ТриНити - Анна Москалева

— А в кафе это подработка?

— Работала студенткой, да так и осталась. Опытный бариста получает больше, чем начинающий корректор, — она не смогла скрыть грусти в голосе.

— Ты мечтала работать с книгами?

— Я мечтала написать книгу, — Алька сникла.

Мысль о нереализованных мечтах ее расстраивала.

— Я верю, что у тебя все еще впереди! Смотри, качели! — Сергей решил ее отвлечь и плюхнулся на широкую белую доску.

— Да, сейчас качели, — вздохнула Алька и присела рядом. — Знаешь, эта площадь всегда была местом сбора несогласных. Здесь читали свои стихи шестидесятники. Потом собирались лимоновцы. Это Площадь Маяковского. Точнее, сейчас она называется Триумфальная, но многие по-прежнему зовут её «Маяковского». Из-за памятника и станции метро.

Ребята помолчали, разглядывая каменную спину поэта. Несогласный со всем на свете, он и после смерти притягивал к себе таких же несогласных. Сергей разглядывал площадь, здание гостиницы рядом:

— Здесь красиво.

Ноги сами собой упрямо отталкивались от асфальта, и молодые люди синхронно двигались, раскачиваясь. Что-то интимное было в этом детском невинном единстве. В этом ритме — одном на двоих, в этих энергичных движениях. Раз, два. Раз, два. Раз…

Алька вдруг, покраснев, гораздо резче, чем следовало, уперлась подошвой в землю. Серега чуть не слетел с качелей носом вперед.

— А пошли туда? — девушка вскочила, не смотря Сергею в глаза. — У меня есть одна идея!

Аля почти побежала по Садовому кольцу в сторону Патриарших. Ему оставалось только лишь следовать за ней.

— Если тебе вдруг станет неинтересно, — тараторила она в такт своим шагам, — скажи. Я просто подумала… Красную площадь действительно все приезжают смотреть. А это… Ты любишь Булгакова?

— Ну, не могу назвать себя его знатоком, но «Мастера и Маргариту» читал.

— Тогда эту парочку ты точно узнаешь! — Алька плюхнулась на лавку рядом с чугунными Бегемотом и Коровьевым.

— О! Знакомые все лица! Этот парень мне очень напоминает Саньку из отдела тестирования, — Серега покосился на бронзового Коровьева. — Вылитый!

Алька захохотала: так комично Серега разглядывал статую, оценивая ее то в профиль, то в анфас.

— Ты еще не устал?

— Не, я люблю пешие прогулки! Пожалуй, здесь мне их даже не хватает. Знаешь, в детстве мы с пацанами часто ходили в походы. Иногда просто с пачкой сосисок и кульком яблок. Иногда собирали рюкзак и уходили на несколько дней. Когда нам было лет по пятнадцать, ушли в горы в мае. Тут в мае люди в футболках ходят, а у нас еще снег может лежать. Мы хотели подняться по склону к озеру и там переночевать, но, пока шли, Юрка, сосед мой, свалился в какую-то лужу, и у него развалились кроссовки. Он ими так хвастался перед походом! Предки на центральном рынке купили. ФирмА! А они раз намокли и все. Прям реально на части! Подошва отдельно, верх отдельно. А под ногами снег! Мы его же шнурками ему подошву к ногам привязали, но идти-то дальше невозможно. Пришлось разворачиваться и пиликать домой. Он потом две недели больной валялся.

— У меня таких историй нет, — Алька с грустью улыбнулась. — Я — москвичка. С подругами мы ходили в кафе и в музеи, а с классом выезжали на экскурсии в Петербург. Пока был жив папа, мы зимой катались на лыжах. Но потом… Мама лыжи не любит.

— Сочувствую.

— Чему?

— Ну, у тебя умер папа.

— Это было давно, — отмахнулась Аля.

— Ну и что. Похоже, ты до сих пор переживаешь.

Аля обернулась и внимательно посмотрела на своего спутника. Губы сами собой сжались, а брови поднялись домиком. Ей действительно до сих пор было больно. Она редко позволяла себе об этом думать, но без папы жизнь стала совсем другой.

Сергей молча и очень аккуратно взял ее за руку. Посмотрел ей в глаза. «Можно?» — спросил он взглядом. «Можно!» — ответила она, опуская глаза, и отвернулась.

Они свернули с Малой Бронной в какой-то из переулков и пошли в сторону Большой Никитской.

— А ты знал, что полет Маргариты на метле — это излюбленный маршрут прогулок Булгакова с его тогда еще любовницей, а потом женой?

— Ты все знаешь про Булгакова? — Сергею, похоже, надоело.

— Нет! — Алька уловила раздраженные интонации и смущенно улыбнулась. — Просто наша учительница литературы была его фанаткой и каждое внеклассное занятие водила на экскурсии по булгаковским местам.

— В его квартиру не пойдем! — картинно округлив глаза, заявил Сергей.

— Не пойдем! — Алька засмеялась. — К тому же, она не тут. Отсюда ближе к Арбату. Прогуляемся?

— Ага. А что ты знаешь про Арбат? Ну, кроме песен Окуджавы.

— Песен Окуджавы я как раз и не знаю.

— Ну, значит, и мне будет, что тебе рассказать, — Сергей покрепче взял ее за руку. Они сцепили замком пальцы, это вышло как-то само собой и очень естественно. И Алька совсем не чувствовала себя школьницей или, как там говорят, «по-дурацки». Нет. Ей было просто приятно чувствовать свою руку в его руке. И идти рядом. И слушать его рассказы о старом барде. Просто приятно.

Часть 1 Глава 6

Аля стояла на большом валуне лицом к рыжему морю. Резкие порывы ветра пронизывали до косточек, и она обхватила себя руками, поеживаясь. Штормило. Волны с силой разбивались о камни, и холодные брызги летели Але на ноги.

Крики странных птиц заставили ее поднять голову и посмотреть на светло-коричневое небо — оно было сплошь затянуто облаками, отчего казалось почти шоколадным. Очень яркие, красно-лиловые кожистые твари, похожие чем-то на чаек, кружили прямо над камнем, где стояла Аля, и противно клокотали. Стало не по себе. Опустила лицо и уткнулась взглядом в чужие ярко-зеленые глаза. Это было так неожиданно и пугающе, что Алька резко отпрянула и чуть не упала.

Удержалась на камне, размахивая руками и хватая ртом воздух. Та, вторая, внимательно смотрела на нее, слегка наклонив голову набок.

— Кто ты? — спросила Алька пришелицу. Хотя кто еще тут был пришельцем?

Странная девушка ответила не