Духи для прекрасной дамы - Дамский LADY

– Живо ученье Диогена, – радостно закудахтал хозяин заведения, – помню, как умник убеждал модников наносить драгоценный «элайен» именно на ноги, а не на волосы, поскольку аромат поднимается снизу вверх. Эх, в те времена парфюмеры считались сродни божествам.

– Из чего же он создавал свой «элайен»? Ладан, сандал и мирра? А может горькая мирра, которой пропитали паруса ладьи Клеопатры?

– Не забудьте кориандр, душечка. Манна небесная для евреев и тайна счастья для египтян. А уж как греки ценили его жизненную силу... «LiveJass Y.S. Laurent», «Fracas Robert Piguet»...

– Возможно, в следующий раз я вспомню о волшебном высокочтимом чувственном кориандре, а пока предпочитаю кинзу исключительно в салате.

– Значит, в следующий раз, – и носатый коротышка, проведя стеклянной палочкой по хрустальным флаконам на полке, заставил прозвучать мое детское имя.

– Знай свое место, крыса, – вскинулась я.

– Когда вы займете свое место, госпожа, то увидите, что ваш покорный слуга своего не покидал, – согнулся в поясном поклоне лавочник.

Я смерила наглеца давящим взглядом, смахнула приобретение в сумочку и шагнула за дверь.

Легко-то как. С трудом заставила себя наступить на каждую ступеньку. Вперед шаг, другой, поворот обратно... Прямо у моих ног распласталась громадная черная собака. Косматая шерсть в колтунах лужей растеклась по асфальту, желтые глаза с вертикальными зрачками стеклянно пялились сквозь меня. Неживая. Вот так-то, братец. ПЕС. Потерял след, так проваливай. Не все тебе драконом рассекать в лучистых течениях, попробуй-ка поползать кабысдохом. Я уже здесь обжилась и могу выбрать воплощение для пришельца извне. Давай, поищи другой ход, который я не отслежу.

Отзвонилась, что в случае чего доработаю сегодня из дома, и нырнула в суматошный метрошный муравейник.

А дома гудело усмиренное электричество, и в прихожей стоял надутый чемодан. Я метнулась в спальню, так и есть, поверх покрывала прикорнул мой супруг и повелитель. Наверное, разделся, принял душ, присел, да и задремал ненароком. В одних боксерах. Ну и ну, за резинкой-то сбоку розочка! Дивная упаковка для самого желанного подарка. Накрыла притомившегося командировочного пледом. Отдыхай, любимый. Мой драгоценнейший приз, потаенное сокровище, якорь и маяк среди миров. Призвавший меня издалека, вообразивший, наделивший формой, одушевивший и назвавший. Спи, солдатик.

Я краем глаза заглянула в его сон и увидела щедрое застолье с поросенком на вертеле. Значит, пора на кухню – мужчину нужно кормить.

Запах золота

3 МЕСТО, звание "Бронзовый флакончик"

Автор: Quadro

Небольшой отряд измученных жарой и усталостью людей продирался через тропическую сельву. Железные доспехи – гордость истинных конкистадоров – еще вчера были сняты с потных тел и теперь позвякивали на спинах едва плетущихся лошадей. Эрнандо Диего де Урданета, сын благородного семейства из Альмерьенса поднял к небу темные андалусские глаза. Он хотел вознести молитву Господу, но не смог увидеть солнца. Кроны деревьев плотно смыкались над головой, и потому в аду тропических джунглей всегда царил полумрак – мрачный, жаркий и влажный. Без малейшего дуновения ветерка.

– Дядя Эрнандо! – Позвал его идущий рядом юный Табаль, племянник доблестного идальго. – Этот инка кажется мне странным. Он слишком быстро согласился указать нам дорогу.

Они одновременно взглянули в сторону идущего чуть впереди молодого индейца со связанными руками. Правая кисть мужчины была изуродована. Кое-где рука гнила и кровоточила и рой слепней, кружащих вокруг, увеличивал страдания пленника.

– Он не может нас обмануть, Табаль. Падре де Никуэнса – хвала Господу, подарившему ему светлый разум! – научился читать их письмена. Перед отбытием Падре сказал мне: в Храме, куда приведет вас пленник Райкун должно пахнуть золотом.

– Ха! Золотом! – Откликнулся один из солдат – грубый, грязный и вечно пьяный Гонсало. Стоило ему открыть рот, и кислый запах застарелой болезни распространился вокруг. Табаль поморщился. Замызганной ручищей Гонсало ухватил огромный индейский амулет, недавно сорванный с пленника и теперь висевший у него на груди. Он поднес его к носу. – Золото пахнет божественно... – Гонсало пошевелил толстыми ноздрями. – И все-таки оно ничем не пахнет!

Идущий впереди пленник споткнулся и упал на колени. В зарослях душистого Сонгочалая он заметил небольшую проплешину. Значит, Васиуманта уже побывала здесь...

– Привал! – Распорядился Эрнандо де Урданета.

Но в тропическом аду даже отдых не приносил облегчения. Сельва кипела жизнью, и стоило на мгновение остановиться, она набрасывалась на людей – неистово и безжалостно.

– Падре сказал: аромат будет прекрасен, как благоухание райских цветов. Вы сразу поймете, что добрались до места. – Отмахиваясь от мелких тварей, продолжил начатый разговор синьор де Урданета.

– Запах цветов? – Удивился молодой Табаль. – Но тогда причем здесь золото?

– Индейцы называют этот аромат «запахом золота».

– Не нравится мне все это. Уж больно похоже на какой-то таинственный обряд...

– Табаль! – Строго прикрикнул Эрнандо. – В Эльдорадо столько золота, сколько воды в Океане, который ты переплыл по пути в земли Новой Испании. По сравнению с богатствами Эльдорадо золотой трон Атауальпы, лишь жалкая кучка металла – не более. А индейских обрядов бояться не нужно, – он успокаивающе похлопал юношу по плечу. – Где обряды – там золото.

– Или смерть! – Загоготал Гонсало, только что обильно приложившийся к винным мехам.

Когда отряд вновь двинулся в путь, они прошли мимо цветущей Кутимуйчу и Райкун снова заметил, что в зарослях не хватает нескольких роскошных цветков. Это хорошо. Васиуманта и здесь успела побывать.

Лишь на пятый день изматывающего пути сельва расступилась перед путниками. Храм возник перед их взорами волшебным видением. Он царственно возвышался на небольшом холме, а джунгли клубились вокруг, будто боясь к нему подступиться. Его золоченые стены сверкали на ярком солнце, столь милом католическим душам испанцев.

– Пресвятая богородица! – благоговейно произнес молодой Табаль.

– Это только начало! – торжественно возвестил Эрнандо де Урданета , обернувшись к своим людям. Голос сурового воина дрожал от напряжения и счастья. – Из Храма десятки подземных дорог ведут к огромным хранилищам золота. С именем божьим на устах возьмем же то, что отныне принадлежит нам!

Побросав коней и снаряжение, конкистадоры ринулись к распахнутым вратам. Но Райкун не пошел с ними. Аромат райских цветов кружил испанцам головы, сводил с ума, заманивая в сердце храма. Качаясь, как пьяные они брели по золотым коридорам, пока не вошли в величественный зал. В центре него – возле огромной раскаленной жаровни – стаяла черноволосая женщина. Жаровня мерцала красноватым сиянием и источала волшебный запах. Лицо женщины озарилось улыбкой богини, и она кинула на раскаленные угли пригоршню золотого песка. Желтое облако на мгновение застыло в воздухе, после чего стало медленно опускаться в тлеющий огонь. Аромат усилился стократ. В ту же минуту обессилевшие мужчины стали падать один за другим. «Как же прекрасно пахнет золото! – Думал молодой Табаль, оседая на пол. – Убийственно прекрасно...».

Когда все закончилось, Райкун и Васиуманта вынесли тела конкистадоров из храмового зала. Они уложили их на золотую плиту и оставили под солнцем. Пусть гордые испанцы получат все, к чему так страстно стремились!

Израненными пальцами – познавшими пыточные тиски инквизиции – Райкун провел по округлившемуся животу жены. Сегодня вечером Васиуманта отсечет ему руку. Так надо – иначе он лишится жизни. Но он был горд собой, потому что выполнил повеления богов. Он – стражник Тауантинсуйу. А его прекрасная Васиуманта – жрица великого бога Солнца. Придет время и она передаст свои познания дочери. А та передаст их своей дочери. Цепь рождений не прервется в веках, ибо золото Тауантинсуйу не должно достаться пришлым людям. Они научились читать их письмена, но не поняли главного: никто из чужаков не может вынести запаха, сотканного из цветов сельвы, присыпанного расплавленным золотом и замешенного на молитве муанавай . Лишь дочерям солнца подвластен этот аромат. 

Так было... В году, который бородатые люди в железных шлемах называли тысяча пятьсот пятьдесят восьмым от Рождества Христова.

И так будет впредь...

Правда о султанше Шехерезаде

Автор: Ми-ми

– О, господин мой, припадаю к вашим стопам, недостойнейшая из ваших слуг! По воле Аллаха пришел мой час, я умираю и должна вам сознаться в обмане, свидетельницей которого  была эти годы. Освободите от клятвы, сковавшей мои уста, велите говорить!