Бриллиантовая королева, или Уроки судьбы не прогуляешь - Ирина Хотина

– Мистер Ландвер, вы управляете всем имуществом?

– Да, согласно последней воли Самоэля. До тех пор, пока наследница или наследницы не вступят в свои законные права.

Стоп, Катерина! Ты же не космонавтка! Зачем тебе такие перегрузки? Еще мгновение и у тебя поедет крыша от столь реальных перемен в твоей жизни: от этого сказочного дома, от сумасшедших денег, теперь уже близких, и от этого мужчины, такого… сексуального? Нет, звучит грубо и пошло. Лучше сказать, манкого. Он словно манок, за которым можно куда угодно… Катерина, опомнись! Или ты с ним, в самом деле, в космос собралась?! Запомни, дорогуша, дублеры в космос не летают!

И я сменила тему:

– Если вы не возражаете, я приведу себя в порядок, и мы сходим поужинать.

Войдя в ресторан, где мистер Ландвер, по всей видимости, был завсегдатаем, и, проходя между столиков, я поняла, почему в аэропорту он не хотел выходить из машины: ему пришлось кивнуть в ответ на приветствия чуть ли не половине посетителей. А сколько женских глаз отреагировало на его появление. Я искоса взглянула на него и увидела все тот же спокойный, немного небрежный взгляд, без какой-либо дополнительной эмоциональной окраски.

Да ему просто надоели все бабы! Он и так знает, что любая будет его, и только решает, стоит ли тратить на нее время и силы.

Меня тоже разглядывали, кто украдкой, а кто откровенно, нисколько не беспокоясь, что при этом испытываю я. Излишне говорить, насколько я смутилась, попеременно, то краснея, то бледнея. Не стоило большого труда догадаться, что любопытство присутствующих было вызвано желанием узнать, кто на этот раз привлек внимание моего спутника. И мне стало стыдно перед ними, но не за себя, за свой нелепый наряд и неуклюжесть, а за него, что его выбором стала я.

Когда же мы сели за столик, и я, наконец, набралась смелости поднять глаза и осмотреться вокруг, то была ошарашена переменой окружающих: им не было до меня никакого дела, но при этом чувствовалось какое-то напряжение. Все как будто чего-то ждали, снизив голоса до полушепота, приглушив смех или просто прекратив жевать. И центром этого ожидания был господин Ландвер.

А он, ни на кого и ни на что не обращая внимания, делал заказ, совершенно не интересуясь моим вкусом и желанием. За несколько минут, в течение которых он вел разговор с официантом, резко изменилось настроение зала: сгустившаяся до предела тишина вдруг взорвалась гомоном оживленных разговоров; кивки в сторону моего визави прекратились, все дружно принялись кушать, и о нас благополучно забыли.

К счастью, разыгравшаяся только что сцена, где мне невольно пришлось сыграть невыгодную роль, очень скоро перестала меня волновать, как и отношение этих людей ко мне: я видела их в первый и последний раз в жизни. Ну, попереживала немного – не беда! Завтра сама со смехом буду вспоминать себя рядом с этим «английским денди», который исчезнет из моей жизни максимум через неделю. А вот Самоэль и его наследство, откуда они взялись? Тут без этого слишком популярного в лондонской тусовке адвоката ответов не найдешь.

И, придав своему голосу побольше солидности, я незамедлительно приступила к расспросу:

– Мистер Ландвер, можно мне задать вам несколько вопросов?

Мой собеседник милостиво согласился:

– Конечно, но при одном условии, миссис Кремер. Давайте упростим наше общение, сделав его более приятным. – На мой вопросительный взгляд, «каким образом», он пояснил:

– Обойдемся без мистеров и миссис. Вы не возражаете?

– Мне всегда казалось, что англичане такие чопорные в этом отношении, сэр. Но если вы настаиваете, давайте отбросим эти условности.

– У вас несколько устаревшее представление о нас, Кэтрин. Вы разрешите мне вас так называть? А меня можете просто – Макс.

– Оно почерпнуто мною из литературных источников ваших же классиков, и из анекдотов по поводу английского стереотипа поведения. Поэтому, что поделаешь, оно книжно-шаблонное. До сих пор у меня не было возможности скорректировать свои познания в этом вопросе.

– Теперь вам это представится в полном объеме. Конечно, все будет зависеть от вашего желания, но уровень ознакомления с английской ментальностью может быть разный.

Нет, нет, господин адвокат, мы не будем углубляться. Цель моего общения с вами совершенно иная: я просто хочу во всем разобраться. Вы можете думать обо мне, что угодно, и смотреть на меня, как угодно, иронизируя по поводу моей нескладности. Можете сделать вместо меня заказ на свой вкус. Даже можете называть меня Кэтрин. Нет проблем. Но взамен, вы расскажете мне все о Самоэле Штокмане. Хотите упростить наши отношения? Хорошо, попробую:

– Итак, я могу получить от вас кое-какую информацию, м-м…? – не получилось. На обращении к нему я запнулась. Вот так всегда. Я могу сколько угодно пытаться изображать уверенную в себе женщину, но это не так. При первом же препятствии я спотыкаюсь.

– Макс, – подсказал он мне едва насмешливым тоном, по которому стало понятно, что его забавляет общение со мной, особенно мое смущение. Молодец, устроил себе вечер экзотики!

А что ты хотела, Катерина, от мужчины, которому приходится проводить время с женщиной не своего круга, с закомплексованной дурочкой, которой страшно вот так сразу произнести его имя? Да, он решил немного развлечься в ожидании того, как на тебя свалятся неизвестно откуда взявшиеся миллионы. Стоп! А почему неизвестно откуда взявшиеся? Ему-то как раз о них хорошо известно.

– Хорошо. Макс. – Я сделала над собой усилие и скорее выдохнула его имя, чем произнесла. – Скажите, а кто такой Самоэль Штокман? «Владелец заводов, газет, пароходов»?

– Нет, Кэтрин. У вас неправильная информация.

Неужели? А я-то, глупая, думала, что эти знакомые с детства строчки другой Самуил написал именно о нем. Ну, давай, адвокат, колись!

– Самоэль Штокман был владельцем алмазных рудников в Африке, нескольких крупных ограночных фабрик по всей Европе: в Голландии, Бельгии, Израиле и здесь в Англии, имел крупные доли акций алмазных бирж по всему миру. Иными словами, один из тех, кто в свое время держал весь бриллиантовый рынок.

Ничего себе! Круто я попала… на рудники. Это на моей родине: «граждане евреи, отъезжающие за границу, ваш поезд „Москва – Воркута“ отходит со второй платформы». А здесь у меня рейс прямой – «Лондон – Претория». Или Иоганесбург? С географией у меня всегда было туговато. Подожди, но в Южной Африке уже давно не добывают алмазов. Значит…

Мой визави наблюдал за мной с нескрываемой усмешкой. Ему, по всей видимости, доставляла ни с чем несравнимое удовольствие ошалелая реакция нескладной особы, которой он сам еще недавно высылал пару сотен евро на бедность, красиво обозначив это карманными расходами. Наверное, он еще больше бы развеселился, если бы узнал, что половину той суммы я оставила на проживание мужу и сыну, а на вторую купила вот этот костюмчик, и в «дьюти фри» флакончик французских духов.

– Его называли Бриллиантовым Королем. – Он опять немного помолчал, наслаждаясь произведенным впечатлением. – Но не волнуйтесь, Кэтрин. Вам рудники не достались. В свое время он распродал свой бизнес. Значительная часть вырученных средств пошла на пожертвования в различные фонды, а другая была обращена в акции, в основном «де Бирса», алмазных бирж и крупных нефтяных компаний. Именно это он завещал своей наследнице.

– Объясните мне, мистер Ландвер… – обратилась я к нему, терзая в тарелке свою отбивную.

– Ничего объяснять не буду.

Я не сразу поняла, почему. Но, оторвав в крайнем изумлении глаза от своего блюда, и столкнувшись с его ироничным взглядом, требовавшим строить наши отношения так, как хочется ему, почувствовала, как этот мужчина просто подчиняет меня своей воле. Мне доводилось встречать в своей жизни особей мужского пола с потоком сексуальной энергии необычайной силы, но, этот тайфун обычно был направлен не на меня. Сейчас же сидевший напротив экземпляр нагло и откровенно издевался надо мной. Потупив глаза, я продолжила, обратившись к нему по имени:

– Макс. Объясните мне, разве у Самоэля Штокмана не было родственников, которым бы все это досталось?

– Нет. Никого не осталось. Все погибли.

– А почему вдруг он вспомнил мою бабушку и все завещал наследницам, совершенно обделив потомков-мужчин?

Он открыл свой кейс, стоявший рядом с ним на стуле, и достал оттуда увесистую папку из темно-бордовой кожи, застегнутую на молнию, передал ее мне.

– Сегодня утром я забрал это из банка. Уверен, вы найдете здесь ответы на все интересующие вас вопросы.

– Что это? – Спросила я, разглядывая золотое тиснение в виде пятисвечника с короной над ним.

– Письмо Самоэля своей наследнице.

– Вы в курсе того, что здесь написано?

– Да. Перед тем, как отдать мне его на хранение, он хотел, чтобы я прочитал.