Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты - Макар Бабиков

Центр решил пойти на очень рискованный шаг. В разведотдел переправили из Норвегии газеты с материалами и снимками пресс-конференции. По фотографиям опознали моряков с подводной лодки. Их привезли в Осло из лагеря на острове Тромсё. После конференции вернули туда же.

Один из захваченных назвался Николаевым, родом из Баку. Отец его в Гражданскую войну якобы перебежал к белым, и его за это потом красные расстреляли. Самого Николаева, по его признанию, за хулиганство осудили на три года.

Второй (что выше ростом) представился Михаилом Горшковым из Уфы.

— Фамилии эти придуманы. На фотографиях изображены те краснофлотцы, что остались на берегу вместе с разведчиками, — докладывал Визгин командующему.

— Легенды с их жизнью совпадают?

— Нет. Только второй краснофлотец действительно из Башкирии. Но немцы знают настоящие фамилии пленных.

— Откуда?

— Скорее всего выбили при допросах.

Командованию было известно, что в Норвегию постоянно перемещают советских пленных с других фронтов. Из лагерей на островах бежать было трудно. Фашистское руководство с определенным замыслом пополняло Норвегию пленными.

В Центре задались целью пробраться в лагерь на Тромсё. В Норвегии имелся человек, которому можно было поручить эту задачу. И он проник в лагерь, пробыл там два месяца.

Посланец отыскал этих бывших моряков с подводной лодки среди многих тысяч. О них знали другие пленные, поскольку весть об этом ужасающем случае разнеслась слишком далеко. Когда гонец добирался в лагерь, не было полной уверенности, что они возвращены на Тромсё. Но немцы почему-то вернули их обратно.

Держались они настороженно, в откровенные разговоры не вступали. Но отыскавший их человек был основательно воспитан, грамотен, с широким кругозором, безукоризненно говорил по-русски и по-норвежски. И он расположил моряков к себе.

Они рассказали ему о случившемся так.

Все оставшиеся в Опнане на Мегерее люди, что добрались с подлодки до берега, готовились переправиться на материк. Имелась договоренность с рыбаком, который должен был перевезти их на своем боте. Намечалось уйти в пять часов утра.

Накануне оба эти краснофлотца были у норвежца — владельца магазина, который их накормил и положил продукты в рюкзаки. Они находились в парадной комнате, отделенной от других шторой. В этот момент в дом пришла норвежка-нацистка. Она не входила в комнату, в которой были русские, но, очевидно, видела их через портьеру и донесла немцам. Прибывшие вскоре гестаповцы арестовали краснофлотцев. При обыске у одного из них была найдена записная книжка, где был указан номер бота, на котором группа собиралась уйти.

Очевидно, арестованные и впоследствии казненные рыбаки, оказывавшие помощь группе, на допросе рассказали, что у Опнана людей было пятеро. Когда краснофлотцев спросили, где находятся остальные, те ответили, что они их убили и съели. И в качестве доказательства показали два трупа, лежавшие на берегу. Такие трупы, изглоданные и обезображенные, часто выбрасывало море.

Краснофлотцы сказали собеседнику, что их товарищи ушли в горы и там скрываются.

Донесение это, с одной стороны, опровергало все сказанное моряками на пресс-конференции. Но его нельзя было использовать как официальный документ, поскольку исчезнувшие разведчики не найдены и их невозможно предъявить любой комиссии.

Сообщение лишь ориентировало, что людей или их следы надо продолжать искать.

Известие подтверждало возникшее в самом начале мнение, что это фашистская провокация. Оно вселяло надежду, что разведчики, возможно, живы, скрываются где-то у надежных людей, но вести о себе подать пока не могут.

Только сопоставление множества фактов, изучение документов, показания других людей, последующий жизненный путь выступавших в Осло пленных, материалы, ушедшие через границы других стран, спустя годы пролили свет на истину, позволили открыть завесу над этим темным и сложным делом.

Разведчики, помнившие своих боевых друзей, отправившихся на Мегерей, хотели знать об их судьбе.

В поисках этой истины мы снова обратимся к норвежским авторам.

Как развивались события на Мегерее после того, как Сёдерхольм и другие жители Камёйвера не однажды поддерживали продуктами двух русских моряков в Опнане, норвежские исследователи повествуют следующее.

В этом богом забытом месте, всего лишь в десяти километрах к востоку от самой северной точки Европы — Нордкапа, едва ли могли быть какие-то приемлемые условия для жизни. Но еще лет за десять до событий, о которых шла речь, на том месте располагался рыбацкий поселок. В военное время от него сохранилось несколько домов, в которых в весеннюю пору, с началом семужьего промысла, останавливались рыбаки. Жители недальней округи косили там траву.

В давние времена поодаль от моря, на берегу озера Опнан стояло довольно большое поселение. Но потом столь неприхотливые, привычные к суровым условиям морского севера, устраивавшие себе жизнь в еще более трудных и удаленных местах норвежцы покинули его. Развалины, остатки домов подтверждали, что люди тут жили и в нынешнем веке.

Море здесь почти никогда не бывает спокойным. Оно ходит ходуном, высокие волны разбиваются о прибрежные валуны, течение очень сильное. Мрачное место.

В большом доме прибрежного хуторка было несколько комнат. Там стояла бочка, наполовину заполненная соленой олениной, — неприкосновенный запас норвежцев на какой-либо непредвиденный случай.

В конце марта или в начале апреля 1942 года в поселок Скарсвог, расположенный в нескольких километрах от Опнана, пришли двое русских. Знаками они пытались объяснить, кто они такие. Жители Скарсвога поняли, что люди эти спаслись с корабля, который подорвался на мине и потонул. Выглядели они изможденными. Первые встретившие их хозяева крайних домов, в их числе был и Сигфред Петерсен, подкормили пришедших, отвели в дом местного торговца, там их угостили более сытно. И они сразу уснули. Пока гости спали, хозяин дома или кто-то другой оповестил немцев.

В доме появился военный патруль, солдаты разбудили спящих и арестовали. Из Камёйвера — это на другом берегу Камё-фьорда — на катере прибыла дюжина солдат, они забрали задержанных с собой. Из Камёйвера немцы пытались на шхуне Вальтера Юханнесена сходить к Опнану, прихватив с собой и пленных русских моряков. Море штормило, волна бросала судно. Повернули обратно. Из Камёйвера снова пошли в Скарсвог.

На переходе шкипер заметил, как один из захваченных русских что-то спрятал между шпангоутом и обшивкой корпуса. Потом Вальтер Юханнесен подобрал засунутое в щель — это был нож в металлических ножнах с красивым орнаментом. Нож этот сохранился в семье Юханнесенов.