Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты - Макар Бабиков

История с исчезновением разведчиков на Мегерее наделала в то время много шума в Норвегии. Новый интерес к ней возник и спустя десятилетия. Особенно обстоятельно написали о ней норвежские авторы Хьёлль Фьертофт и Ханс Эриксен. По их исследованиям события развивались так.

Примерно в середине марта 1942 года житель поселка Камёйвар Сёдерхольм Густав с сыновьями Рагнаром и Асбьёрном и соседом Маркусом Карлсеном ходил на своем боте осматривать сети возле восточного побережья Мегерея. Когда шли невдалеке от берега около Опнана, заметили двух человек, которые махали руками, просили пристать к причалу.

Сюда и пристал бот Густава Сёдерхольма. Рыбаки спустились на пристань, встретились с двумя незнакомцами, сравнительно молодыми людьми. Они не говорили по-норвежски. Жестами и кое-какими общепонятными словами объяснили, что они моряки с советского судна, потопленного немцами. Добрались сюда, не зная, какое это место, чья земля. Они давно не ели, нет никаких продуктов. Просят покормить и дать про запас что-нибудь из пищи. Одеты оба в русскую морскую форму и комбинезоны.

Сёдерхольм и его команда поднялись к домикам, убедились, что люди живут тут давно. По всему чувствовалось, что они обитают отшельнически: ни дорог, ни троп в горы не натоптано, следов не заметно.

Норвежцы поделились с бедствующими русскими моряками своими не очень щедрыми запасами, пообещав никому ничего о них не говорить.

Не раз Сёдерхольм снабжал этих русских парней продуктами.

Фьертофт и Эриксен пишут, что на побережье тогда ходил разговор, будто русским морякам помогали и другие рыбаки. Но никто не признавался в этом, знали, какая кара ждет их от оккупантов. Последующие события показали, что опасения эти были вполне обоснованны.

Глава пятая

Летом сорок второго года по южным степям Украины и России фашистские танковые и механизированные полчища вышли на правый берег Волги, почти полностью заняли Сталинград — только узкая полоска земли упорно держалась кровью истекающей армии. Фашистский сапог топтал земли в предгорьях Кавказа, флаг со свастикой альпинисты водрузили на Эльбрус, в обозе наступавших войск везли тропическое обмундирование с шортами и пробковыми шлемами для похода в Индию.

Пал Севастополь — главная база Черноморского флота.

К весне 1942 года главная ударная сила германского надводного флота — три линкора и три тяжелых крейсера оказались в северных норвежских портах, приблизились к путям морских караванов из Исландии в Архангельск и Мурманск.

Чувствовалось, что надвигается решающая схватка за морские пути в северо-восточной Атлантике, в Баренцевом море.

По разным каналам разведки к высшему фашистскому руководству все чаще просачивались донесения, что союзники готовят высадку своих войск в Норвегию, где собираются открывать второй фронт.

Действительно, такая совместная высадка предполагалась. Ей было присвоено условное название «Баллах». Намечалось десанты высадить в Петсамо и Киркенес. К Киркенесу должны были выйти три советские дивизии.

План этот во многом повторял замысел англичан 1940 года, когда во время советско-финского конфликта они собирались десантировать в тех же местах экспедиционный корпус английских, французских и польских войск.

Англичане не могли не считаться с позицией эмигрантского норвежского правительства, резко выступившего против всяких десантов в Норвегию, чтобы избежать людских потерь и разрушений в стране.

Германское командование полагало, что близость ударных морских сил к местам возможной высадки экспедиционных войск сможет устрашить союзников, а если они все же решатся на такой шаг, то быстрым набегом линкоров и крейсеров с помощью бомбардировщиков эти десантные силы можно основательно обескровить.

Было очевидно, что германский флот и самолеты Норвегию от десанта не уберегут, здесь потребуются большие сухопутные силы, береговая артиллерия. В Норвегию было отправлено подкрепление, численность войск почти удвоилась, на севере страны был создан девятимесячный запас боеприпасов и продовольствия.

Но в конце весны 1942 года, когда в Германии поняли, что высадка десанта союзников в Норвегию маловероятна, и предстояли решительные бои на Восточном фронте, пошла ускоренная подготовка ударов по конвоям как подводными лодками, так и надводными кораблями и авиацией.

За первые три с половиной месяца 1942 года немецкие подлодки потопили в американских водах почти двести судов, а в ответ американцы пустили на дно лишь две субмарины. Начавшийся год принес американцам весьма ощутимые потери в Атлантике.

Морская война, приносившая американцам и англичанам довольно серьезные тревоги в северной Атлантике, надвигалась угрозой и на путях конвоев, что шли в Россию.

Эту возрастающую опасность видело и командование Северного флота.

После постройки в ноябре 1941 года железной дороги через Обозерскую, когда была возобновлена сухопутная связь Мурманска со страной, следовало ожидать, что конвои пойдут не только в Архангельск, но и в Мурманск. А это в зимних условиях, когда Белое море покрывалось льдом, не всегда поддающимся даже ледоколам, превращалось в еще одну гарантию ритмичности доставки грузов, приплывающих по океану.

Минувшая зима это предположение подтвердила: в Мурманск стали приходить не только боевые корабли, но и одиночные суда из конвоев, а также отколовшиеся от каравана во время атак самолетов и подлодок. В январе пришло девять транспортов.

Головко все яснее ощущал, что весной и летом более благоприятные погодные и ледовые условия, намеченные к переходу большие конвои непременно притянут в зону действия Северного флота новые немецкие подкрепления. К этому приходилось готовиться. А сил для противодействия немецкому проникновению было явно мало. Тяжелых кораблей у флота не было. Но по подводным лодкам он превосходил неприятеля. А на скорое подкрепление крупными кораблями рассчитывать пока не приходилось.

У Северного флота оставалась огромная операционная зона: от входа в Кольский залив к Белому морю до Архангельска, потом до Новой Земли и до восточной границы Карского моря, оттуда по северу обратно вдоль кромки льдов до острова Медвежьего, затем к югу и возле норвежских фьордов от Тромсё возвратилась к Рыбачьему — так на многие тысячи миль растянулась океанская акватория, в которой приходилось нести корабельную и самолетную вахту каждодневно, не прерывая ее ни на час. Базы флота, батареи, посты, патрулирующие и дозорные корабли развернулись не только на Новой Земле, но и на островах Карского моря, на Диксоне. На таких пространствах выпал бы из глаз даже огромный английский флот. Нередко суда в Арктике приходилось пускать без конвоирования. Были опасности, случались потери. Главсевморпуть требовал обязать флот добиться полной безопасности плавания в восточных морских пространствах.