Хроноагент - Владимир Добряков

Ударом ноги выбиваю финку, но амбала это не смущает, он рассчитывает расправиться со мной голыми руками. Ха! Шаг влево, резкий удар локтем в шею, пониже уха. Амбал отлетает в сторону и гулко стукается головой об асфальт.

Тот, которого я ударил первым, уже на ногах. В его руке тоже сверкает финка. Он, в свою очередь, бросается на меня, участь кореша его ничему не научила.

Захватываю руку с финкой, выворачиваю назад, правой рукой хватаю за волосы на затылке и резко бью его коленом в морду. От души добавляю носком сапога в промежность и тут же сам поскальзываюсь на чем-то и падаю в лужу. Быстро вскакиваю, готовый продолжать, но все уже кончено.

Амбал корчится на тротуаре и хрипло воет. Я ногой наступаю ему на руку, он затихает.

— Я предупреждал?

— Ну, че ты привязался? Пусти! — гундит амбал.

— То-то, “пусти”. Скажи спасибо, что в ментовку тебя с корешем не сдаю.

Я приподнимаю за волосы его голову и разворачиваю в, сторону Ольги.

— Видишь эту девушку, хозяин?

— Ну, че ты пристал? Пусти!

— Видишь, я спрашиваю?

— Ну, вижу, — нехотя соглашается он.

— А раз видишь, запомни ее хорошенько и как встретишь, переходи на другую сторону улицы. А поскольку ты здесь хозяин, то и другим накажи, один хрен с тебя спрошу. Если она мне хоть словом пожалуется, я тебя, гундосого, везде найду, и уж тогда не проси, как сейчас, не пожалею. А теперь бери своего кореша на закорки и тащись отсюда. Я сегодня добрый.

На прощание пинаю амбала в бок. Потом галантно подставляю Ольге левый локоть.

— Разрешите, сударыня, продолжить мне сопровождать вас?

Ольга, смотревшая на всю эту сцену затаив дыхание, оживает и протягивает руку в белой перчатке, но тут же испуганно отдергивает ее.

— Ой, Андрюша! У тебя весь китель…

В пылу схватки я совсем забыл о своем падении в лужу;

Стою в нерешительности: что делать? Не могу же я в таком виде ехать через всю Москву.

Ольга предлагает мне то, о чем я не решаюсь попросить ее:

— Пойдем ко мне. Просушишься и почистишься.

Я с радостью соглашаюсь.

Мы доходим до подъезда, поднимаемся на третий этаж и входим в прихожую большой квартиры.

— Снимай китель, — командует Ольга.

Она несет китель на кухню, вешает его над плитой и зажигает сразу все конфорки. На одну из них она ставит чайник.

— Пока он сушится, мы чайку попьем. Посиди пока здесь, а я переоденусь.

Она уходит в комнаты и через несколько минут возвращается в розовом халатике и почему-то в сапожках. Поймав мой недоуменный взгляд, она виновато поясняет:

— Шнурки намокли, никак не развяжу. Придется подождать, пока высохнут.

Не говоря ни слова, я присаживаюсь к ее ногам и начинаю развязывать намокшие шнурки. Узелки действительно тугие, поддаются с трудом. В этот момент замечаю, что Ольга запустила пальцы в мои волосы и ласково теребит их. Наконец я справляюсь со шнурками, ловлю Олины ладони и поднимаюсь. Она смотрит мне в глаза. Мне становится все понятно. Я целую сначала ее теплые ладони, а потом припадаю к чуть приоткрытым, ждущим губам. Когда я отрываюсь от нее, Оля проводит рукой по глазам, улыбается и, словно обессилев, опускается на табурет.

Снова присаживаюсь, расшнуровываю сапожки до конца и снимаю их, задерживая в ладонях маленькие ножки с высоким подъемом и длинными пальчиками.

— Где у тебя домашние туфли?

— В прихожей.

Я отношу сапожки в прихожую и нахожу там розовые бархатные домашние туфли. Приношу их на кухню. Оля сует в них ноги и почему-то шепотом говорит:

— Давай пить чай.

Она снимает с плиты чайник, и мы идем в комнату. Оля усаживает меня на диван, а сама начинает хлопотать возле небольшого столика. Накрыв стол, она садится в кресло напротив, и мы начинаем чаепитие.

— Андрей, а не слишком ли ты жестоко обошелся с этими? — На лице ее появляется гримаска отвращения.

— Думаю, что нет. Или ты считаешь, что лучше, если бы они жестоко обошлись с тобой и со мной?

Она мотает головой.

— Ну и хорошо. А этот урок они запомнят надолго.

Оля согласно кивает и тянется за печеньем. Неловкое движение задирает полу халатика и обнажает красивое бедро. Заметив мой взгляд, она смущенно поправляет халат. Потом допивает чай, поглядывая на меня поверх чашки своими огромными темными глазищами. Допив чашку, она вдруг решительно встает и, присев ко мне на диван, обнимает меня за плечи и прижимается щекой к моей щеке.

Мы сидим, обнимаясь, целуемся, и нам не надо никаких слов. Оля уже не обращает внимания на полы своего халата, которые распахнулись внизу до пределов, близких к непристойности.

— Китель! Он же сгорит!

— Нет, вроде паленым не пахнет.

Мы бежим на кухню, Оля сдергивает с веревки мой китель. Он — горячий.

В прихожей я очищаю его от грязи и одеваюсь.

— Ты сразу стал каким-то официальным, — шутит Оля.

Я целую ее. Она вдруг спохватывается и оборачивается к окну. Там уже темно.

— А время-то уже!

— Мне пора. Завтра рано утром у меня полет.

— Андрюша, звони в любое время, — шепчет Оля, когда я целую ее на прощание.

Хороший прогноз оправдался, и мы снова начинаем полеты. В этот же день Лосев “выбивает из меня пыль”. Где мне тягаться с асом Халхин-Гола. Но главного мы с ним добились. Теперь весь полк поверил, что секрет победы в современном бою — это умелое использование возможностей машины на вертикальном маневре.

— Вот это мы и начнем завтра осваивать, — говорит Лосев, — когда перелетим на подмосковный аэродром. Там будет где развернуться.

Наутро мы перелетаем на новую базу. Здесь вообще нет времени ни на что, кроме полетов. Летаем и днем и ночью. Стреляем, штурмуем. Работаем в составе звеньев, пар, эскадрильи и полка. Отрабатываем операции прикрытия, расчистки, патрулирования. Ведем одиночные и групповые бои. Десять дней промелькнули как один. Погода стоит великолепная, и мы наверстываем упущенное время.

Утром 6 июня начальник штаба объявляет:

— Все. Сегодня полетов не будет. Завтра вылетаем к месту постоянной дислокации. Техсоставу подготовить машины к перелету. Летный состав свободен. Вылет завтра в шесть часов. Штурманам эскадрилий остаться.

Мы с Сергеем бежим в поселок звонить в Москву. Это, судя по всему, последняя наша возможность встретиться с подругами.

Меня соединяют первым. Сообщаю Ольге новость. Она на несколько секунд задумывается, потом предлагает провести этот вечер на подмосковной даче.

— Вере я сама позвоню, приезжайте с Сергеем на Савеловский вокзал.

По пути мы захватываем две бутылки вина, кое-какой закуски и через час встречаемся с девушками на вокзале. Они одеты по-летнему: в легких светлых сарафанах и босоножках.