Кто не спрятался - Клер Макинтош

Ему двадцать два года, а ведет он себя как двенадцатилетний мальчишка. Кейти всегда так торопилась повзрослеть – не могла дождаться, когда же куклы Барби и сериал «Дружба – это магия» останутся в прошлом. Но, наверное, в каждом мужчине еще долго живет мальчишка.

Я думаю о том, что вчера сказал Саймон. Действительно ли и в тридцать лет Джастин до сих пор будет жить с нами? Когда-то я думала, что не хочу отпускать своих детей. Мне нравилось, что мы все живем вместе, встречаемся за ужином, а в остальном – просто сосуществуем. Мы с Кейти иногда ходим гулять, а Джастин, бывает, сидит в кухне, пока я готовлю обед, и норовит утащить картошку со сковороды, рассказывая мне о компьютерных играх, в которых я не разбираюсь. Мы как соседи в студенческом общежитии, иногда думала я. И только когда сюда переехал Саймон, я поняла, насколько мне не хватало таких отношений.

Джастин натягивает одеяло на голову.

– На работу опоздаешь, – ворчу я.

Если не поторопиться, я и сама опоздаю.

– Я плохо себя чувствую, – доносится из-под одеяла.

Я резко сдергиваю с кровати покрывало.

– Мелисса на тебя рассчитывает, Джастин. Ты не можешь сейчас взять больничный, слышишь?!

От этого заявления он наконец-то просыпается. Джастин знает, что если бы не Мелисса, он не смог бы устроиться на работу. Если бы я не попросила Мелиссу, если уж на то пошло.

– Ладно-ладно. Не начинай.

Я выхожу из комнаты, только когда Джастин садится в кровати и принимается ерошить волосы, отчего они торчат во все стороны.

Из дверного проема ванной вырывается облачко пара. Я стучу в дверь Кейти, дожидаясь отклика. Кейти сидит за столом и подводит брови. Волосы замотаны полотенцем, но макияж уже почти закончен.

– Мам, ты просто золото. Спасибо, выпью, пока буду волосы укладывать. В полседьмого выйдем?

– Хочешь, я горячих бутербродов приготовлю?

– Нет, меня от них разносит. Я потом что-нибудь съем. – Она посылает мне воздушный поцелуй и забирает свою чашку с надписью «Единственный путь – это Эссекс».[5]

Даже в халате Кейти выглядит изумительно. Ноги от ушей. Бог его знает, в кого она пошла. Не в меня точно. И хотя Мэтт выше меня, он довольно полный. «Куплено и оплачено», – бывало, ухмылялся он, поглаживая себя по животу. Как разительно он отличается от Саймона – тот высокий, худощавый, длинноногий, потрясающе выглядит в строгом костюме и комично – в шортах.

«Могу поспорить, он никогда в жизни не работал руками», – раздраженно сказал Мэтт после их первой встречи. Тогда он привез домой Кейти, а Саймон открыл им дверь. «Может, ему и не нужно было», – ответила я и тут же пожалела о сказанном. Мэтт умница. Может, он не так образован, как Саймон, но не дурак. Он закончил бы колледж, если бы не я.

Я несу Саймону чай. Он уже оделся: голубая рубашка, синие брюки. Пиджак еще в шкафу. Галстук он не носит, благо в «Телеграф» все одеваются как хотят, но Саймон все равно предпочитает деловой стиль, он не из тех, кто пойдет на работу в джинсах. Я смотрю на часы и отправляюсь в ванную, надеясь, что мне хватит горячей воды. Удается только ополоснуться – вода вскоре заканчивается.

Я уже вытираюсь, когда кто-то стучит в дверь.

– Я уже почти готова!

– Это я. Мне пора.

– Да ты что?! – Я открываю дверь, обмотавшись полотенцем. – Я думала, мы вместе поедем.

– Я же говорил, что мне сегодня нужно на работу пораньше. – Саймон меня целует.

– Я буду готова через десять минут.

– Прости, мне правда нужно бежать. Я тебе позже перезвоню.

Он спускается на первый этаж, а я вытираюсь, злясь на себя за то, что расстроилась. Ну и что, что мы вместе не пройдемся до станции метро? Почему же я реагирую, как девчонка-подросток, которая втрескалась по уши в капитана футбольной команды, а он отказался идти с ней на свидание?

Раньше Саймон работал посменно – то ранним утром, то поздним вечером – и иногда дежурил по выходным, но пару месяцев назад, в начале августа, ему установили в редакции обычный график, предполагавший работу в новостном отделе с понедельника по пятницу. Я думала, он будет доволен, но вместо того, чтобы наслаждаться возможностью проводить вечера вместе, Саймон приходит домой удрученный и несчастный.

«Не люблю перемены в жизни», – объяснил он мне.

«Так попроси их перевести тебя на прежний график».

«Ничего не получится. – По его тону было понятно, насколько он разочарован. – Ты не понимаешь…».

И Саймон был прав. Я не понимала этого. Как и теперь не понимала, почему он не может подождать нас с Кейти десять минут.

– Удачи! – кричит он Кейти, направляясь к выходу. – Срази их наповал!

– Волнуешься? – спрашиваю я, когда мы идем к станции метро.

Она молчит – и такого ответа мне достаточно. Кейти прижимает к себе папку с десятком фотографий, стоивших целое состояние. На каждом снимке Кейти в другом наряде и с другим выражением лица, но на всех она прекрасна. Саймон оплатил ей фотосессию в подарок на восемнадцатилетие, и, по-моему, я еще никогда не видела ее такой счастливой.

– Не уверена, что смогу справиться с очередным отказом, – тихо говорит она.

Я вздыхаю.

– Это нелегкое дело, Кейти. Боюсь, тебе не раз еще придется выслушивать отказы.

– Вот спасибо. Приятно, что собственная мать верит в меня. – Она трясет головой, и по ее виду понятно, что она бы уже убежала, если бы нам было не по пути.

– Не надо, Кейти. Ты же знаешь, что я имею в виду.

У входа на станцию «Кристал Пэлас» играет на гитаре девушка с дредами, и я привычно здороваюсь с ней, сунув руку в карман за монетками. Ее зовут Меган, она чуть старше Кейти. Я это знаю, потому что однажды разговорилась с ней. Родители выгнали ее из дома, и она перебивается с квартиры на квартиру у друзей, просит милостыню и стоит в очередях за бесплатной похлебкой в благотворительных фондах в Брикстоне и Норвуде.

– Холодно сегодня, да? – Я бросаю в футляр из-под гитары десять пенсов, и монетка со звоном падает на груду мелочи.

Меган прерывается, чтобы поблагодарить меня, и тут же подхватывает песню с того момента, на котором остановилась.

– Десять пенсов ей не помогут, мам.

Мы заходим на станцию, и песня Меган затихает.

– Десять пенсов утром, десять вечером. Это фунт в неделю. – Я пожимаю плечами. – Пятьдесят с лишним фунтов в год.

– Ну, если посмотреть с этой стороны, то это немало. – Кейти задумчиво молчит. – Но почему бы тебе не давать ей по фунту каждую пятницу? Или не вручить ей пятьдесят фунтов на Рождество?

Мы достаем карточки метро и, миновав турникеты, поднимаемся на платформу наземки.

– Потому что так никому не покажется, что я трачу на это столько денег, – говорю я Кейти, хотя дело в другом.

Тут важны не деньги. Важна доброта. Так я каждый день показываю Меган, что в мире есть доброта.

На станции «Ватерлоо» мы выходим из вагона, и толпа подхватывает нас, несет за собой к переходу на Северную ветку.

– Честно, мам, не понимаю, как ты можешь терпеть это каждый день.

– Можно привыкнуть, – отвечаю я, хотя я не так привыкла, как смирилась с этими тяготами пути. Поездка в людном душном вагоне – необходимое условие работы в центре Лондона.

– Ужасно, просто ужасно. Ездить в центр в среду и субботу вечером и так неприятно, но в час пик? Господи, я бы не выдержала.

Кейти работает официанткой в ресторане рядом с Лестер-сквер. Она могла бы найти место поближе к дому, но ей нравится работать «в сердце города», как она говорит, имея в виду, что в Ковент-Гардене выше шансы встретить кинопродюсера или агента, чем в Форест-Хилл. Наверное, она права, хотя за полтора года работы там никто ей так и не встретился.

Но сегодня Кейти едет не в ресторан. Ей предстоит прослушивание, где ее таланты оценит очередное театральное агентство и – как она надеется – возьмет ее на работу. Хотелось бы мне верить в нее настолько, насколько она от меня ожидает, но я реалистка. Кейти красива и талантлива, из нее вышла бы отличная актриса, но она девятнадцатилетняя девчонка из Пэкхема, и ее шансы стать великой актрисой не выше, чем у меня выиграть в лотерею. А я даже лотерейные билеты не покупаю.

– Пообещай мне, что, если они тебе откажут, ты хотя бы подумаешь о курсах подготовки секретарей, помнишь, я тебе о них говорила?

Кейти раздраженно смотрит на меня.

– Для подстраховки, не более того.

– Спасибо за слова поддержки, мам.

На станции «Лестер-сквер» полно людей, и толпа разделяет нас перед билетным терминалом. Наконец мне удается опять отыскать Кейти. Я сжимаю ее руку.

– Я просто предлагаю мыслить практично, вот и все.

Она на меня сердится, и я ее не виню. И зачем только я заговорила об этих курсах именно сейчас? Я смотрю на часы.

– Собеседование еще через сорок пять минут. Давай я угощу тебя кофе.

– Я предпочла бы побыть одна.

«Да уж, я это заслужила», – думаю я.

– Чтобы повторить роль, понимаешь? – Кейти замечает обиду в моих глазах.