меняло сути.
Неизменная иссушающая жара, горячий ветерок, вездесущие пыль и мельчайший песок. Полное ощущение, что ты и вовсе застрял посреди бескрайнего выжженного солнцем пустого пространства и никуда не движешься. Ни зверя, ни даже инсектоидов. Определенно не санаторий. Только людям как всегда неймется. Ну, ничего. Трудности делают сильнее.
За всю дорогу ни попутчиков, ни встречных-поперечных их санитарному обозу
