Попасться на крючок (ЛП) - Бейли Тесса

Случайный секс был проще, чем этот.

До Ханны Фокс полагался на свою индивидуальность всего один раз в жизни, когда дело касалось женщины. Его единственные серьёзные отношения не прошли гладко, в основном потому, что они были серьёзными только для него. Его девушка из колледжа смотрела на это совершенно иначе. Да, Фокс на собственном опыте понял, что не может избежать предположений, которые люди делают о нём — что он временное развлечение. Повзрослев, он мечтал сбежать из этого города и от той роли, которую ему отвели его лицо и, если быть честным, его поступки. Боже, как он старался. Но эти ожидания преследовали его повсюду.

Поэтому он перестал пытаться.

Если ты смеёшься вместе с ними, они не могут смеяться над тобой, верно?

Глядя на макушку Ханны, Фокс тяжело сглотнул. Они проходили мимо «Blow the Man Down», и он практически слышал, как каждый табурет в этом заведении поворачивается, чтобы посмотреть, как Фокс провожает Ханну к своей квартире. Они будут шутить. Хихикать, потягивая пиво. Строить догадки. И, черт, как он мог их винить? Большую часть времени Фокс сам шутил над собой.

Как там Сиэтл? — спрашивали они его, желая развлечься его подвигами. На мгновение он отвлекался от своих рыболовных историй.

Грязное место, — говорил он, подмигивая им. Грязное.

И теперь у него хватило наглости обнять Ханну? Отвлекающе красивую, бесконечно интересную, не любящую его член Ханну. Они были Большим Плохим Волком и Красной Шапочкой, переходящими улицу перед пристанью, её простой чемодан болтался в его свободной руке. И когда они остановились перед его домом, чтобы он мог отпереть дверь, Фокс с болью осознал, что Ханна оглядывается назад, туда, откуда они пришли, в надежде мельком увидеть своего директора.

Он никогда в жизни не ревновал к девушке. Кроме этой. Когда он увидел, как Сергей спускает Ханну по ступенькам автобуса, пригнув голову в её сторону в знак беспокойства, этот уродливый зелёный цвет пронёсся по его зрению, как набежавшая волна по палубе, напомнив ему о том, как он впервые услышал имя режиссёра. Его первым побуждением было сломать парню нос — противоположное тому, что он должен был сделать. Если Ханна была его другом, зачем ему портить её зарождающийся роман?

Может быть, он по-дружески ревновал?

Вполне возможно.

Люди ревновали к своим друзьям. Верно? Вполне логично, что первая подруга Фокса — девушка — должна вызывать это чувство. Он действительно жаждал этих отношений, хотя они и пугали его. Если бы он был весами, то на одной стороне была бы надежда, на другой — страх. Надежда на то, что он сможет стать для неё чем-то большим, чем просто плейбоем. Страх, что он потерпит неудачу и будет разоблачён.

Снова.

— Спасибо, что позволил мне переночевать, — сказала Ханна, улыбаясь ему. — Надеюсь, ты не снял все постеры «Спасателей Малибу»[2] из-за меня?

— Я спрятал их в шкафу вместе с моим плакатом Фарры Фосетт. — Это вызвало смех, но Фокс видел, что она всё ещё чем-то отвлечена. Ему потребовалась вся дорога по лестнице, чтобы убедить себя, что он не сделает хуже, если заговорит об этом. — Итак… — сказал он, открывая дверь своей квартиры и наклоняя голову в знак того, что она должна войти. Первая девушка, которую он привёл к себе домой. Ничего особенного. — Не хочешь рассказать мне, что тебя беспокоит?

Она прищурила глаза. — Ты пропустил всю эту историю с травмой головы?

— Определённо, нет. — Если он в ближайшее время не обработает порез антисептиком, то вспотеет через рубашку. — Но тебя беспокоит не это.

Ханна переступила порог его дома, заколебалась, словно собираясь признаться, потом остановилась. — Мне обещали мороженое и печенье.

— И ты это получишь. Я бы не стал тебя обманывать, Веснушка. — Он поставил её чемодан у своего маленького, двухместного кухонного стола, ища на её лице хоть какой-то намёк на то, что она думает о его квартире. — Пойдём.

Это была чисто его натура — отвлекать себя чем-то физическим. В одну секунду ноги Ханны стояли на земле, а в следующую он поднял её и усадил на кухонный стол. Он совершил это действие без раздумий. По крайней мере, до тех пор, пока её красивые губы не раскрылись от удивления, когда её задница ударилась о поверхность стола. Ощущение её талии задержалось на его ладонях, и тогда он точно подумал о том, о чем не должен был.

Отпрянув назад, Фокс резко прочистил горло. Он отошёл в сторону, чтобы открыть шкафчик и достать свою синюю металлическую аптечку. — Говори.

Она тряхнула головой, как бы прочищая её. Затем открыла рот и снова закрыла его. — Помнишь, я говорила тебе, что хочу больше самоутверждаться на работе?

— Да. Ты хочешь перейти на саундтреки.

Она рассказала Фоксу о своей мечте составлять списки песен для фильмов прошлым летом, а именно в тот день, когда они вместе отправились на выставку звукозаписи. Фокс помнил каждую мелочь того дня. Всё, что она говорила и делала. Как хорошо было с ней.

Осознав, что смотрит в пространство, вспоминая, как её изящные пальцы перебирали стопку пластинок, он смочил ватный шарик антисептиком и подошёл ближе, замешкавшись лишь на секунду, прежде чем откинуть волосы с её лба. Их взгляды встретились и быстро разбежались. — Ты будешь плакать, когда будет больно?

— Нет.

— Хорошо. — Он промокнул рану ватой, его нутро сжалось, когда она с шипением вдохнула. — Итак? Что случилось с созданием саундтреков? — проговорил он, чтобы отвлечься от того, что причиняет ей боль.

— Ну… — Она вздохнула с облегчением, когда он убрал промокший ватный шарик. — Я вроде как прославленный крепостной в производственной компании. Когда возникает задача, а никто не хочет её выполнять, они вызывают меня, как Битлджуса[3].

— Я не могу представить тебя в роли чьей-то крепостной, Ханна.

— Это по собственному желанию. Я хотела изучить индустрию, а потом работать по собственным заслугам, понимаешь? — Она смотрела, как он разбирается в перевязочной секции своего набора. — Мы были почти в Вестпорте. Я подумала, что эта поездка может стать моим шансом… пофлиртовать с более высокой должностью. Я как раз собиралась спросить Сергея и Бринли, могу ли я понаблюдать за процессом создания звуковой дорожки, и тут Ханна грохнулась.

— О, Веснушка.

— Да.

— Так ты вообще не успела спросить?

— Нет. Возможно, это был знак, что я не готова.

Фокс фыркнул. — Ты родилась готовой к созданию саундтреков. У меня есть семь месяцев текстовых сообщений, чтобы доказать это.

При упоминании об этих сообщениях их взгляды столкнулись, и на её щеках просыпались розовые пятна. Покраснение. У него на кухонном столе сидела красная младшая сестра девушки его друга. Господи Иисусе. Прежде чем он успел протянуть руку и проверить температуру этих пятен кончиками пальцев, он вернулся к сортировке бинтов.

— Хорошо, — сказал он. — Одна упущенная возможность. У тебя будут ещё, верно?

Ханна кивнула, но ничего не сказала.

И продолжала молчать, пока он наносил Неоспорин на её порез и накладывал маленький пластырь, разглаживая его большим пальцем.

Не наклоняясь, чтобы поцеловать её, когда они были в нескольких дюймах друг от друга, он чувствовал себя чужим. Подходил ли он когда-нибудь так близко к женщине, кроме своей матери, без намерения сомкнуть их рты? Перелистывая свои воспоминания, он не мог назвать ни одного случая. С другой стороны, он не мог вспомнить все случаи, когда целовал женщин. Не с какой-либо ясностью.

Он бы вспомнил, как целовал Ханну.

Нет, блять, не вспомнишь.

Хватая, Фокс собрал обёртку от пластыря и открыл нижний шкаф, чтобы смахнуть её в мусорное ведро. — Желание наблюдать не кажется мне большой просьбой, Ханна. Я уверен, что они согласятся.

— Может быть. — Она пожевала губу. — Просто… ты заметил женщину, которая шла с Сергеем?

— Нет, — честно ответил он.