Личики. Темные сказки - Петр Зубров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Гена пошёл дальше. Но вдруг слышит – тонкий голосок зовёт его: это птенчик из норки пищит.
– Мальчик, не бросай меня! Спаси меня от лисы. Ты ведь тоже большой. Возьми вон кирпичик волшебный, ударь лису по головке, и она от меня отстанет.
– Хххх! – зашипела лиса. – Не подходить! Я тебе когтями всю харю изуродую, мразёныш!
Смотрит Гена, а рядом с ним опять кирпичик волшебный лежит. Взял он кирпичик и лисе в голову каааак засадил, она даже пикнуть не успела. Лиса упала, задёргалась на месте. Дёргается и кричит хрипло.
– Йяяяяяяяииииииииии… Йяяяяяяяиииииииии…
А Гена подходит к лисе, берёт снова кирпичик и по головке её
КИРПИЧИКОМ КИРПИЧИКОМ КИРПИЧИКОМ КИРПИЧИКОМ
Бил, бил, и нет больше головки у лисички, одно мокрое место осталось.
Вылез из норки птенчик. Улыбается, летает вокруг Гены, клювиком его целует.
– Спасибо тебе, мальчик!
И улетел. А к лисе лисята выбежали и заплакали:
– Мама, мамочка, вставай, мы уже голодные, нам есть хочется. Что же нам есть, мама? Мама, где твоя голова?
Жалко Гене лисят стало. Подошёл он к ним – и тоже их кирпичиком ударил. И нет больше лисят.
Пошёл Гена дальше.
Идёт он, идёт. Смотрит – а в кустах тот мальчик лежит, который его дразнил в школе.
Только мальчик не двигается почему-то.
У него из глазика что-то красное и чёрное течёт, как с маминого вишнёвого торта.
Посмотри, похожи они?
Вот мамин торт.
А вот глазик мальчика.
Смотрит Гена, а рядом с ним – кирпичик валяется со следами кожи и крови.
Гена подошёл к этому мальчику.
Интересно, кто же этого мальчика кирпичиком побил?
Ты, зайчик, бил?
– Нет, Гена, не бил!
А ты, птенчик?
– Чирк! Чирк! Нет, Генка!
Зайчик не бил.
Птенчик не бил.
Кто же тогда бил кирпичиком мальчика?
Взгляни на картинку. Как ты думаешь, кто убил мальчика?
Сладкая водочка
А к Светке папа приехал! Папка приехал, любименький, родной, хороший. Он Светке конфетки привёз. Для мамы – панаму. А ещё – водочку себе на вечерок. Вот уложит он Светку, уложит маму, а сам водочкой полакомится. И мама даже не против, потому что папа редко бывает.
Водочка, водочка,
Сахарная водочка,
Сладкая водочка,
Спи, моя селёдочка.
Это папа Свете песенку поёт. Света глазки закрывает и сладко засыпает.
* * *
Вот она спит и спит, и спит.
А телевизор бормочет, шипит.
Пьёт папа водочку. И тоже бормочет что-то.
Спит мама, спит Света.
Тихо, хорошо, тепло.
Наконец-то они все вместе.
Вдруг слышит Света – музыка рядом включилась громко.
Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним…
Проснулась Света, смотрит – а это папа танцует. Он с мамой танцует, обнимает маму. А на маме – панама.
Ох и папка! Весёлый папка-шутник.
Хотя мама не очень довольна.
Она говорит:
– Серёж, ну, хватит. Ну, прекращай, Светку разбудишь…
– Да ладно, ладно тебе, – шепчет папа маме на ухо. – Ну, давай, ну, давай…
– Ну, нет, Серёж, нет, – говорит мама. Она музыку выключает, свет выключает, панаму с себя снимает и спать уходит.
И Света тоже засыпает.
И вот она спит, спит, спит… И видит во сне папку. Как они в июне все вместе в парк ездили. Папа Свете петушка купил и катал на высоком колесе до неба. А мама внизу стояла, рукой махала.
И вот во сне Света с папой в колесе по небу плывут. А внутри у Светы тепло-тепло, радостно. И облака рядом с ними, и птицы летят. Солнце сияет, небо синее. И папа улыбается Свете.
И вдруг на самой высоте папа больше не улыбается. Он встаёт и из кабинки выходит. И все звуки вокруг пропадают. Смотрит Света на дверь кабинки и выглянуть вниз боится. Только слышит вдруг, как папа плачет внизу.
– Ох… Ох… Ох… Ой-ой-ой…
Наверное, папе больно, он из кабинки на землю упал.
Жалко папу.
Проснулась Света и слышит, как папа в тишине плачет.
– Ох… Ох… Ох… Ой-ой-ой…
А мама из темноты папу зовёт устало.
– Серёж, ну, хватит. Ну, прекращай, Светку разбудишь.
Но папа всё плачет и плачет.
Обидела его мама чем-то.
Жалко Свете папу.
Но вот папа затихает, и Света засыпает.
И вот она спит, и спит, и спит…
И с ней во сне говорит папа.
– Это всё водочка, Света… Всё она, она виновата… Папке бывает так горько. И водочка горькая. Но когда её выпьешь – то сладко становится. Ах, как сладко становится, Светочка…
А потом папа уходит, но дверь закрыта.
Тогда папа кулаком в дверь стучать стал вот так:
Тук! Тук! Тук! Тук! Тук! Тук! Тук! Тук! Тук! Тук! Тук! Тук!
Открыла Света глазки.
Смотрит – а это папа не в дверь стучит, а маму за волосы держит и головой по полу бьёт. А мамочку и не узнать вовсе. Всё лицо у неё в крови, а глаза открыты, но только не смотрят никуда. И не движется мама.
Светка глазки зажмурила и лежит, не двигается.
Наверное, это просто сон!
Наверное, это просто сон!
Наверное, это просто сон!
Лежит Света с закрытыми глазами, шелохнуться боится.
И вдруг пропали все звуки.
И только папин голос из тишины доносится:
– Света… Света… Светочка… Ты спишь?
У папы голос нежный, добрый голос.
Но не открывает Света глазки. Лежит, притворилась, что спит.
– Света… Светочка. Ты ведь не спишь. Ведь не спишь, да, Света?
Но лежит Света с закрытыми глазками. Наверное, это просто сон.
– Открой глазки, солнышко… – говорит папа. – Открой глазки, зайчик.
Открыла Света глазки. Смотрит, а папа сидит рядом с мамой и улыбается Светке.
– Иди сюда, милая, иди сюда.
Подходит Света к папочке, садится рядом. А папа водочку достаёт и в стаканчик наливает.
– Пей, Света. Тебе слаще станет.
Понюхала Света – горько!
– Пей, Света, пей. Сладко. Сладко.
Выпила Света!
Ай! Как больно горлышку! Как же горько!
Даже плакать Свете захотелось.
