Антология №1. Безумные сказки Андрея Ангелова - Андрей Ангелов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— К чёрту «но»! — громогласно оборвал босс боссов и щёлкнул пальцами. – Смотри!
Паркет над табуретом (на нём сидел карманник) сам собой раздвинулся, образовался проём размером в квадратный метр. Стул завис над проёмом. Кабинет наполнили стоны, и совсем не страстные.
— Иу… ау…
Карманник с опаской шагнул вперёд и заглянул в проём.
Это напоминало шахту грузового лифта, набитую бестелесными розовыми существами под завязку. Адское пламя протянуло языки вдоль и поперёк, прожаривая кругом каждый сантиметр. Души колыхались, пытаясь увернуться от огня, что в тесноте ограниченного пространства было нереально. Резко пахнуло горелой кожей.
— Видишь? Мой отстойник забит под завязку. — По щелчку адовладельческих пальцев паркет сдвинулся, возвращаясь в исходное состояние. — Такого добра, как душ у меня навалом! И уж твоя мне точно не нужна. Ты сядь, Саня, потолкуем.
Вора опять замутило. Но коли разговора всё равно не избежать, то зачем напрягать кого бы то ни было, кроме себя. Чай, взрослый пацанчик… Саня проглотил тошноту, в сомнении огляделся и отошёл к камину:
— Я здесь приземлюсь. Не против? – он подвинул табурет и сел, закинув ногу на ногу.
Герцог глотнул коньячку и закурил сигарку. После два раза прищёлкнул пальцами, и гость немедленно обнаружил в своих руках стаканчик и сигаретку. А на плечах нежные ручки феечки… — она делала массаж шейных позвонков. Саня, в неге, залыбился. Шеф благосклонно кивнул и атрибуты гостеприимства исчезли. Сидоркин всё понял правильно, спросил сердечно:
— Что за работа-то?
— Работа пустяковая, — клятвенно заверил герцог. – Вкратце суть такова: в Западной Сибири есть захудалый мужской монастырь. Нужно туда проникнуть и украсть одну вещицу.
— И?
— Что «И»? Всё. Передашь вещь мне, а я отвалю бабла любой национальности.
Звучит заманчиво, но…
— А моя пропажа из тюряги? – рассудительно спросил вор. – Дорога мне щас до первого патрульного мента. Я ничего никому всё равно не докажу, пристрелят к хрену…
— Ты веришь в мою мощь? – без колебаний поинтересовался герцог.
Прямой вопрос подразумевает прямой ответ. В адской сделке точно.
— Ясен перец! Кто ж не верит в мощь дьявола...
— Чего тогда паришься? Я тебе сделаю любую ксиву, подгоню тачку… в общем, присмотрю первое время, — герцог ободряюще подмигнул.
Любой риск требует добрую денежную гарантию. Без всяких оценок и выводов, тупо интересует сумма:
— Сколько дашь? — небрежно спросил Сидоркин.
— Сколько хочешь? – осторожно ответил герцог.
Карманник на томительной волне — вопросительный знак принял за восклицательный.
— Сколько хочешь, — мечтательно прошептал он. Не вопрос, желаемая цена будет озвучена, но прежде: — Объясни-ка расклад поподробней?
Люди, которые воруют без раздумий – это либо хреновые спецы, либо бесполезные клептоманы. С убийцами, насильниками, чиновниками и всеми иными преступниками – аналогия тождественна. И Саня совсем не аналогичен… Герцог радушно покивал:
— Ты мне нравишься, чувак! Слухай сюда… — он нервно поскрёб шрам. – Делюга следующая. В монастыре есть храм, где монахи молятся. Вообще-то они молятся всегда, но в храме для своих пений собираются все вместе. В церкви установлен большой стол, на котором лежит Библия. Стол там один, не ошибёшься… Короче, под столом стоит коричневый ящик, где находятся кости одного святого поганца. Тебе надо отломать пару досок и вынести ящик за пределы обители. И всего-то делов!.. Об остальном позаботятся мои ребята. Что скажешь?
Всегда есть что сказать, просто мы часто боимся реакции на свои слова. Но другого выбора зеленоглазый монстр Сане не оставил. Вор уверенно произнёс:
— Не нравится мне затея. Красть из монастыря кости святого — стопудов западло… Пойми правильно, я не боголюб и не праведник, но… ссориться с Богом, блин, как-то неправильно.
Герцог помахал назидательным пальцем. Промурлыкал с угрозой:
— Санечка, не набивай себе цену. Будешь выпендриваться, отправлю назад в тюрягу. Там тебя ждёт горячая встреча!
— Чёрт возьми, ты ведь всемогущ! — возопил карманник. – Для тебя эта замута – раз плюнуть, разве нет?
Герцог замялся. Выдавил неохотно:
— Есть веская причина поручить дело тебе, — он покатал желваки. — Короче, берёшься или желаешь вернуться назад?
Замкнутый круг от любого другого круга отличается тем, что он замкнут. Бесполезно искать выход, одна надежда – на вход. Сидоркин обречённо почесал висок:
— Есть пожарная машина с длинной лестницей? Главное, перемахнуть через монастырскую стену, а дальше дело несложной техники… Надеюсь, собак там нет?
— Вот только не надо самодеятельности! — болезненно поморщился герцог. – Я ценю инициативу, но сегодня не тот случай. Нельзя, чтобы из-за малейшей оплошности всё сорвалось. Нельзя! – зелёные глаза вспыхнули мрачным огнем. — Я разработал тщательный план!
Босс всех боссов встал из-за стола и прошёл к камину, не забыв захватить первый табурет. Взял кочергу, помешал угли:
— Ты придёшь в монастырь, попросишься в послушники. Пожалуешься настоятелю на горькую жизнь, потерю идеалов… Что, мол, в душе пустота, решил обратиться к Богу… ну ты, вроде, парень смышленый, сообразишь.
— Надеюсь…
— Феофилу понравится подобная бодяга. Тебя примут в послушники с испытательным сроком. Заставят делать грязную работу, придётся отказаться от водки и табака. Терпи!
— Да я…
Работодатель предупредительно выставил ладонь:
— Знаю, ты не терпила! Придётся, дело того стоит.
— И как долго? – карманник совсем скис.
— Максимальный срок – три дня. Сегодня вторник, украсть надо к пятнице перед Пасхой. Просечёшь обстановку, улучишь нужный момент. Монахи доверяют друг другу и никогда не закрывают храм на замок. Там и замка-то нет… – Дьявол самодовольно защерился. – Ну, как тебе план?
Придумать план несложно, гораздо важней реализацию оплатить. И это вопрос к реализатору. Сидоркин напыжился и веско рубанул:
— Ты мне заплатишь миллион! Половину в долларах, половину в евро. И тогда можешь на меня рассчитывать.
* * *
Повисшую паузу разорвал яростный дьявольский выкрик. В тоне сквозила неподдельная обида:
— Миллион?!.. Ты охренел, етит матит?! Это что, мать твою, полотно Рембрандта?! – Герцог чуть не врезал гостю кочергой. Удержался. Присел на табурет рядышком. – Дам тысяч… сто! Даже сто десять.
— Сука, вообще, ни о чём,
