Столыпин - Святослав Рыбас

Итак, нужна государственная воля!

Но не успел Петр Аркадьевич прослужить в Гродно и года, как был вызван в Петербург. Оказывается, Плеве, присмотревшись, решил выдвигать Столыпина в губернаторы Саратовской губернии, самой крупной и самой революционизированной.

Назначение уже было согласовано с Николаем П. О чем говорил министр внутренних дел с царем, догадаться нетрудно. Очевидно, Плеве привел доводы в пользу своей кандидатуры: образован, знатного рода, принципиален, понимает задачи текущего момента…

Однако Столыпину ехать в далекий Саратов не хотелось. Ему было интересно и в Гродно, тем более милое его семье имение Колноберже было неподалеку. А переезжать – это взваливать на плечи тяжелый груз. Выходило, что он не стремился к карьере.

Впрочем, Плеве не стал его слушать и заявил: «Меня ваши личные и семейные обстоятельства не интересуют, и они не могут быть приняты во внимание. Я считаю вас подходящим для такой трудной губернии и ожидаю от вас каких-либо деловых соображений, но не взвешивания семейных интересов».

В этих словах был вызов: мы будем говорить о нуждах Отечества и больше ни о чем.

Столыпин это понял.

Прощай, тихая Гродна!

Можно ли нам из нашего постсоветского времени полностью понять состояние образованного представителя политического класса той поры?

Полностью представить – невозможно.

Но почему, спросят нас, разве люди были не те?

Конечно, не те.

Во-первых, Россия была православной монархией и правил ею не избранный на четыре года президент, а царь, помазанник Божий, то есть представитель России перед Господом, защитник ее народа и «Хозяин земли русской».

Скорее всего, многие сегодня воспринимают эту роль российского императора с неприкрытой иронией. Но ведь тогда подавляющее большинство народа так не считало.

Во-вторых, промышленная революция затронула лишь тонюсенький слой населения и, хотя уже вызвала первые политические потрясения, еще не проникла в глубь неподвижного русского материка.

В-третьих, еще никому не было понятно, как надо строить будущую жизнь.

А между тем эсеры убивали губернаторов, министров и простых чиновников, крестьяне ждали, что царь совершит наконец какое-то чудесное решение и отменит выкупные платежи (еще за 1861 год!), отдаст им помещичью землю и утвердит жизнь по Правде и Справедливости.

Столыпин еще не знал, что начинается самая тяжелая пора его жизни и что она закончится только с его смертью.

В январе 1904 года разразилась война с Японией. Она-то и обнажила разрыв между политическим классом и населением. Говоря кратко, в огромной России не оказалось минимального числа управленцев, которые могли бы успокоить раздраженный народ. Как впоследствии горько посетует премьер-министр Столыпин: «Негде взять пятьдесят толковых губернаторов».

Конечно, люди-то были, и много людей, в мундирах и без оных, только они не представляли, куда летит сорвавшаяся с тормозов страна.

Вообще, новый век начинался под флагом еще одного сильного человека. Нет, это был не Плеве, хотя и тот был сильным администратором.

Мы говорим о Витте.

Саратовская – в центре страны, большая, русская. Здесь у Столыпина родовые земли, здесь Столыпины известны, двоюродный дед губернатора, Афанасий Алексеевич, был саратовским предводителем дворянства. Его дочь Марья была женой князя Владимира Алексеевича Щербатова, а тот был ни много ни мало как саратовским губернатором в шестидесятые годы, когда маленький мальчик Петя Столыпин только делал первые свои шаги.

Нет, не чужой Саратов.

Говоря современным языком, сам крестьянский народ (85 % населения) был неадекватен.

Прибывший из Западного края новый губернатор очутился словно в другом историческом периоде. Вместо культурных польских помещиков в Саратовских степях обитали кочевники-киргизы да редкими оазисами зеленели поселения немцев-колонистов. Вместо спокойных литовцев и белорусов были вольнолюбивые малоземельные потомки Степана Разина, а поволжские помещики напоминали александровских вельмож.

Вдобавок здесь земство было выборным, настроенным оппозиционно по отношению к губернским властям.

Да и много еще особенностей было в жизни Поволжья, которые пришлось постигать Петру Аркадьевичу.

Весной 1903 года его семья выехала из Гродно (через Москву) в Саратов. В старой столице жена с детьми задержались у ее матери, а Столыпин в одиночестве прибыл к месту нового назначения.

В Саратове ему приходится заниматься устройством семейного жилья, так как прежний губернаторский дом был мал. У губернатора все же многодетная семья, и жена на сносях (вскоре родился сын Аркадий).

И только в предзимье, в конце октября 1903 года семья наконец прибыла в Саратов, в новый дом, где даже было электричество, которого Ольга Борисовна вначале опасалась из-за якобы дурного его влияния на зрение.

Настроение у Столыпина было радостное, несмотря на холодную серую погоду, снег с дождем.

Двадцатый век – новые песни. Прогремели войны: Англо-бурская, на которой побывали и русские добровольцы (в том числе прославившийся потом в Государственной Думе А. И. Гучков), и другая, тоже далекая, американо-испанская. Россия же еще раньше ввела войска в Маньчжурию. Казалось, продолжалась традиционная политика империи – защищаться на западе, наступать на востоке. А что внутри страны? Министр финансов С. Ю. Витте в 1900 году представил Николаю II доклад «О положении нашей промышленности», в котором подчеркивал необходимость индустриального развития России.

Роль Витте в истории России велика, это был выдающийся финансист и политик. Многое из начатого им пришлось продолжать Столыпину. Но пока до Столыпинских реформ, кажется, невообразимо далеко.

В докладе говорилось о богатых потенциальных возможностях России и обращалось внимание на отсталость отечественной промышленности в сравнении с Европой и Северной Америкой.

Витте подчеркивал, что Россия остается страной по преимуществу земледельческой, в то время как политическое да и военное могущество всех государств зиждется теперь на их промышленном развитии. России с ее огромным разноплеменным населением и сложными задачами в мировой политике прочный экономический фундамент необходим больше, чем какой-либо другой стране. «Международное соперничество не ждет. Если ныне же не будет принято энергичных и решительных мер к тому, чтобы в течение ближайших десятилетий наша промышленность оказалась в состоянии своими продуктами покрывать потребности России и Азиатских стран, которые находятся или должны находиться под нашим влиянием, то быстро растущая иноземная промышленность сумеет прорваться через наши таможенные преграды и водвориться как в нашем отечестве, так и в сказанных Азиатских странах, а укоренившись в глубинах народного потребления, она может постепенно расчистить пути и для более тревожных иноземных политических влияний». Он предупреждал царя, что медленный рост промышленности может затруднить выполнение великих международных задач России, ослабить ее могущество, повлечь за собой политическую и культурную отсталость» (Игнатьев А. В. С. Ю. Витте – дипломат. Цит. по: Рыбас С., Тараканова Л. Указ. соч. С. 22).