Гость из пекла - Кирилл Кащеев

А вдруг он не придет? Вдруг он пошутил…

– Не-е-ет… – протянула Ирка, вспоминая лицо Айта. Какие тут шутки… Ну а вдруг у него просто не получится? – Да что ж я – весь месяц буду себя изводить? – возмутилась Ирка. Надо немедленно переключиться, подумать о другом…

Например, о рассеянных по всему дому волосках из Дининой пышной шевелюры, после ее ухода обратно в мир змеев превратившихся в золото. Успели ли Богдан с Танькой собрать их прежде, чем бабка очухалась?

– Яринка! Ирочка, де ты? – донесся громкий и какой-то жалобный крик, и из переулка выскочила бабка.

Она остановилась перед Иркой, прижимая сухую ладонь к груди и глядя на внучку с непонятной растерянностью.

– Ой, Яринка, там у нас дома – таке сталося, таке!

«Все! – поняла Ирка. – Богдан с Танькой не успели. Ну и как теперь объяснять бабке, почему сток в ванне золотой проволокой забит?»

Но бабка ни слова не сказала про золото…

– Там, там… приехали! – глядя на Ирку с непонятным ужасом, выпалила она.

– Кто, бабушка? – устало переспросила та. Ясно, на их дом очередное нашествие. Кто на сей раз – мавки, русалки, богатыри, змеи… крокодилы?

Бабка вдруг протянула руку… и погладила Ирку по голове! Как маленькую!

– Так отож… – смущенно промямлила она. – Так вона ж… Мамка твоя приехала! – выпалила она. – З Германии! З новым папой! Немецким!

Ирка минутку подумала… и уронив слабо мявкнувшего кота, медленно села на покрытую снегом бровку тротуара.

– То есть как – приехала? – слабым голосом переспросила она.

– Та отак… – пробормотала бабка, подумала… и, отряхнув с бровки снег, с кряхтением уселась рядом с внучкой. – Прилетела…

Прилетела? На мгновение Ирка представила себе свою маму – на метле! Светловолосая красавица, мчащаяся сквозь снег и ночь из Германии – прямо в их родной город! К дочери… К ней!

– Три часа назад самолет приземлился, – словно почуяв Иркины мысли, сообщила бабка. – Каже, таможню долго проходили… На такси з аэропорту прикатили, не знаю, як той таксист по нашим буеракам-от проихав…

Три часа назад… она стояла над поверженной Диной, глядела на Айта и не чувствовала, не знала, что мама уже здесь, всего в часе езды от нее! А еще ведьмой себя называет…

Кот едва слышно мявкнул и сунул лобастую голову Ирке под руку. Но ладонь девчонки лежала неподвижно, точно она и не чувствовала щекочущих треугольных ушей.

– Мужик ейный новый у нас на кухне засел – кофий он там пьет, немчура поганая! – тоном настолько гневным, словно засевший на ее кухне немец занимался там расстрелом партизан, выдала бабка. – А мамка твоя в ванной залегла, моется она, бачь! Треба меньше пачкаться! А я куртку надела та й тишком-нишком – тэбэ шукаты! Предупредить… А то ты до дому – а воны там!

Ирка молча кивнула…

– Ще красивше стала мамка твоя, – тихо сказала бабка. – Такая вся… як з журналу, – и по голосу было слышно, что маминой журнальной «красивости» бабка категорически не одобряет.

– Мама всегда была красавицей, – механически ответила Ирка. – А ты с ней, конечно, уже успела поругаться!

– Та хиба ж я з людями ругаюсь? – простодушно изумилась бабка. – Я просто вказую им на их недостатки!

Ирка даже на миг отвлеклась от прибившей ее новости. Это что бабка – шутит? Да еще над собой? Но бабкина физиономия была сокрушительно серьезной.

– Сижу тут з тобою, почитай шо на голой земле – зовсим здурила на старости лет! – осуждающе качая головой, пробормотала она и поднялась. – Юбку на заду всю замочила… – Она отряхнула юбку и шагнула в сторону, обернулась к Ирке. – Я им не стала казаты, де ты зараз, сбрехала, начебто ты в школе, так що можешь не поспишаты – колы хочешь, тоди и приходь. – Придерживая наброшенную на плечи куртку, она торопливо потрусила обратно, в сторону дома.

«Вообще-то, бабка тоже должна думать, что я в школе», – в смятении подумала Ирка и тут же выкинула эту проблему из головы – плевать, как бабка догадалась, что она прогуливает (и считать ли прогулом битву со змеями?). Мама приехала! Мама тут, в двух шагах, только войти в дверь дома и… Ей не хотелось идти домой! Она… боялась! Она, Ирка Хортица, наднепрянская ведьма, боялась так, как не боялась ни в схватках с чертями, ни в сражениях со змеями…

Она уже привыкла, что… мамы нет. Что мама не думает о ней, что ей все равно… Обида стала частью ее жизни, такой же привычной, как утреннее умывание. А теперь оказалось – обижаться не на что! Пусть ее долго не было, но ведь мама приехала!

На Ирку словно плита рухнула – она наконец осознала! Мама и вправду приехала! Мама – дома!

Ирка вскочила и со всех ног рванула к дому. Кот снова мявкнул ей вслед, потом совершенно по-человечески вздохнул, покачал головой и посеменил за Иркой, пятная снег фигурными следами лапок.

Едва не снеся калитку, Ирка влетела во двор…

Бабка торчала поперек садовой дорожки, уперев руки в бока и отрезая любую возможность подойти к двери дома. Физиономия у нее была угрожающая и одновременно какая-то азартная – Ирка вдруг подумала, что так, наверное, мог бы выглядеть капитан пиратского брига, идущий в почти безнадежный бой с королевским фрегатом. При виде внучки она расплылась в фальшиво-бодрой улыбке и голосом пронзительным, таким, что ее, наверное, на другом конце балки слышали, и приторно-сладким, как засахарившееся варенье, возопила:

– Яринка, дивчинка моя люба! Що, вже со школы повернулася? Ах ты труженица моя, отличница!

Ирка споткнулась и едва не ткнулась носом в бетон дорожки. Нет, она не спорит, у нее, конечно, вагон всяких достоинств (одни клыки с крыльями чего стоят!), но «отличница» и «труженица», да еще от бабки…

– А у нас радость, Яринка! – кричала бабка с таким энтузиазмом, что каждому было понятно – таки радость. Большая-пребольшая… Вот-вот лопнет… – Ты знаешь, кто к нам вернулся?

– Знаю… – растерянно кивнула Ирка. Что за театр – бабка ж сама только что ей рассказала…

– Та як ты можешь знать, якщо я сама тильки минуту назад дизналася? – отмахнулась бабка. – Пойдем, покажу! – И решительно ухватив Ирку за руку, поволокла к пристройке, где еще утром жила золотоволосая змеица Дина.

– Зачем… Куда? – пытаясь вырваться, бормотала Ирка, но бабка держала крепко.

Она что, поселила маму в пристройку? Она совсем с ума сошла? Прожившие у них больше недели богатыри, конечно, привели пристройку в порядок, но все равно, тут не людям жить, а разве что скотину держать…

С заговорщицкой улыбкой на лице – дескать, сюрприз! – бабка распахнула дверь и умильно просюсюкала:

– Вот она, красавица моя! Сама пришла!

Посреди пристройки стояла коза. Их собственная старая коза, некогда (до сделанного богатырями ремонта) удравшая из этой самой пристройки! Всклокоченная, неухоженная, исхудавшая, со свалявшейся шерстью, но несомненно их, их собственная коза с длинными острыми рогами и склочным, как у бабки, характером!

– Бомжевала десь, люба моя! – глядя на козу материнским взором, вздохнула бабка. – Але ж повернулась, сама! Ах ты умница! Треба ей травички дать, хлебушка, водички принести! Это приберем… – Она мазнула взглядом по старому дивану, на котором еще недавно спала Дина. – Пойдем, Яринка, допоможешь! Радость яка, коза повернулась!

И с упорством муравья, тянущего гусеницу, поволокла Ирку из пристройки. Ирка уперлась подошвами ботинок в бетон дорожки, вырвала руку из бабкиной хватки и остановилась.

– А… мама? – тихо спросила она, шаря вокруг ищущим взглядом, словно надеясь увидеть сквозь стены дома, есть ли там кто внутри.

– Ах, ця коза? – нарочито равнодушным тоном подхватила бабка. – Ця коза теж вернулася! Козла з собою привезла! – нарочито повышая голос, чтоб ее как следует слышали через открытые форточки дома, сообщила бабка. – Немецкого! Наши бараны ее не устраивали!

Кажется, на кухне кто-то поперхнулся и громко закашлялся.

Ирка безнадежно поглядела на бабку. Ну вот теперь она знала, что за спектакль здесь разыгрывается. Называется: «А мы не ждали вас, а вы приперлися!» Дескать, вы там сидели в своей Германии, вот и сидели бы дальше, никто вам тут не рад, никто и не хотел вовсе, чтоб вы приезжали, нам и без вас было очень неплохо!

– Неправда! – бросила Ирка, гневно глядя на бабку, словно все, что пронеслось у Ирки в голове, было вовсе не ее мыслями, а бабкиными словами. – Я хотела, чтоб она приехала! Всегда хотела! Мама! Мама! – закричала Ирка и, проваливаясь в наметенные вдоль дорожки сугробы, обогнула бабку и кинулась в дом. – Мама! – Ирка ворвалась в коридор.

– Ботинки зними, оглашенная, никуды твоя мамаша не денется! – заорала ей вслед бабка.

Плевать! Нашла время…

– Мама!..

Она проскочила мимо распахнутой кухонной двери – кто-то, явно напуганный ее криками, вскочил с диванчика, послышался звон разбитого стекла, что-то с тарахтением покатилось по полу…

Плевать!

– Мама! – Ирка подскочила к двери ванной, замерла… Бабка сказала, мама моется с дороги, услышит ли она Иркин крик, и что теперь, подрыгивать перед запертой дверью, будто тебе очень надо…