Условия любви - Ширл Хенке

— Ты вспыхнешь, как фейерверк, если кто-нибудь зажжет спичку рядом с тобой, тупой дурак!

— Господь защищает своего сына, — убежденно произнес Кислое Пойло.

— Да, дураков, проповедников и ослов, — пробормотал Кайл, направляясь к Касс, которая готовилась оседлать лошадь. Он посмотрел на зловещий хлыст, небрежно перекинутый через ее хрупкое плечо и сказал:

— Полегче в пути, не стоит ломать дурацкие шеи при сумасшедшей езде. Касс усмехнулась:

— Знаю, повозка по возможности должна находиться в вертикальном положении.

Она передразнила его техасский выговор.

Был типичный день ранней весны. Солнце ослепительно сверкало на лазурном небе, кудрявые облачка легко уплывали за горизонт. Снег таял высоко в горах, и обычно мелкие реки становились преградой для переправки громоздких повозок.

— Проклятье, нам придется расцепить повозки, Кайл, — сказала Кэсс, оглядывая мутный поток.

Ханникат завел свою лошадь на отмель, чтобы проверить дно, и вдруг заметил на противоположном берегу одинокую повозку.

— Подождите здесь, — сказал он, вытаскивая из кобуры кольт. Кто знает, можно ли рассчитывать на дружеский прием, ведь Беннет Эймз способен на любой фокус.

Переправившись через реку, Кайл поскакал к одинокому человеку, который тщетно пытался вытащить завязшую в тине повозку.

— Похоже, у тебя неприятности, приятель. Дай отдохнуть мулам, а после переправы мы тебе поможем.

Когда Кайл вернулся к обозу, Кэсс уже начала подготовку, и он полувосхищенно, полураздраженно следил за ее приказами.

Погонщики мулов и ковбои раздевались до исподнего, не стесняясь ее присутствия. Ведь им придется вести мулов через глубокую реку. Кэсс сидела на верху особенно загруженной повозки, спокойная, как церковный дьякон, управляющий рождественской процессией.

Кайл вспомнил их первую совместную переправу. Несколько новичков не подчинились ее приказу раздеться, тогда она загнала их в воду кнутом, и они чуть не утонули из-за тяжелых хлопчатобумажных брюк, шерстяных рубах и кожаных курток. Когда их вытащили на берег, они разделись и безропотно пошли работать. Никто из них не осмелился возражать женщине с кнутом и страшным характером.

К наступлению ночи они переправили все повозки через Пургатуру и даже вытянули на берег походный дом старика Макса Хэнкока. Замерцали костры, и запах печеных сухарей смешался с запахом пота людей и лошадей.

Кэсс прислонилась спиной к колесу повозки и, стянув башмаки, вытянула ноги к костру.

Кайл сидел напротив, удивляясь ее способности спокойно переносить жизнь, которую возненавидели бы даже стойкие женщины-первопроходцы. Она все еще оставалась для него загадкой.

— Что ты будешь делать, если премудрые адвокаты не смогут оспорить завещание старика Руфуса? У тебя впереди только год, Кэсс.

Ее безмятежная расслабленность исчезла, и она приподнялась.

— Мы выиграем. Кайл. Мы должны выиграть! Он задумался, потягивая горький кофе. Кислое Пойло становился отвратительным поваром, когда обострялся его ревматизм.

— Не вздумай нарываться на неприятности, Кэсс. — Он помедлил, подыскивая слова. — Даже если ты удержишь управление линиями, тебе не захочется выйти замуж, иметь семью? Ты обращаешься с мужчинами как со скотом. Тебе так никто и не понравился?

Раньше он никогда не был таким смелым, но уже два года прошло в бесплодных судебных баталиях, поэтому он боялся за исход дела.

Кэсс решительно отхлебнула кофе.

— Нет, Кайл, я не собираюсь выходить замуж. Тебе известно, какой сделал жизнь моей матери дьявол Руфус. Ни один мужчина никогда не будет властвовать надо мной. А что касается моего обращения с мужчинами, то я стараюсь быть хорошей хозяйкой для моих работников и хорошим другом для тебя.

Она помолчала и озабоченно взглянула на своего помощника.

— Ты просто беспокоишься о мужчинах, которые вынуждены раздеваться в моем присутствии. Но, Кайл, одеты погонщики или нет, это не имеет никакого значения!

Кайл понял, что она ушла от ответа.

— Я говорю не о наших дружеских отношениях или погонщиках. Ты встречала много прекрасных парней в Денвер Сити и других местах. Настоящих джентльменов. Подумай, Кэсс, ведь ты постареешь и можешь остаться одна.

— Когда я постарею, я буду владеть половиной Колорадо, Кайл, и ты увидишь, буду ли я одинока!

Звон колокола, зовущего к обеду, прервал их разговор. Кайл и Кэсс встали в очередь вместе с остальными погонщиками. Преподобный Филберт всегда читал короткую молитву, не позволяя без этого дотронуться до еды. Кайл помолился про себя, чтобы обед был вкуснее, чем кофе.

Кислое Пойло, трезвый и сдержанный, зловеще оглядел собравшихся.

— О Боже, это сборище — лишь жалкое оправдание для человечества. Люди непристойные, с низкой нравственностью. Смилуйся над нами. Снизойди и спаси их души от погибели, пожалуйста, не посылай к нам сына своего Иисуса. Ибо не детское это дело! Аминь!

Погонщики накинулись на обед. Проголодавшись за день тяжелой работы, они не интересовались качеством пищи. Увидев в тарелке сероватую массу, Кайл поднял рыжую бровь.

— Что это?

— Это лучшее тушеное мясо, какое ты когда-нибудь пробовал, бездельник! — рявкнул Филберт.

— Что в нем? Никак не могу понять, — раздраженно спросил Кайл, отделив серый комок от зеленого.

— Дурак! Тушеное мясо таким и должно быть. Если оно свежее, нельзя отличить свиную требуху от говяжьего сердца. Ты будешь выражать недовольство или есть?

Кайл пожал плечами.

— Я могу съесть и ворону, но безо всякого удовольствия.

Погонщики с набитыми ртами хлопали себя по бедрам и гоготали. Кэсс подмигнула Кислому Пойлу.

Вернувшись к концу месяца в Денвер, они остановились на ранчо в Пуэбло, чтобы осмотреть новых мулов и быков, купленных весной. Скот был доставлен в хорошем состоянии, и Кэсс приказала Кайлу выставить дополнительную охрану, поскольку Беннет Эймз, желая нанести урон своим конкурентам, не гнушался кражей скота.

— Когда-нибудь мы поймаем этого жирного Эймза, Кэсс, — сказал Ханникат по пути к конторе. — Его час близок.

Кэсс пожала плечами.

— Сейчас, по крайней мере, его остановит нанятая тобой охрана. Однако рано или поздно мистер Эймз сделает ошибку, и тогда… — Она замолчала, увидев высокого молодого человека, вышедшего им навстречу.

— Мисс Клейтон, я полагаю? — смущенно спросил он.

— Да, я Кэсс Клейтон, — неприветливо ответила она. — А кто вы и что делаете в моей конторе?

— Я — Кларк Мэтьюз. Руфус Клейтон был моим дядей, его…э… первая жена Матильда приходилась сестрой моему отцу.

Кэсс застыла на месте, а Кайл стал лихорадочно вспоминать, где он слышал это имя.