Время прощать - Миа Марч

– Кэт, если ты его упустишь, он женится на другой, – нахмурилась Лиззи. Ее бриллиантовое кольцо переливалось в лучах вечернего солнца. – Дружба, которую ты защищаешь все эти годы, изменится, как только у него появится жена. Ты потеряешь Оливера. Не боишься? Боишься. Поэтому вполне можешь попробовать сблизиться с ним.

– Лиззи, я… – Кэт вскинула руки вверх.

Она понятия не имела о своих чувствах к Оливеру.

«Боюсь? Просто не интересуюсь им? Почему я не знаю, что в действительности чувствую?» – мысленно задавала себе вопросы Кэт.

– Во всяком случае, я пробую. Мы встречаемся, – забормотала она.

Лиззи фыркнула.

– Вы встречаетесь полгода, а он еще не видел тебя голой. Это не свидания, Кэт, это дружба. – Лиззи встала и повесила свою огромную сумку на плечо. – Желаю тебе быть такой же счастливой, как я, милая. Кексик на дорожку?

Кэт рассмеялась, полила глазурью еще один кекс и поцеловала Лиззи на прощание. Глянув на часы, она поняла, что у нее всего двадцать минут до приезда Изабел и Джун. И до объявления матери. Кэт глубоко вздохнула, черпая силы в аромате кексов, что всегда срабатывало, даже если она и не знала, что вот-вот должно случиться. Самая нелюбимая для Кэт ситуация.

Глава 4

Изабел сидела в гостиной «Трех капитанов», уставившись прямо перед собой на строгий портрет ее прапрадеда и двух его братьев, морских капитанов, построивших эту гостиницу в начале девятнадцатого века. Изабел приехала десять минут назад и нашла свою тетку Лолли на кухне, где та перекладывала из дуршлага в сервировочную миску дымящиеся фарфалле. В знак приветствия Лолли коснулась предплечья Изабел – ее вариант объятия, – отказалась от помощи с ужином или сервировкой стола и велела племяннице чувствовать себя как дома: отдохнуть в гостиной, на заднем дворе или на веранде. Вот и все. Никаких «Как дела? Где Эдвард?» или «Я так рада тебя видеть». Только обычная чопорность.

Лолли едва взглянула на Изабел. Та даже обрадовалась, потому что глаза у нее покраснели от слез. Накануне вечером, узнав, что анонимная записка не только предназначалась ей, но и до ужаса соответствовала реальности, Изабел вернулась домой, уложила два чемодана одежды и туалетных принадлежностей, а затем несколько часов провела за рулем, пока ей не пришлось остановиться, чтобы дать выход мучительным рыданиям, которые душили ее всю дорогу через Род-Айленд, Массачусетс и Нью-Хемпшир. Она находилась на юге штата Мэн, в районе городков Огунквит или Кеннебанкпорт. Нашла мотель, плюхнулась на кровать и заплакала так громко, что даже удивилась, как это никто не вызвал портье.

Она проигнорировала двадцать с лишним телефонных звонков от Эдварда, поступивших за прошедшую ночь и этот день. Слушала, как звонит и звонит айфон, и испытывала странно успокаивающее чувство, что ему не все равно. И он скорее всего звонил, чтобы умолять о прощении.

Во всяком случае, так она думала, пока наконец не ответила на звонок мужа полчаса назад – почти через сутки после того, как застала его с той женщиной. Изабел как раз проехала мимо Вискассета. До Бутбей-Харбора оставалось пятнадцать минут. Знакомые приметы местности – киоски, торгующие черникой, ферма Чендлеров со стадами голландских быков, чьи продолговатые черно-белые шерстистые тела резко выделялись на фоне зеленого леса, – сгладили чувство одиночества. Она остановилась у белого забора и ответила на звонок.

Изабел слушала Эдварда, слова, которые он говорил, и ощутила себя словно в вакууме. Во рту пересохло. Она снова расплакалась, хотя думала, что уже выплакала все слезы. Она пыталась сосредоточиться на быках за оградой, на двух гусях, прошествовавших мимо рыжего кота, который уже отвлекся и преследовал переносимый ветерком листок. Изабел уронила телефон на колени.

– Изабел? Ты меня слышишь? – спросил Эдварда.

Она дала отбой и сидела, разглядывая гусей, кота, быков, в состоянии шока. В реальность ее вернул стук по окну автомобиля. Средних лет женщина в зеленых резиновых сапогах и комбинезоне с логотипом фермы Чендлеров спросила, не заблудилась ли Изабел.

– Вам показать дорогу? – поинтересовалась добрая женщина.

Не выходя из автомобиля, Изабел купила фунт черники, а фермерша нарвала для Изабел полевых цветов.

– Примите с наилучшими пожеланиями. Надеюсь, они сделают ваш день более ярким.

Вот такие они, жители штата Мэн. Добрые.

– Так откуда вы? – спросила у Изабел молодая женщина, сидящая напротив нее в гостиной.

Постоялица. Темный загар, огромные, жемчужно-белые солнцезащитные очки подняты на макушку, на коленях журнал «Пипл». Минуту назад ее здесь не было. Изабел настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила появления незнакомки. Она позавидовала непринужденности женщины, аромату масла какао, исходящему от ее солнцезащитного крема, способности читать журнал о знаменитостях.

– Я здесь не гостья. – Изабел пристальнее взглянула на картину. – В смысле, я нездешняя, хотя в какой-то мере отсюда. Но теперь я здесь не живу. Я в гостях.

«Толком и не знаю, кто я и что я», – подумала Изабел.

– Мне послышалось, что вы не гостья здесь, – уточнила женщина, сморщив в недоумении веснушчатый нос. – Я из Нью-Йорка. Завтра еду домой и жалею, что не могу остаться здесь навсегда.

Изабел кивнула. Сил для светской беседы не осталось. И пойти некуда. На веранде какая-то парочка потягивала вино. Лолли хозяйничала на кухне. А Кэт находилась повсюду.

Естественно, Кэт возникла перед ней с тарелкой сыра, крекеров и фруктов и поставила ее, улыбнувшись.

– Угощайтесь, – обратилась она к кузине и постоялице.

Гостья болтала с Кэт о количестве маяков, видных из Бутбей-Харбора.

– Я смогла насчитать только пять, а их, кажется, семь? Я должна увидеть все семь до отъезда. – щебетала она.

Изабел, прислушиваясь вполуха, таращилась на куски гауды и бри, на простые и с кунжутом крекеры, разложенные на тарелке с узором из мелких цветочков.

«Не плачь, – уговаривала она себя мысленно. – Смотри на маленький нож для сыра. Разглядывай картину. Сосредоточься на одном из двоюродных прадедов, на его жесткой бороде. Не расклеивайся в этой гостиной с обитой ситцем мебелью».

– Ты хорошо себя чувствуешь, Изабел? – спросила, приглядываясь к ней, Кэт.

Изабел выдавила улыбку.

– Все нормально. Рада видеть тебя, Кэт.

«Подстригла волосы», – отметила Изабел, хотя не видела Кэт с прошлого декабря.

Кэт не изменила своим привычкам в одежде: носила джинсы «Ливайс» на бедрах и вышитые майки из ворсистого хлопка. По-прежнему – ни следа косметики на лице. Прическа – прямые светлые волосы до плеч и челка – делала ее старше, придавала более искушенный вид.

– Эдвард с тобой? – поинтересовалась Кэт, выглядывая в окне знакомый черный «мерседес», которым супруг Изабел любил пользоваться для длительных поездок.

Его там не было. Только серебристая «тойота-приус» Изабел.

– Он не смог приехать. – Изабел отвела взгляд.

Воспоминание об Эдварде в одной расстегнутой рубашке снова настигло ее.

«Как он мог? Как мог?» – мысленно убивалась она.

«Мы заключили договор, Изабел…»

А затем он взял и нарушил основной договор, который они заключили. С женщиной, которая была матерью. Кем так страстно хотела стать Изабел. Что и отдалило их друг от друга, отдалило Эдварда. В этом не было смысла.

Кэт кивнула, а потом постоялица забросала ее вопросами и увела в коридор, где стоял старинный сервант с картами и брошюрами. Изабел заметила, что Кэт оглянулась на нее, словно хотела сказать что-то еще, но Изабел отвернулась к окну. Они с Кэт не умели поддержать беседу. У них была разница в шесть лет, и когда они поселились в одной комнате, Кэт было десять, а Изабел – шестнадцать. Молчаливость Кэт, привычка этой худенькой, бледной, всегда босоногой девочки внезапно появляться нервировала Изабел, заставляла прерывать разговор.

Кэт вернулась с подносом – графин чая со льдом, где плавали ломтики лимона, два стакана. Она налила чаю Изабел и себе, села на диванчик для двоих, стоящий под прямым углом к креслу, в котором сидела Изабел.

– Джун приехала за десять минут до тебя, но повела Чарли в «Букс бразерс», чтобы Генри присмотрел за ним пару часов. – Кэт наклонилась к Изабел. – Вообще-то мама сказала Джун, что, наверное, лучше, если Чарли не будет присутствовать при объявлении.

«Объявление. Совсем о нем забыла», – подумала Изабел.

– Не присутствовать здесь? Почему? О чем она объявит?

Кэт взяла свой стакан и помяла ложкой треугольник лимона.

– Понятия не имею. За последние полчаса я трижды спрашивала, но она не говорит, просто велит подавать закуски.

– Как думаешь, она продает гостиницу?

– С чего бы это?

Изабел могла назвать не одну причину. Но понимала, что обидит Кэт, а у нее совсем не осталось сил, чтобы с этим справиться.

– Схожу на минутку в ванную, – вздохнула Изабел.