Варианты будущего (СИ) - Симоненко Юрий

Тихо иду к массивному, похожему на трибуну столу, обхожу, чтобы заглянуть под него… Мало ли, вдруг господин Шракен решил там спрятаться? (Надо заметить, разумное решение.) Увы, под столом никого нет. А это значит, что остаётся одно единственное место…

Без лишнего шума направляюсь к неприметной двери в дальнем углу кабинета. Подхожу сбоку (на случай если хозяин кабинета вооружён и вздумает стрелять на звук шагов) и аккуратно пробую ручку… Заперто.

Ну, что ж, «клиент» там, внутри. Осталось только выбить дверь и не угодить под пулю (всё-таки, интуиция мне подсказывает, что Шракен при оружии). Не будь я облачён в свою «мантию», вышиб бы дверь ногой с разворота, но в тяжёлом маскировочном плаще с увесистым панцирем за спиной сделать это не выйдет, — только плечом. Но так можно нарваться… Придётся импровизировать…

Иду к ближайшей амфоре, на ходу убираю пистолет в кобуру, отворачиваю манжет, пробую произведение искусства на вес… — не то чтобы сильно тяжёлое, но как таран на один раз вполне подойдёт. Ухватываюсь за сосуд и тут БАХ! — грохот выстрела, амфора в моих руках разваливается на несколько частей, я отстраняюсь назад, автоматически выхватываю пистолет из кобуры и направляю его в сторону входа.

Пару секунд назад в дверях кабинета никого не было, теперь же в там стоит романтичная миловидная Олла и целит в меня пистолетом, который так и не успел применить второй телохранитель…

Девушка смотрит прямо на меня, испуганно (ну, конечно же! — я не откинул маскировочный манжет и мой пистолет сейчас, получается, «висит в воздухе»…), но оружие не отводит. Но и не стреляет. Что ж, зря…

Убить её одним точным выстрелом. Один миг, клац, и безжизненное тело Оллы падает на паркет в приёмной, напротив Галса Флюхера… Потом подойти к двери уборной и веером разрядить в неё магазин; выбить дверь ногой и контрольным выстрелом добить упыря… Но сначала Олла…

Нет. Я не хочу её убивать. Нет.

Что ж, Эдрю Шракен, считай что сегодня твой второй день рождения. Если, конечно, у тебя достанет ума бежать из страны до вечера, — едва я уйду, покинуть своё укрытие, поблагодарить смелую девушку за спасение, сесть в машину и умчать в аэропорт на ближайший дирижабль, — то, возможно, ты ещё поживёшь какое-то время. Надеюсь, недолго.

Я делаю жест, который не должен делать, пальцы передают команду проводкам в перчатке, срабатывает предупреждение — на внешней стороне запястья маленький моторчик трижды коротко вибрирует, коротким жестом подтверждаю команду и… становлюсь видимым.

Времени немного: выстрел наверняка услышала охрана. У меня секунды…

— Брось пистолет, Олла, — говорю я девушке.

Моего лица невидно, оно скрыто маской, на голове капюшон, сейчас светло-серый, как и всё остальное. Воронёный пистолет с длинным глушителем в моей руке виден отчётливо, контрастно на фоне почти белого плаща.

— Кто ты? — спрашивает в ответ девушка. Она не опускает пистолета.

— Революционер, — отвечаю я.

Я понимаю, что говорю лишнее. Я вообще не должен ничего говорить. Но не могу я вот так вот взять и убить невинного человека, женщину… такую молодую и счастливую… Не могу. Я сказал ей правду: я революционер, а не убийца. Палач — да. Я привожу в исполнение приговор революционного суда. Я палач «Шракенов» с «Брюхерами», но не их секретарей и клерков.

— Медленно, — добавляю я через несколько долгих секунд, — опусти пистолет и отбрось вперёд… Потом отойди в сторону и больше не делай глупостей… Я не причиню тебе вреда. Не вынуждай меня делать то, чего я не хочу делать… Прошу, Олла.

Последние мои слова подействовали. Услышав своё имя, девушка опустила оружие и сделала всё, что я просил, продолжая смотреть на меня.

— Молодец.

Включив маскировку, быстро иду к выходу, отстегивая манжет и пряча под ним ствол. Олла испуганно наблюдает за мной, стоя у двери кабинета, но не отступает.

Проходя мимо неё, на мгновение задерживаюсь:

— Ты спасла жизнь настоящему убийце, — тихо, так чтобы слышала только она, говорю я. Моё лицо скрыто под маской, но её глаза смотрят прямо в мои. Она понимает, почему я здесь. Кто знает, быть может, знай она заранее о том, кто я и для чего я здесь, не стала бы мне мешать?..

«Уходи» — говорит она одними губами, беззвучно.

В этот момент дверь в приёмную распахивается и внутрь вваливаются двое охранников. Я действую не раздумывая: жест пальцами — «процессор» форсирован; рывок навстречу охране; секунда, и я уже позади них; вторая, и я в коридоре… В два прыжка я оказался на лестнице.

— Держите его! — визжит позади женский голос. Это одна из «сирен».

— Кого?! — рявкает один из охранников.

— Его! Невидимку! — снова визжит «сирена».

Но охранники не следуют её призыву. Мизансцена с тремя трупами явно вызвала у обоих замешательство.

Не дожидаясь погони, быстро спускаюсь вниз. Навстречу мне проносятся охранники со второго этажа. Потом, когда я уже на площадке между вторым и первым, внизу появляются начальник охраны Бормунт с полицаем Джергистом, с ними ещё двое.

— Никого не выпускать! Смотреть в оба! — обернувшись в холл «квакает» Бормунт и бежит, на удивление резво, вверх по лестнице впереди остальных, прямиком ко мне.

(Десять секунд.)

Приходится вжаться в угол, чтобы этот «водяной» на меня не наскочил.

Пропустив всех четверых, спускаюсь вниз.

Уже знакомые двое стоят посреди холла, возбуждённо озираются по сторонам:

— Как думаешь, кто стрелял?

— Кто-то из спецов, кто ж ещё…

— А в кого?

— А я почём знаю?!

Меня они не замечают. Сейчас я максимально невидим. И у меня мало времени.

Быстро прохожу через холл, резко открываю дверь, и вот я снаружи.

(Двадцать пять секунд. Я всё ещё невидим!)

Во дворе пусто. Только знакомый мордоворот у калитки топчется. Калитка закрыта, но это не проблема…

Что дальше? Пробежать по диагонали через двор и перемахнуть через забор или выйти прежним путём?

Выбираю второе.

Бегу по брусчатке прямиком на охранника. Тот уставился на открытую дверь, прямо сквозь меня, стоит, медленно переминается с ноги на ногу, прислушивается.

Когда до мордоворота остаётся пара метров, взгляд его меняется: заметил, тянется к кобуре.

Не успеешь, «бобик»… Точным движением прикладываю охранника по уху рукоятью пистолета (жить будет, но за мной теперь не кинется и объяснить подоспевшим на помощь сотоварищам, что произошло, не сразу сможет), после чего срываю с его пояса связку с ключами. Нужный мне ключ, согласно правилам охранной службы, подписан и мне не приходится выбирать из пяти болтающихся на связке. Под стыдливый скулёж скрючившегося у сторожки громилы отпираю замок калитки и выхожу на улицу.

(Тридцать секунд! Надо отключать!)

Не спеша — броневик полицаев никуда не делся — перехожу проезжую часть, на солнечную сторону улицы… Солнце — теперь одно единственное — в зените, всё ещё припекает, испаряя с открытого тротуара последние капли ночной влаги, но уже слабее (полуденное «похолодание»). Вот и спасительное марево! Жест… (Тридцать. Пять. Секунд!) «Процессор» справился! Но теперь он должен отдохнуть.

Я облажался. Нет, не в том, что не полностью выполнил задание: ликвидировал только одного буржуя, вместо двоих, как требовала инструкция, а в том, что из-за моей оплошности враг теперь точно узнает о нашем преимуществе — о невидимости. Мы, конечно, предполагали такое развитие событий — что кто-то из нас обязательно «засветится», но, признаюсь, обидно, что этим «кем-то» оказался именно я… на шестом адресе… Если, конечно, остальные четверо к этому моменту ещё не выдали себя… Но лучше пусть буду я один. Уж я-то точно знаю, что ушёл. Надеюсь, и товарищи уйдут, случись так, что их заметят.

Как бы там ни было, теперь, прежде чем отправиться дальше, я должен сообщить в штаб о раскрытии. Нужен телефон…

Переулками, держась по возможности солнечных сторон, я ушёл с 9-й линейной сначала на 8-ю, потом на 7-ю, двигаясь в сторону 26-й транспортной. Минут через десять в одном из дворов я присмотрел удобно расположенный телефонный щит. То, что надо! — металлический ящик упрятан под козырёк в глубине «колодца» из двух подковообразных семиэтажных зданий; во дворе никого. Взлом замка занял не больше минуты. Затем я расстегнул плащ и достал из подвешенной к поясу плоской сумки телефон, — миниатюрную трубку с номеронабирателем и коротким проводом с двумя клеммами на конце, — подключился к одной из линий и набрал номер.