Спящий сфинкс - Джон Карр

Они торопливо перешли дорогу. Ярдов через пятьдесят действительно показался вход в парк. Они не обратили внимания на громадную тень – слишком громадную для человеческой фигуры, – которая, пропустив влюбленных мимо, будто материализовалась, выступив из мрака под деревьями. Нет, они не заметили этой черной тени.

Ночные ароматы парка окутали их. Посыпанная ровным гравием широкая дорожка вилась между карликовыми каштанами. Лунный свет, яркий и переливчатый, как мыльные пузыри, придавал предметам нереальные очертания. Силия в белом платье выглядела бы неземным, нематериальным существом, если бы Холден не сжимал ее ладонь в своей.

Наконец Силия заговорила тихим, напряженным голосом:

– Дон, мне нужно посвятить тебя в одну тайну. Именно теперь, когда я снова становлюсь собой.

– Что ты имеешь в виду? – встревоженно спросил Холден.

– Когда я думала, что ты погиб…

– Не надо об этом! – умоляюще воскликнул Холден. – Все это теперь в прошлом!

– Нет, пожалуйста, дай мне закончить. – Девушка остановилась и заглянула ему в глаза. – Когда я узнала, что ты погиб, я стала равнодушной ко всему окружающему. Потом на Рождество умерла Марго. Торли говорил тебе?

– Да, – только и ответил он.

Легкий ветерок всколыхнул листву первым за весь вечер свежим дуновением.

– Ты знаешь, как это бывает, когда… – Силия сжала руки на груди, – у тебя внутри все перепутывается. Тебе приходит в голову нечто, какая-то навязчивая идея, которая представляется необыкновенно важной, не то чтобы случившееся с Марго на самом деле не имело значения, наоборот! Просто теперь все не кажется таким сложным. – Помолчав, она продолжила: – Ты начинаешь совершать поступки, о которых и не мечтал в обычное время. Вроде того, что я натворила после Рождества. И все-таки я была права! Права!

Холден обнял ее за плечи.

– Силия, милая, о чем ты?

– Послушай, Дон, мы с тобой не просто гуляем, – предупредила девушка. – Нас ожидает встреча.

– Встреча? – удивился Дональд. – И с кем же?

– С доктором Шептоном, – ответила она. – Я посвятила его в одну тайну. Его – и никого другого.

– Он, кажется, лечил Марго?

– Да. Сегодня я узнала, что он приехал в Лондон посоветоваться со своим другом, психиатром из Девоншир-Плейс, по поводу моей проблемы, – объяснила Силия. – Пригласить его домой я не могу. Понимаешь? Не могу! Дома за мной шпионят. Они думают, что я сумасшедшая.

Это признание из уст самой Силии покоробило Холдена, однако он тут же рассмеялся:

– Неужели?

– Разве Торли не говорил тебе? – изумленно спросила спутница.

– Говорил, – мрачно отозвался Холден. Гнев и возмущение начали закипать в нем при одном воспоминании о елейном голосе Торли, пытавшегося разрушить его счастье и убить мечты, готовые стать реальностью. – Да, говорил! И чем больше я общаюсь с мистером Торли Рудди Маршем, которого когда-то считал своим лучшим другом, тем меньше его узнаю!

– Дон, значит, ты не веришь, что я… Нет, подожди, не целуй меня! Я хочу кое-что объяснить тебе.

Серьезный тон девушки убедил его.

– Если я не передумаю, – прошептала Силия, – произойдет что-то ужасное! И все же я права! К тому же я не вижу путей к отступлению. Единственный человек мог бы защитить меня, старинный друг «второй мамочки»… Но теперь, когда я написала в полицию…

– В полицию? – заинтересовался майор. – Что же ты написала?

– Пойдем, – позвала спутника Силия.

Справа вереница деревьев уступила место высокой чугунной решетке. Силия проскользнула в приоткрытую калитку. Холден последовал за ней.

Внутри оказалась детская площадка, с трех сторон огороженная решеткой, а с четвертой – низеньким заборчиком, за которым виднелся сумрачный парк. Лунный свет, заливавший площадку, порождал причудливые, зловещие тени вокруг качелей, каруселей и большой продолговатой песочницы. Утоптанная почва под ногами пахла пылью. Ни одно место на земле не выглядело таким безжизненным и заброшенным, будто площадка предназначалась для игры мертвых детей.

Силия остановилась перед каруселями и толкнула вертушку. Тихонько скрипнув, те закрутились, то опускаясь, то поднимаясь.

– Дон, – произнесла девушка, – Марго умерла не от кровоизлияния, а от яда. Она покончила с собой.

Холден предполагал, что может услышать что-то подобное, и все же слова эти застигли его врасплох. Он ждал, что… А чего же еще он ждал?

– Говорю же тебе, она покончила с собой! – почти прокричала Силия.

– Но почему? – воскликнул майор.

– Потому что Торли отравил ей жизнь. – Карусели замедлили вращение, и Силия снова с силой крутанула их. Теперь она заговорила спокойнее: – Скажи, Дон, ведь ты говорил, что Торли был твоим лучшим другом? Как бы ты мог описать его?

– Не знаю. – Дональд пожал плечами. – Он очень изменился. По-моему, для него теперь главное – преуспеть в жизни. А раньше он всегда был несколько флегматичным, добродушным и общительным.

– Ты правда так думаешь? – произнесла девушка.

– Я всегда считал его именно таким, – ответил Дон.

– А вот я видела, как он бил Марго по лицу ремнем для правки бритвы, а потом, швырнув в кресло, душил. И это не один раз. Это продолжалось в течение трех или четырех лет.

Итак, краски начали сгущаться, события принимали все более зловещий оборот.

Карусели тихонько покачивались в лунном свете, а Силия дрогнувшим голосом продолжала:

– И я не думаю, чтобы она заслуживала подобного обращения. Марго была такой… безобидной! Да, да, безобидной. Она никому на свете не причинила бы вреда. Ты ведь знаешь это, Дон!

Холден действительно знал это.

– Да, быть может, ей не хватало интеллигентности и артистичности, о которой все время твердит Дэнверс Локи, – продолжала Силия. – Зато она была красавицей! И вот такой славный малый, весельчак… По словам Торли, в правильности которых я уверена, дело не в какой-то другой женщине. Я думаю, это просто жестокость. Торли всегда был слишком благоразумен и осмотрителен, чтобы выплескивать свое раздражение на посторонних, поэтому страдала Марго.

Холден пытался осмыслить услышанное.

– И как давно это началось?

– Примерно через год после смерти «второй мамочки». Марго тогда очень переживала. Все время плакала украдкой, не отвечала на мои расспросы. Я для нее была всего лишь «маленькой сестричкой», хотя мне уже двадцать восемь.

– Но ведь они с Торли любили друг друга? – недоумевал Дональд.

– Да она ненавидела его! И неужели ты думаешь, что Торли хотя бы на мгновение влюбился в нее? Ничего подобного! – гневно воскликнула собеседница. – Он женился ради денег и положения в обществе. В глубине души, Дон, ты должен был догадываться об этом.

– Но, черт возьми, Силия, почему она терпела?! – взорвался Холден. – Почему не бросила его, не подала на развод?

Силия вновь яростно толкнула колесо, и оно замелькало в лунном свете.

– Фразы о жестоком обращении… – она скривила губы, – звучат нелепо и смешно, когда читаешь их в газете. «Мой муж избивает меня!» Будто потасовка бродяг в дешевой пивнушке! Но на самом деле это не смешно, это ужасно! Только некоторые женщины помешаны на благопристойности. Они боятся досужих сплетен – вот и терпят такое обращение. Марго очень страшилась скандала. И Торли, разумеется, тоже. Даже сильнее, чем Марго. Только причины у них были разные: Торли, собиравшийся баллотироваться в парламент на ближайших выборах, опасался испортить себе карьеру, Марго была такой…

– «Положение обязывает»? – подсказал Дональд.

– Что-то похожее. Это «вторая мамочка» ее так воспитала. – Глаза Силии блестели, лицо побледнело. – Видишь ли, Дон, в Марго чувствовалась респектабельность. В отличие от меня. Что ты улыбаешься? Я и в самом деле не такая. – Ее голос зазвучал громче. – Но, Дон, ты не представляешь, насколько мне стало легче теперь, после нашего разговора. Насколько легче!

И они снова обняли друг друга. Потом Силия продолжила:

– Марго скорее предпочла бы умереть, чем поделиться с кем-то. – Девушка печально вздохнула. – Так оно и случилось. Теперь ты понял? Она больше не могла терпеть и приняла какой-то яд. Какой – не понял даже доктор. И умерла. Умерла «естественной» смертью.

Сердце Холдена билось гулко и тяжело.

– Послушай, Силия, а тебе не приходила в голову другая версия? – осторожно поинтересовался он.

– Что ты имеешь в виду?

– Марго не выглядела способной на самоубийство, – пояснил майор. – Ты не думала о другом варианте?

– О другом? – удивленно переспросила спутница.

– Об убийстве.

Страшное слово, которое Дон не рискнул бы произнести при других собеседниках, показалось прозвучавшим неестественно громко. Оно словно прогремело в ночной тишине, облетев площадку и гулко отдаваясь между всеми этими качелями, каруселями и песочницами.