Большие безобразия маленького папы - Елизавета Михайличенко

Вожатый Коля — белобрысый студент — поразил всех, кроме Папы, сообщением, что он здесь на педпрактике, и что они должны ему помочь получить пятерку и стипендию.

— Папа, — удивился Сын, — чтобы взрослые хорошо себя вели и учились, им платят деньги?

— Платят, — кивнул Папа. — Странно только, почему Мама не объяснила этому мальчику, что стипендии он не получит.

— Ребята! — беспечно продолжил вожатый. — Сейчас мы выберем актив отряда. Начальник лагеря сообщил мне, что у нас в отряде находится Павлик Петренко, младший брат Константина Петренко. Как я сам только что узнал, Константин Петренко был самым первым старостой младшего отряда в самой первой смене. Поэтому я предлагаю избрать старостой Павлика. Кто «за», поднимите руки.

Все, кроме Папы, подняли руки. Сын недовольно покосился на него.

— Всем вожатым собраться в красном уголке на планерку! — неожиданно прозвучало по лагерному радио.

— Ну что же, — веско сказал Староста, когда дверь за Колей захлопнулась. — Теперь ответственность за правильное проведение собрания лежит на мне. Поэтому предлагаю для ведения собрания избрать президиум. — Он долго и недоверчиво смотрел на ребят, потом уставился на Сына. — Ты… Сейчас я предоставлю тебе слово, и ты предложишь избрать президиум в количестве двух человек: Петренко — это значит я — председатель и… как твоя фамилия? — повернулся он к самой маленькой тихой девочке. — Иванова-Задунайская — секретарь. Запомнил?

Сын начал торопливо повторять.

— Подожди, — оборвал Староста. — Я еще не предоставил тебе слова.

Когда он предоставил, Сын произнес все громко и с выражением.

— Другие предложения есть — нет, тогда…

Но тут встрял Папа:

— Есть, есть другое предложение! Я предлагаю, — Папа, захлебываясь от восторга, пересчитал весь отряд. — Избрать президиум в количестве 26 человек, в составе: 25 человек сопредседатели, Петренко — секретарь.

— В очках, а дурак, — сказал Староста. Все дружно засмеялись. — Кто за первое предложение, прошу поднять руки. Кто против? Один. Противопоставляешь себя коллективу, индивидуалист?! Будем принимать меры. Кто воздержался?

Сын снова поднял руку. До этого он уже голосовал «за», но теперь ему стало неудобно перед Папой.

— Как это ты воздерживаешься? — закричал Староста. — Хочешь и вашим, и нашим? Не выйдет! Раз сам предложил, то голосуй «за». При всех голосуй, чтобы все видели!

Сын зло посмотрел на Папу, вышел вперед и поднял руку.

— Избранных товарищей прошу занять места в президиуме, — объявил Староста. — Иванова-Задунайская, иди сюда и пиши протокол. Сегодня на повестке дня: первое — утверждение предложенного мною названия отряда. Отряд я предлагаю назвать… — он на секунду задумался.

— Имени Константина Петренко! — восторженно пропищала Иванова-Задунайская.

Староста удивленно посмотрел на нее:

— Хорошее предложение, но это может быть неправильно истолковано. Лучше наш отряд будет активно бороться за право носить имя моего брата. А пока возьмем название «Активист». Второй пункт повестки дня — программа мероприятий отряда «Активист» по выполнению поставленных перед нами администрацией лагеря задач. Третье — встречные предложения отряда «Активист» — это называется инициатива снизу, — объяснил Староста.

«И откуда только он все это знает?» — ужаснулся Папа.

— Четвертое, — предложил Староста, — трудовой десант. Этот самый первый трудовой десант во всей нашей смене мы посвятим оборудованию отдельного угла-кабинета для руководства отряда.

— А отдельную кровать для руководства отряда не угодно ли? — выкрикнул Папа.

— Ты же не попросил слова, — испуганно дернул его за рукав Сын.

— Пункт пятый, — сплюнув, сказал Староста. — Борьба с индивидуализмом. Слушание персонального дела этого с разбитой мордой и очками.

— Пункт шестой, — Папа ухмыльнулся, как тогда в классе. — Организация в отряде «Активист» группы никому не подчиняющихся вольных индейцев племени апачей!!!

— Здорово! — обрадовался Сын. — Вот это по-настоящему здорово!

Все мальчишки закричали «Ура!» и окружили Папу.

— Пункт седьмой, — зло крикнул Староста. — Отлов апачей и передача их начальнику лагеря членами добровольной дружины отряда.

Тут все стали делиться на апачей и дружинников. А Папа залез на тумбочку и испустил боевой клич индейцев. Все захотели научиться кричать так же. Папа заорал снова, еще громче, и все стали вопить, и поднялся страшный шум, и всем было очень весело. Сын удивился, как это он не понимал раньше, какой у него классный Папа! Папа же, никогда не рвавшийся к власти, был в упоении. Под ним колыхалось море восторженных, преданных глаз. Обожание толпы окрыляло.

Староста что-то выкрикивал и махал руками, но его никто не слышал. Все замолчали, только когда Папа вскинул руку и сказал:

— Ша! Пункт восьмой и последний! Совместное испытание Старосты индейцами и дружинниками по методу апачей — привязывание кандидата на руководящую должность к столбу и метание томагавков над головой, — Папа уверился в своем праве вершить судьбы.

Так Папа стал Вождем.

— За столовую! В лопухи! — скомандовал он, и все потащили упирающегося Старосту.

Место на задворках столовой было самое индейское. Густой лес высоких — выше самого длинного из апачей, лопухов простирался до самого забора. Только одна хорошо утоптанная тропа, тянувшаяся от заднего входа в столовую до дыр в заборе, говорила о присутствии бледнолицых.

По дороге Староста обзывал Вождя узурпатором и призывал сознательных дружинников сплотиться вокруг законного руководства и дать отпор проискам воинствующего индивидуализма и терроризма. Но к этому времени все дружинники уже стали апачами, и только Иванова-Задунайская хныкала и просила отпустить Старосту, уверяя, что он больше не будет.

Старосту привязали к столбу, но этот бледнолицый продолжал выступать, и апачи вставили ему в рот кляп. Вождь повесил на грудь пленника табличку: «Отдельный столб-кабинет. Прием по личным вопросам по вторникам с 16 до 18». Иванова-Задунайская спросила Вождя, должна ли она, как секретарь, писать протокол испытаний Старосты?

— Мух отгоняй, — процедил Вождь. Скрестив на груди руки, он стоял у столба-кабинета и глядел поверх голов.

Иванова-Задунайская сорвала лопух, а апачи, исполнив вокруг столба ритуальный танец индейцев, пошли делать томагавк.

Делать специальный настоящий испытательный томагавк пришлось очень долго, потому что к Папе начал потихоньку возвращаться здравый смысл. Глядя на жаждущие кровавого испытания детские лица, Папа испугался. Переключить энтузиазм отряда на что-то другое было невозможно. Оставалось только измотать из него одержимость каким-то нудным занятием. Теперь Папа по себе знал, что дети играют всерьез.