Ревность волхвов - Анна и Сергей Литвиновы

Отстояв очередь у стойки, я взял два глинтвейна. Едва я плюхнулся на диван и мы с Лесей чокнулись горячими стаканами, как в бар вплыл Вадим Сухаров. Лицо у него было недовольным. Возможно, ему не понравилось, что большая часть компании, включая его собственную жену и других женщин, не последовала за ним по черной трассе, а куда-то исчезла. «Большой босс» потолкался у стойки и заказал пиво. Нас с Лесей он в упор не видел.

Тут как раз освободился столик, сиденье которого упиралось в наше «спиной к спине». Вадим немедленно плюхнулся за него. Нас он по-прежнему не засек – благодаря высоким спинкам. Однако слышать наш разговор он мог, поэтому я нагнулся к Лесе и прошептал одними губами: «Вадим бесится, что ему стало некем командовать». И, хотя девушка знакома была с Сухаровым даже меньше, чем я, она понимающе кивнула.

Вдруг из-за столика, где сидел Вадим, пророкотал бас:

– Что это ты тут, сученыш, делаешь?!

Голос определенно принадлежал Сухарову, и в нем прозвучала смесь удивления, ненависти и презрения.

Мы с Лесей невольно оглянулись. Вадим приподнялся из-за столика – однако, поскольку находился к нам спиной, по-прежнему не видел нас. Его негодующая реплика адресовалась небольшому носатому человечку, проходившему мимо. Он выделялся среди присутствующих своим не горнолыжным, а обычным одеянием с легким намеком на спортивность: пуховик, джинсы, высокие замшевые ботинки на шнуровке.

Носатый обернулся к Вадиму. Мы с Лесей, чтоб не быть замеченными, плюхнулись обратно на свой диванчик.

– Что я здесь делаю? – саркастически промолвил носатый. – То же, что и ты, Вадик, то же, что и ты. Отдыхаю от трудов праведных.

– Знаю я твои труды, фуй моржовый! – пробасил наш руководитель. – Странно, что ты до сих пор на нарах не отдыхаешь.

Собеседник хихикнул:

– А вот никак! Никак им, Вадичек, не удается. Ни российским ментам, ни европейским. Живу, честно тебе доложу, как сыр в масле.

– Еще бы, с таким-то бизнесом! – презрительно проговорил Вадим.

– Да-а, – продолжил свое собеседник, – домичек у меня трехэтажный в южных краях, яхта опять же, о «Ламборгини» вообще умолчу…

– Зачем сюда пожаловал? – мрачно вопросил москвич.

– Я ж тебе говорю: отдыхать, мой друг, отдыхать, – хихикнул носатый. – Соскучился я, видишь ли, в своих теплых странах по белому снегу да по елкам обмороженным…

– Учти, Панайот, – грозно проговорил Вадим, – увижу, что ты опять вокруг моей жены вьешься, – шею тебе сверну.

– Ой, и Настенька здесь? Приветик ей большой передавай.

– Я не шучу!

– Да успокойся ты, Вадик, – снисходительно молвил собеседник, – теперь я так мелко не плаваю…

– А, в глубину пошел? Гляди, Панайот, как бы тебя акулы не сожрали.

Человечек хихикнул:

– Себя имеешь в виду, Вадичек?

– Да хотя бы и себя. Вырву тебе жабры собственными руками.

Носатый хихикнул:

– Ой, Вадик, ручки-то у тебя коротки, – и отошел.

На нас с Лесей он не обратил ровным счетом никакого внимания. Вадим тоже – мы оставались скрыты от него высокой спинкой. Я слышал его шумное дыхание, слышал, как он в несколько глотков опрокидывает в себя стакан с пивом. Затем молодой человек встал и, по-прежнему не замечая нас, зашагал к выходу из бара, тяжело волоча ноги в горнолыжных башмаках.

И тут произошло неожиданное. Моя спутница вдруг вскочила со своего места и последовала за Сухаровым.

– Ты куда?! – невольно вырвалось у меня.

В ответ Леся лишь приложила палец к губам и исчезла за дверью бара. Ее глинтвейн остался остывать на столе. Я пожал плечами и принялся цедить свою порцию горячего напитка.

…Вернулась девушка минут через десять, довольная и слегка загадочная. Залпом допила свою порцию «глювайна», хихикнула и проговорила:

– Не обижайся, Ванечка. Ты же знаешь, женщины любопытны, как кошки.

Я в упор посмотрел на нее:

– А ты любопытна не только как кошка, но и как частный детектив.

– А, так, значит, тебе Саня рассказал? Или Светка протрепалась?

Я важно ответствовал:

– У меня свои источники.

– Да, я частный детектив, – с определенным вызовом молвила она. – А что, не нравится?

– Нравится, – пожал я плечами.

– Мне тоже.

– А зачем ты за Вадимом следила? Навыки тренируешь?

– Нет. Просто стало интересно.

– И что ты выследила? Он догнал Панайота и забил его лыжной палкой?

– Нет. Но все же кое-что интересненькое заметила.

Она приняла загадочный вид. Девушке явно хотелось, чтобы я ее начал расспрашивать, поуговаривал рассказать. Вот ребенок! Ну, ладно, мне не жалко. Я переспросил:

– Ну, и что ты?

– Представляешь, я заметила, с кем этот носатый Панайот встретился…

– И с кем же? С Бен Ладеном?

Она хихикнула над моей немудрящей шуткой.

– Нет. С тем седовласым плейбоем, что с нами в коттедже живет. С мужем Стеллы.

– Родионом?

– Ну да. Они, этот Панайот и Родион, встретились как друзья и что-то сразу стали обсуждать, весьма оживленно. Жаль, я слов не расслышала.

– Да, интересно… – протянул я. И сразу вспомнил, как позавчера в баре гостиницы в Оулу Родион разговаривал по-фински с каким-то типом. Сначала финн, потом этот Панайот… Да, Родион не очень похож на мирного туриста, прибывшего в страну Суоми отдыхать. Явно у него имеются тут какие-то деловые интересы.

– И еще! – воскликнула Леся. – То, что Родион встретился с этим самым Панайотом, заметила не только я, но и наш Вадим. И ему это явно не понравилось. Он нахмурился и сперва даже, как мне показалось, хотел к ним подойти – возможно, потребовать у них, типа, объяснений. Но потом передумал и в другую сторону направился.

– А тебя они, все трое, не заметили?

– Нет, – хихикнула Леся. – Я умею сливаться с толпой. – И добавила важно: – Это профессиональное.

…В итоге на лыжную прогулку мы с Лесей вышли, когда заполярный день уже стал переходить в сумерки.

Трассы оказались великолепными, лыжи катили, а девушка оказалась сильной спортсменкой. Порой даже я с трудом успевал за ее размашистым бегом. Когда мы отмахали километров десять по освещенной пустынной лыжне, ведущей вдоль подножия горы, остановились на привал. У Леси в рюкзачке нашлись термос с чаем и печенье. Мы отдышались, подкрепились, а потом моя спутница вдруг сказала:

– Знаешь, я думаю… Я вообще-то интуицией не обделена… К тому же с криминальным элементом, увы, встречалась… И, кажется мне… – Она в задумчивости покусала губу: – Что-то здесь назревает… Что-то должно случиться…

– В каком смысле? – не понял я.

– Что-то нехорошее… Возможно, даже – какое-то преступление…

…Назад мы пошли медленным, ровным шагом. Трасса была освещена, и для русского глаза это выглядело столь же странно, как если бы кто-то вдруг расставил фонари на лесной дороге для Снегурки или Морозко. Вдобавок все было устроено по правилам: расчищено, разглажено, оснащено предупреждающими знаками. Мы с девушкой заняли две параллельные лыжни, скользили рядом не торопясь и разговаривали. Иногда нас обгоняли, просвистывая коньковым ходом, словно бешеные лоси, финские сухопарые и длинноногие спортсмены обоих полов.

Леся обладала редким для женщины качеством – она умела слушать. В продолжение темы, затронутой ею – о том, что что-то странное грядет, – я рассказал о том, чему сам стал свидетелем. Во-первых, о растратчике финдиректоре Иннокентии, с которым, по уверению Саньки (впрочем, мой румяный друг ведь и соврет – недорого возьмет), здесь, в Лапландии, Вадим собирался разобраться. Во-вторых, о странных встречах в пустой гостинице городе Оулу: немногословном Родионе, общающемся в баре на финском. И даже о тет-а-тет Вадима со Стеллой в ночном джакузи. Спутница не прерывала моего повествования, вид у нее был сосредоточенным. И только о вчерашнем случайно подслушанном разговоре между Женей и Настей я не рассказал, посчитав их беседу чересчур интимной для передачи.

Леся задумчиво пробормотала:

– А тут еще какой-то Панайот в баре… – И вдруг она вскрикнула: – Ну-ка, кто быстрее до той елки! Раз, два, три!..

31 декабря 200… года

Сегодня, в преддверии Нового года, произошла история, подтвердившая – да с лихвой! – наши с Лесей подозрения о том, что здесь происходит что-то неладное и, возможно, нас ожидают трагические события. Мы не были непосредственными свидетелями преступления, однако по рассказам и уликам смогли составить ясное представление о случившемся…

Но обо всем по порядку. Предновогодний день, опять же по указанию Вадима Сухарова, решили построить следующим образом: с утра – спорт на свежем воздухе, днем – баня (для желающих) и легкий перекус. Затем подготовка новогоднего стола и, наконец, ближе к полуночи – совместная новогодняя трапеза в нашем коттедже.

Мы с Лесей решили с утра отправиться по красной, то есть самой сложной лыжне за пятнадцать километров, на оленью ферму. Узнав об этом, Саня двусмысленно заржал и покровительственно похлопал меня по плечу. Плевать мне было на его намеки. Пока что между мной и студенткой-юристкой не возникло ровным счетом ничего романтического. Отношения складывались абсолютно дружеские. Меня это, видит бог, устраивало. Спутником и товарищем Леся выходила хорошим, а мои любовные потуги могли бы только все усложнить и испортить. Интуитивно я чувствовал, что торопить события не стоит. Может, когда сложится дружба, из нее прорастет нечто большее. А может, и не прорастет.